Дружба Моники Мирабо и Максима Исаева

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ. Книга 2-я.
(к 50-летию советского 12-серийного телефильма «Семнадцать мгновений весны», 1973).

Иллюстрация: 1914-1918 гг. Москва. Парк Сокольничья роща. Майский просек. Чаепитие у местных «самоварников».

09.12.2025. Дружба Моники Мирабо и Максима Исаева.

Несмотря на ненастную погоду, Майский просек Сокольничьего парка был заполнен народом. Одни торопливо шли деловым шагом куда-то по своим делам, другие прогуливались парами, как Максим Исаев и Моника Мирабо, а третьи либо шли на службу в церковь святителя Тихона Задонского, либо возвращались из храма домой. В любом случае путь Максима и Моники теперь лежал с северо-востока на юго-запад к входу-выходу из парка.

По печали во взоре Моники и по её дружескому прижатию к его локтю и боку Максим Исаев почувствовал, что она его провожает и что им пора расставаться. Расставаться совсем не хотелось, да к тому же у Максима было ещё одно очень важное дело и он решился воспользоваться интересом Моники к нему и пригласить к себе. Моника была нужна Максиму как свидетель заключения договора найма комнаты в квартире Елене Николаевны Копыловой.

На просторной и ровной дороге Майского просека Моника Мирабо почувствовала себя уверенней, свободней и теперь шла шагами почти вровень с шагами Максима, который, естественно, приноравливался к её шагам. Моника почувствовала старания Максима и начала даже немного шалить, играть, менять длину, темп и ритм своих шагов. При этом она не забывала спрашивать Максима о нём, о его работе, жизни, интересах, проблемах.

- Вы выглядите человеком, у которого нет никаких проблем, - сказала Моника. – Такое впечатление, что вы счастливы.

- Сейчас да, счастлив, - просто и естественно признался Максим и тут же добавил, - а проблемы у меня есть, как без них.

- Что за проблемы? – весело спросила Моника Мирабо.

- Вчера я арендовал себе комнату для проживания в четырёхкомнатной квартире в Денежном переулке в Хамовниках, - сообщил Максим.

- И вам не хватает денег на оплату аренды? – сразу же подхватила Моника Мирабо с оттенком насмешки в голосе.

- Нет, не угадали, - опять просто и откровенно сказал-сообщил Максим Исаев. – Денег хватает, тем более, что я заплатил хозяйке арендную плату на месяц вперёд.

- Тогда в чём же проблема?

- Проблема в том, что при заключении договора найма комнаты требуются два свидетеля. Один свидетель есть, это домовый швейцар, привратник и дворник по совместительству, а вот второго свидетеля нет. Я рассчитывал, что у хозяйки есть подруги или соседи, но Елена Николаевна заявила, что не хотела бы афишировать наши с ней отношения, тем более денежные, с соседями.

- Что же это за соседи такие? – спросила Моника Мирабо.

- Соседи все и сама Елена Николаевна, как говорится, из «бывших», - сказал Максим Исаев. – Это доходный элитный дом постройки 1914 года, в нём жили московские богатые купцы, высокопоставленные чиновники и военные в звании не ниже генерала. Они там друг с другом раскланиваются, но не дружат…

- А ваши друзья? Они-то, почему не могут быть свидетелями вашего найма комнаты? – спросила Моника Мирабо, уже догадываясь, о чём попросит её Максим.

- Увы, у меня есть знакомые, партнёры, участники совместной работы, но таких друзей, которым можно показать моё жильё в том доме, таких друзей у меня нет, - ответил Максим самым серьёзным и озабоченным тоном.

- И вы хотите… - начала говорить Моника.

- Попросить вас стать моим свидетелем заключения договора найма комнаты, - подхватил слова Моники Максим Исаев.

- Почему именно я? – упавшим голосом спросила Моника Мирабо. – Мы с вами едва знакомы, а тем более я, мягко говоря, не москвичка. Если пойдёт что-то не так с арендой, то меня трудно, очень трудно будет найти.

- Вот и хорошо, - сказал Максим Исаев. – Дворник должен быть свидетелем договора найма комнаты, потому что он член домового комитета и обязан быть в куре всех событий в доме, а если у нас с Еленой Николаевной будут какие-то вопросы или конфликты, то вас это не будет касаться никак, да и найти вас будет, вы сами сказали, непросто.

- Но почему именно я? – повторила свой вопрос Моника Мирабо, стараясь уловить какой-то подвох в словах Максима Исаева. – Да и Елена Николаевна меня совсем не знает…

- Зато знаю я, - твёрдо сказал Максим Исаев. – Я вам доверяю, потому что вы не только чудесная красивая и милая девушка, но и честный, порядочный и благородный человек. К тому же мы с вами учились почти одновременно в швейцарских школах, а это почти как землячество.

