На корабле. Часть 4

Анна едва устояла на ногах: так ослепительно вспыхнула и словно загорелась вся ее комната. Широко раскрытыми глазами смотрела она перед собой. Вдруг стена и окно словно распахнулись, и в проеме показался человек. Он был одет в светлый облегающий костюм серо-голубого цвета, похожий, скорее, на комбинезон, застегнутый до самого подбородка. Вглядевшись, узнала женщина своего незваного гостя, мгновенное превращение которого наблюдала за столом: тот же высокий лоб, совершенно белые, коротко остриженные волосы, смуглая, не тронутая бритвой кожа и яркие, словно нарисованные красивые губы.
-   Ты боишься меня? Не надо. Я друг, - услышала она.
Анна молчала. В голове ее, готовые сорваться, роились вопросы, и она не знала, какой из них задать первым.
Не получив ответа, Аркадий протянул ей руку в такой же, как комбинезон, перчатке.
-   Идем со мной! Я рассею все твои сомнения. Идем. Это ненадолго. Я клянусь, - он приложил тыльную сторону ладони левой руки ко лбу, губам и сердцу (так и забудет Анна спросить у него, что означает это троекратное прикосновение), - клянусь вернуть тебя домой до рассвета.

Взяв руку женщины, Аркадий помог ей ступить в светящийся серебристый луч. Ступнями босых ног почувствовала Анна теплое прикосновение  металла.  Она не помнила, как шла. Так бывает во сне (Анна ни секунды не сомневалась, что все это ей снится): только что был в одном месте и тут же оказываешься совершенно в другом. Легко, словно невесомая, вошла она внутрь оранжевого шара, на секунду-другую ослепнув от света, струящегося через прозрачные стены.
-   Садись, - ее провожатый кивком указал ей кресло.
Но Анна нерешительно стояла у входа, оглядываясь по сторонам. Это была обычная кабина межпланетного корабля. Такие она видела не раз в фантастических фильмах: кнопки, экраны, разноцветные лампочки… И много, много света. Дышать было легко. В кабине пахло лесом, морем и чем-то совсем незнакомым.
-   Садись, - осторожно подвел ее к креслу Аркадий.
И Анна, поджав ноги, уселась в мягкое уютное кресло, все еще не произнеся ни слова.
-   Как ты себя чувствуешь? – Аркадий стоял у противоположной стены, скрестив руки на груди. Казалось, ему стоит  больших усилий это разумное хладнокровие и спокойный деловой тон.
-   Нормально, - отозвалась наконец гостья этого странного человека и самого фантастического корабля, не сводившая с хозяина настороженных глаз. – Зачем ты привел меня сюда? Или я все-таки сплю, и мне все это только снится?
  Покачав головой, ее спутник медленно заговорил, словно подбирая слова.
-   Меня зовут Эл, космонавт Эл. Я прилетел на Голубую Планету – так мы называем вашу Землю – с определенным заданием и, выполнив его, должен был вернуться со своей экспедицией назад, но тут я встретил тебя.
Он замолчал, и опять Анна заметила, как тяжело дается ему спокойный деловой тон.
-   Не бойся меня, я не сделаю тебе ничего плохого, - читая ее мысли, продолжал Эл. – Я буду краток. Это на вашей планете люди много говорят, спорят ни о чем. Вы не умеете ценить Время. Да и имена у вас, – он поискал слово, - трехэтажные. Пока выговоришь имя, информация или сообщение устареет. Я буду называть тебя “Ан”. Не возражаешь?
Анна покачала головой.
-   А теперь я отвечу на вопросы, которые роятся в твоей голове. Смотри.

