В войсках стратегического назначения

­­­­­Попался на глаза текст (где-то двадцати-летней давности), кстати, имеющий неразрывную связь с "Судьба взяток не берёт".
Последний на Прозе.ру давно пыль собирает... пусть и этот опылится. ))

* * *

Поезд тронулся. За окнами вагона уплывающий вокзал и город. Тоскливо. Не так я себе
представлял проводы в армию. Ни оркестра, ни друзей, ни родных – погрузили в машины
на закрытой территории военкомата, и за ворота – мимо не успевших попрощаться со своими
чадами родителей и потенциальных невест со своими потенциальными женихами; точно и
в срок, по военному – прямо к составу во время посадки.

С первых минут заточения наших невинных душ в этом железнодорожном "лагере строгого режима"
и до времени прибытия в точку назначения, несмотря на неимоверные усилия сопровождавших нас
офицеров и старшин, мы целых трое суток усердно и безостановочно, и днем, и ночью тратили
денежные заначки на сорокаградусный "эквивалент". Добывали водку на станциях и вокзалах, скрытно
исчезая и возвращаясь. Впрочем, иногда выручала и солидарность местного населения, так что –
проблем с жидкой валютой у нас практически не было. Честно скажу, на гражданке в таких количествах
мне пить не доводилось. Нашим временным "отцам" неслыханно повезло, что за время пути мы
не успели никого ограбить, убить или изнасиловать.
Дорожные приключения закончились вместе с деньгами, часть, из которых была конфискована из наших
карманов во время очередных налетов и чисток опекунами - офицерами. Мы прекрасно понимали,
что двигало этими суровыми, закаленными в нелегкой армейской жизни людьми. Не очень секретная
информация о состоянии кошельков командированных вояк давала повод предположить, что
экспроприированные деньги не оказались выброшенными на ветер, а пошли на благородное дело.
Видя, как менялись на глазах увлажнившие пересохшие глотки захватчики наших сбережений,
мы прощали им все грехи, не пожалеть мужиков было невозможно.

Осень и зиму, теперь уже далекого 1972 года, пришлось мне провести в учебном центре, находящемся
в Беларусии в городе Мозырь, который в то время больше походил на село. Учебный центр - "учебка" -
был своего рода гарнизоном, отгороженным от гражданской жизни высоким, в несколько метров, забором
из плохо оструганных бревен. Высота и толщина этих стен наталкивали местное население на мысль, что тут
что-то не чисто, а мозырьская пацанва, возвращаясь поздними ночами с гулянок и других разнообразных
культурных мероприятий, развлекалась, наблюдая за странной штуковиной, освещенной невидимыми
прожекторами, которая медленно и плавно поднималась за высокими бревнами забора, и так же медленно
и плавно скрывалась за ними. За стеной военные преподаватели, заполучив в свое заведение только что
прибывших с гражданки стриженых мальчишек, усердно готовили из них полноценных солдат-ракетчиков.
Готовых специалистов поездами отправляли по боевым частям для дальнейшего прохождения службы.
Недолгие сборы: оформление документов, простенький вещмешок, личные вещи, сухой паек на три дня и...

Я попал в один из многочисленных ракетных полков, разбросанных и засекреченных по необъятным
просторам Советского Союза. Полк, а точнее дивизион, которому "посчастливилось" взять меня на полный
пансион, находился в лесу, в нескольких километрах от населенного пункта – небольшого, красивого
украинского городка с загадочным названием Ахтырка. Те, кто интересуется географией, смогут обнаружить
на карте его маленькую точку, где-то в районе сотни километров от более известного города - Сумы...

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
К слову, сумская область прилично связана с моим детством. Город Шостка, в котором я часто гостил
со своими родителями – родина моего отца и погибшего под Брянском его родного брата, в честь которого
отец и назвал меня Александром. Вырезка из шосткинской газеты со статьёй о дяде и добрых отзывах о нём,
как о замечательном инженере Шостскинского химкомбината "Свема", до сих пор в моём семейном архиве.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

...В полку оказалось два ракетных дивизиона, по четыре батареи в каждом. Все батареи имели свою
забетонированную территорию в стройном сосновом лесу. Моя находилась в двух километрах от казармы,
в которой каждый вечер, не смотря ни на какие обстоятельства, охраняемое вооруженным дневальным,
меня ждало с распростертыми объятиями персональное койко-место. Казармы, как и весь хозяйственный
блок, вместе со всегда вожделенной столовой, были окружены более живописным пейзажем - кроме высоких
и раскидистых сосен, картину, изучаемую мной в течение почти двух лет, дополняли молоденькие клены,
посаженые здесь для скрашивания монашеской жизни таких же, как я. Но, это все - лирика.
Проза солдатских будней находилась, как я уже упоминал, в двух километрах от этой самой лирики:
она была сконцентрирована на бетонной стартовой площадке размером в два футбольных поля.
Шеститонная железяка, под названием - "пусковое устройство", вцепилась в самую ее середину.
Железяка имела и другое имя - стол. На этот стол и устанавливалось стратегическое чудовище.
По нашим скромным подсчетам, при наземном взрыве заряда, который несла на себе эта, более 20м. длиной,
воздушная торпеда, должна была образоваться воронка глубиной около 800м. и диаметром около 1200м.