- Я совершенно не готова ехать к вам в гости, - сказала Моника Мирабо. – Я не знаю, где находится этот Денежный переулок, как и на чём туда ехать и не готова предстать перед вашей Еленой Николаевной, по вашим намёкам, генеральшей.

- Согласен, - сказал Максим Исаев. – Просьба моя совершенно неожиданная, но когда мы с вами говорили о наших школах в Лозанне и в Берне, я вдруг ощутил с вами некоторую дружескую близость и вы стали для меня счастливой неожиданной удачей. Поедемте, я гарантирую вам безопасность, доброе и порядочное отношение, быстроту заключения договора и возвращения вас домой, куда вы только пожелаете.

- Вы говорите, что «гарантируете», но чем? – спросила Моника Мирабо, уже понимая, что не может отказать этому обаятельному и искреннему юноше.

- Моим честным словом, - чуть-чуть замявшись, ответил Максим Исаев. – Моей честью и клятвой, что в случае чего-то неприятного, я буду вашим рабом, пажом, слугой, помощником и телохранителем. Правда, не навсегда…

- А почему «не навсегда»? – весело смеясь, спросила Моника Мирабо.

- Потому что я вас тоже ещё не очень хорошо знаю, - ответил серьёзно Максим Исаев и улыбнулся Монике самой своей доброй улыбкой.

- Хорошо, - решилась Моника Мирабо, немного опешив от такого откровенного ответа Максима. – Мы с вами поедем к вам домой. Что я там должна буду делать?

- Вы можете в любой момент отказаться, и мы с вами вернёмся к вашему дому, - сказал Максим. – Я вас провожу. А дома у Елены Николаевны вам нужно будет только в присутствии швейцара, привратника и дворника, который, как вы понимаете, приглядывает за всем и за всеми, назваться и подписаться под своей фамилией. Подписаться, как вам будет угодно, правда, на двух листах договора: на оригинале и на копии.

- Я должно буду указывать данные своего паспорта и адреса проживания?

- Не знаю, - честно ответил Максим Исаев. – Думаю, что это лишнее или не обязательное. В той форме-образце договора, который был стояло только слово «свидетель» и всё. В любом случае на месте разберёмся.

- Ехать в гости к генеральше без подарков как-то неловко, - нерешительно сказала Моника Мирабо. – Я сейчас не готова ехать в гости.

- А мы едем с вами не в гости, а по делу, - примирительно сказал Максим Исаев. – В гостях мы ещё, надеюсь, с вами побываем. Уверен, вам понравится общение с Еленой Николаевной, а она будет просто счастлива.

- Почему?

- У неё на войне пропал муж, и она осталась одна в четырёхкомнатной элитной квартире элитного дома, - сказал с печалью Максим Исаев. – Детей у неё с мужем нет, поэтому она и меня встретила, почти как сына, и вам она тоже будет рада.

- Да, рада, - с опаской проговорила Моника Мирабо. – Я для неё, наверное, буду соперницей…

- Вот и посмотрим! - весело воскликнул Максим Исаев. – Примите это как приключение и поедемте. Посмотрите, как я устроился, и, может быть, вам захочется ещё раз встретиться и подружиться со мной, и с Еленой Николаевной.

Ещё бы не захотелось! Такой удачи и такого развития событий ни Моника Мирабо, ни те, кто её направил на встречу с подозрительным молодым человеком, даже не подозревали, что всё обернётся так удачно и хорошо. Моника встретилась с пылким юношей, проверила его на страстность и сдержанность, овладела его вниманием, познакомилась с ним, получила много первичной информации для дальнейшей разработки этого молодого и перспективного человека, а теперь ещё и получила возможность увидеть и узнать дом, квартиру, комнату и квартирную хозяйку этого юноши. Будучи свидетелем заключения договора, она получала возможность быть участником событий, но в то же время, как бы в стороне от них. Это была удача…

Максим Исаев видел, как меняется мимика и выражение лица Моники Мирабо, он догадывался и даже «читал её мысли», поэтому он рискнул добавить ещё один веский аргумент в пользу поездки в дом к Елене Николаевне.

- Чтобы домашние не беспокоились и знали, где и с кем вы находитесь, - сказал Максим Исаев, - вы можете из квартиры Елены Николаевны позвонить своим родным и близким по телефону, у неё есть свой телефон.

- Телефон? – переспросила в задумчивости Моника Мирабо. – Телефон – это хорошо. Хорошо! Едем! Только сначала надой зайти в чайную и купить там пирожное, пирожки или баранки. Как вы думаете?

- Я думаю, что это хорошая идея, - якобы озабоченно, сказал Максим Исаев. – Сейчас найдём чайную и всё купим, что надо.