Он нажал большую фиолетовую кнопку, и вся кабина превратилась в один сплошной экран. Перед Анной спереди, сзади, с боков – везде появились сопки, заросшие молодыми сосенками, кленами, редким кустарником. У гостьи Эла было ощущение, что она летит над ними, а сопки, расступаясь, открывают перед ней новые картины далекого острова. Эл комментировал:
-   Это остров Оо, по-вашему, Сахалин, куда отправилась наша экспедиция совсем недавно. Моя команда выполнила свою задачу на острове: взяли пробы почвы  и воды, измерили его подводную часть – шлейф становится очень тонким и, если о нем не позаботиться, остров в недалеком будущем может уйти под воду;   собрали экземпляры флоры и фауны. Я возглавляю эту экспедицию и имею право принимать решения. Поэтому вся моя команда отправилась назад: предстояло много работы с собранным материалом там, на моей планете. Но сам я остался, потому что неудовлетворен некоторыми результатами.

Он не сказал Анне истинной причины своей задержки. А причина была именно в ней.
Увидев однажды эту женщину  на безлюдном песчаном берегу пролива, космонавт испытал непонятное беспокойство. Корабль завис на обычной высоте, и его невозможно было увидеть днем. Эл камерой слежения наблюдал за берегом. Штормило. Высокие волны с ревом катились к берегу и, обрушив свою свирепость, отползали прочь, низкие, обессиленные.

Высоко на откосе, на камне, сидела, обхватив колени руками,  женщина. Казалось, что бегущая волна, высокая, ревущая,  смоет эту крохотную фигурку, и  через мгновение  на камне останется только морская пена. Но как ни старались волны, обгоняя друг друга, они не могли дотянуться до Сидящей на камне. Только мелкие брызги долетали иногда до ее лица. Но женщина, казалось,  даже не замечала ни волн, ни брызг, ни морской пены у подножия камня.
 
Подняв голову, смотрела она куда-то далеко, за Татарский пролив. И была в ее  глазах такая тоска, такое отчаяние, что Эл забеспокоился. Он проводил ее домой (незнакомка жила почти рядом с берегом) все той же камерой слежения. А потом несколько раз, не давая себе отчета, просматривал видеозаписи о ней.

Резкий ветер рвал из-под голубой косынки светлые волосы землянки, надувал легкую джинсовую куртку, забирался под футболку. С этого дня Эл постоянно ждал ее появления на берегу; заранее настроив камеру, усаживался в кресло, где сидела сейчас Анна, и ждал. Она пришла нескоро.

Оставив на камне одежду, сбежала вниз и с головой окунулась в воду.
Надлюдая, как она, абсолютно нагая,  плещется в воде, плавает, подражая рыбам, космонавт ловил себя на мысли, что ему доставляет удовольствие это зрелище. Но женщина приходила все реже. В те дни, когда она не появлялась на берегу,  Эл становился угрюмым, его не радовали новые находки, законченные анализы почвы и воды с Курильской гряды, почти готовый общий отчет об экспедиции.

 Работоспособность Эла падала, и он не раз заходил в комнату АвтоДока, где умные машины проверяли состояние его здоровья. Оно было отличным. Но что-то происходило с Элом, что-то, чего не могли зафиксировать  приборы, чего не понимал сам космонавт. “Наверное, я заразился каким-то неизвестным вирусом, которого пока не обнаружили мои автодоктора”, – подумал он и решил сам, вместо умных машин проследить за состоянием своего организма.

Шаг за шагом анализировал житель совсем другой планеты свое состояние и понял, что виной всему эта женщина. Как только Эл видел ее, у него учащался пульс, поднималось кровяное давление, его бросало то в жар, то в холод.

“Значит, эта женщина – носитель неизвестного вируса, который передается на расстоянии!” – осенило космонавта-исследователя. И он решил похитить ее и привезти как живой экспонат на планету Элиот. Решено. С этого момента космонавт, как охотник,  стал ждать.
 