Насколько мне известно: носители, применявшиеся в то время в нашем полку уже сняты с вооружения
доблестной артиллерии, как ради пресловутой секретности именовались или еще именуются ракетные войска.
Я не выдаю здесь каких-либо секретов государственной важности, тем более по прошествии стольких лет:
когда-то мощное в военном плане и страшное в психологическом (читай, в психическом), государство
развалилось, словно карточный домик, посыпалось костяшками домино - дубль шесть - туда, дубль пусто - сюда.
Но тогда, в 72-м, советская военная машина "имела" все сколько-нибудь подозрительно шевелящиеся объекты,
"имела", в смысле, имела на прицеле... Она была все также страшна и непредсказуема как десять лет тому назад – в 62м.
Карибский кризис вошел в анналы истории. Тысячи бомбоубежищ центральной Америки, были построены
в рекордные сроки, а Канада оказалась переполненной американскими беженцами, а мы чувствовали свою правоту.
И дело вовсе не в том, как усердно стучал по трибуне собственным башмаком глава супер-державы. Мы сами
были такими – фанатиками с бредовой идеей наперевес... Но пасаран!
Правда, чуть позже, кое-где, чаще в кругу знакомых, в форме шутки-прибаутки, высказывались пожелания
государству Куба, идти конкретно в определенном направлении, но прежде вернуть не принадлежащий ей
хлеб и забрать обратно свой тростниковый сахар. Шутки – шутками, линия партии не претерпела из-за
народного юмора, каких либо, значительных преобразований. Однако, теперь на прицеле была Турция.
Провинилась, значит. Откуда нам было знать, чего они там на верхах не поделили? Да мы особо и не вникали.
Но были готовы – готовы хоть завтра, хоть сегодня, да хоть прямо сейчас. Вперед и с песней!
"С песней" это, конечно, образно – с песней мы ходили в столовую и в самоволку. Какие на хрен песни в противогазе,
да с полной выкладкой, да еще и бегом?! Ночные учебные тревоги давно уже стали для нас привычными,
а возможность ядерной войны совершенно не вызывала бессонницы. Армейский фиксаж довольно эффективен
применительно к сырым и незрелым мозгам малолеток.

На тот случай, когда гибель личного состава батареи была неминуема (термические или химические ожоги,
действие отравляющих веществ, смертельные дозы радиоактивного облучения и т.п.), вместе с основными
средствами защиты, мы имели специальные индивидуальные пакеты – миниатюрные медицинские аптечки,
плотно набитые разнообразными препаратами. Среди них, например, были мощные средства, способные
чуть ли не мертвого поднять на ноги. На себе, конечно, действие этих препаратов мы испытывать не решались,
вполне обоснованно опасаясь необратимых процессов, но из достоверных источников знали – приняв это
"лекарство", будучи практически на смертном одре от ран и прочих повреждений организма, мы в течение
нескольких часов, минут или даже секунд, будем в состоянии выполнять персональные боевые обязанности
по подготовке ракеты к запуску, к нанесению по врагу неотвратимого ответного ядерного удара.
Последствия демонстрационных действий на Кубе значительно возбуждали высший эшелон советской державы.
Осознавали это и власти всех стран-претендентов, готовых стать возможными стратегическими целями СССР.
Защитники страны советов всегда были готовы вразумить любую нечисть.

...По мальчишеской наивности, я в свои 20 лет, не слишком забивал свою ветреную голову мировыми проблемами,
справедливо полагая, что там наверху у руля и чемоданчика с кнопкой находятся люди не знающие ошибок, гении,
которым можно безоговорочно доверять в выборе пути к обещанной цели; что дороги, ведущие в коммунизм,
прокладывает исключительно ясный разум. Там высоко они были богами, планировали, рисовали и выстраивали
будущее советского народа и всех его последующих поколений... этот рай нам снился и казался вполне реализуемым.
Просто надо стоять до конца, беречь и защищать однажды принятые идеалы, нацеленные на всеобщее благо.

Позже, уже на гражданке, убивая свободное время и разыгрывая из себя непризнанного поэта, я записал
в школьную тетрадку несколько строк. Здесь они (спустя 30 лет) уже после основательной редакции:

БЕЛОЕ НА ЧЕРНОМ

Вскрыт секретный пакет командиром,
И зачитан последний приказ.
Значит, дело не кончилось миром -
Это снилось мне тысячу раз.

Мы готовы: раз надо - так надо,
Раз не видно другого пути.
Дожидается старта "награда"-
Никому от нее не уйти.

Я должник – я смогу, я не смею
Не исполнить священный завет.
И всевышний Отец не сумеет
Отменить этот странный рассвет.

Очень быстро кончаются силы.
Здесь без допинга час не прожить.
Отдан долг, нам пора по могилам,
Да и некому больше служить.

Тишина. Задохнулись пожары.
Не нарушит покой чей-то стон.
На обугленных стенах-скрижалях
Светотени людей без имен...
---- * ----

1976г. Фрунзе (сегодня Бишкек, Кирг) и 16.03.2003. Нарва (Эст.)