С середины XIX века в Москве стало модным устраивать чаепития в парках, и Сокольничья роща была одним из популярных мест для этого. В конце XIX — начале XX века московские власти разработали специальные правила аренды участков для подачи самоваров. Согласно этим правилам:
- Чайная торговля должна была начинаться ежедневно не ранее 5 часов утра и продолжаться только до 23:00.
- На чайном участке при входе нужно было вешать фонарь, который зажигался с наступлением сумерек.
- Арендатор участка был обязан содержать свою территорию и дорожку к ней в чистоте и порядке.
- Самовары, посуда и прочая утварь должны были быть хорошо вычищены.
- Хозяева участков и прислуга обязаны были быть постоянно трезвыми, вежливыми и опрятно одетыми.
- На участках разрешалось торговать только чаем, молоком и другими принадлежностями для чаепитий. Гостям не позволялось приносить и распивать крепкие напитки.

«Самоварницы» — обычно вдовы из числа вольноотпущенных дворовых, солдаток и мещанок — предлагали посетителям кипящие самовары, заварку и сахар. Они устанавливали столики с самоварами на полянках недалеко от прогулочных дорожек. Также на аллеях появлялись разносчики с вареными яйцами, ветчиной, соленой рыбой, калеными орехами и другими снедями.

Майский просек в Сокольниках был создан по приказу Петра I в конце XVII века для проведения майских гуляний. В XVIII и XIX веках здесь проходили многолюдные первомайские гулянья, привлекавшие жителей Москвы. Естественно, по всей длине Майского просека были участки для «самоварниц», а также палаток, торговых точек, чайных или кафе.

Не останавливаясь за столики «самоварниц», Максим и Моника купили у них «из-под полы) немного полукопченой колбасы, пряников, немного сахара, настоящую чайную заварку и кулёчек калёных орехов. Моника Мирабо не разрешила Максиму оплачивать покупки, а сама щедро, не торгуясь, всё оплатила и очень довольная уже нетерпеливо скорым шагом пошла вместе с Максимом к новым приключениям.

Моника Мирабо и Максим Исаев бодро прошли около 600 метров по Майскому просеку до Сокольничьего круга, обошли по песчаной дорожке центральный («царский») павильон, затем ещё 570 метров прошли по дорожкам Сокольничьего бульвара до улицы Стромынка и удачно на остановке сели в трамвай. Всю дорогу в трамвае, а затем на извозчике и пешком, Моника И Максим ехали и шли тесно прижавшись друг к другу; их объединяла общая единая тревога и ожидание какого-то необычного приключения. Как их встретит Елена Николаевна? Пустит ли их в свой дом?

Справка:

С середины XIX века в Москве стало модным устраивать чаепития в парках. Одним из самых популярных мест для этого развлечения стала Сокольничья роща. «Люди шли и ехали, чтобы насладиться приятностию весны, и я взошел в душистую вековую рощу, грудью на грудь мать-сырой земли, втягивая в себя воздух и радовался как дитя. Гуляющих было много, пил чай и пробыл до девяти часов вечера».
(Источник: Дневник купца Петра Медведева).

«Окрестные жительницы — «самоварницы», обычно вдовы из числа вольноотпущенных дворовых, солдаток и мещанок — предлагали всем желающим уже кипящие самовары, а к ним и заварку, и сахар — все, что сопровождает чаепитие. Свои столики со всеми принадлежностями — самоваром, скамеечкой, узелком с чашками, ведром с водой и кульком с углями или, чаще, сосновыми шишками, а иногда и целые импровизированные чайные со столиками, «самоварницы» устанавливали на пригожих полянках, неподалеку от прогулочных дорожек. У них можно было получить и полное чаепитие — с заваркой и сахаром, и только самовар с кипятком, и тогда пить собственный чай.

С этого времени с собственным самоваром в Сокольники стали ходить реже, но все же ходили: у «самоварниц» вечно была очередь, а сами бабы довольно невежливо выпроваживали засидевшихся клиентов и отбирали у них принадлежности чаепития. Хотя в разгар праздника «самоварницы» ломили за свой товар неимоверную цену: до рубля за один самовар, даже и без заварки, настроенная на отдых толпа на удивление легко расставалась со своими кровными.

Помимо «самоварниц» на аллеях Сокольнической рощи появлялись разносчики со всевозможной снедью — вареными яйцами, огурцами, ветчиной, соленой рыбой, калеными орехами, хотя большинство москвичей предпочитали еду приносить с собой — так получалось дешевле и сытнее. Дальше по кустам стали ставиться торговые палатки и шалаши со всевозможными предметами существующего в Сокольниках спроса, от колбасы и пряников до детских игрушек и тросточек включительно».
(Источник: Бокова В.М. «Повседневная жизнь Москвы в XIX веке», 5-е издание, «Молодая гвардия», 2025, 544 с.).