Анна (а это была именно она) в тот день пришла раньше обычного. Сняв с себя одежду, она вошла в воду. Долго плавала, размахивая руками, колотя по волнам ногами, а потом вышла на берег. Подняв лицо к солнцу, она закрыла глаза и замерла. Эл, сидя в кабине своего”лайнера”, смотрел на нее, боясь шевельнуться. Камера слежения была очень сильной, и он видел всю ее прекрасную фигуру, словно стоял рядом.

Длинные мокрые волосы струились по плечам и спине, открывая круглые, тугие груди,  плоский живот и тонкую талию. Ее стройные ноги тонули в прибрежном песке. Глядя на обнаженную, облитую солнцем женщину, Эл испытал неведомое раньше желание. Оно проснулось и росло в нем, норовя  подавить его разум, перечеркнуть все, чего он достиг, ломая способность управлять своей волей.

Чтобы справиться с этой все разрушающей  волной страсти (он услышал это слово здесь, на Голубой Планете, и до сего дня не мог взять в толк, что оно означает), Эл поднял корабль на огромную высоту, сжал голову руками и занялся аутотренингом. Сердечная мышца стала сокращаться спокойнее, кровь постепенно отливала от лица, дыхание выравнивалось. Разум брал верх над глупым необъяснимым желанием.

 Успокоившись настолько, чтобы сделать запись увиденного и попытаться понять влияние только что наблюдаемой картины на столь странное, непонятное поведение организма, Эл вновь опустил корабль на обычную высоту и включил камеру.
 
Женщина все еще была на берегу. Одетая в голубое открытое платье, укрепленное на плечах тонкими бретельками, она стряхивала с ткани, по которой словно рассыпались мелкие белые и красные цветочки, песок. Высохшие под жарким солнцем волосы шевелил легкий морской ветер.

Что-то беспокоило ее, она оглядывалась, будто разыскивала кого-то. Потом подняла голову вверх и замерла. Космонавт Эл, сидя в кабине, не сводил с нее глаз. Она улыбалась ему, эта земная женщина, показывая белые, как жемчуг, зубы. Она доверяла ему, и Эл понял, что не сможет похитить ее. Закончив видеозапись, он отключил камеру, и женщина, словно ожидавшая конца съемки, взяла свои сандалии и покинула берег…

Эл выключил камеру. Экран погас. Анна сидела, оглушенная увиденным и услышанным, и не понимала, что с ней происходит.
-   Я долго не видел тебя, - прервал молчание хозяин корабля. – Мне необходимо было получить яд скорпиона и тарантула для научных целей ученым Элиота, поэтому я ненадолго отправился в пустыню Сахару. А когда вернулся на остров,  тебя уже там не было. Я долго искал тебя…
-   Зачем? – перебила его Анна.
Эл пожал плечами.
-   Я хотел увидеть тебя и понять, почему твое появление так негативно действует на мой организм, вызывает отклонение от  нормы,  а мои медицинские приборы не могут распознать вирус, носительницей  которого являешься ты.
Анна засмеялась.
-   Что же было потом?
-   Потом? Смотри.

Вновь вспыхнул экран. Анна увидела старый сахалинский дом, на первом этаже которого жила когда-то. Высокий мужчина в длинном плаще, с капюшоном на голове стучит в дверь ее бывшей квартиры; дверь распахивается, и на пороге появляется завхоз школы, где работала Анна Ивановна, Галя Довбуш, как всегда, в меру пьяная и веселая.
-   О, к-какой мужчина! – заикаясь, говорит она. - З-заходи, г-гостем будешь, - и кричит в комнату. – Девки, тут такой мужик, об-балдеть…
Из картиры доносится смех и женский голос: “Да ты чо?”, слышен звук отодвигаемого стула.
-   Тут жила женщина. Светловолосая, - мужчина рукой показывает длину волос. – В школе работала. Где она?
-   Ааа, так ты Анну Ивановну ищешь? Так она уехала, друг, опоздал ты… А то заходи, мы тебе втроем компанию составим, - перестав заикаться, выпалила  и пьяно, нахально захохотала.
-   Уехала? Куда? – Эл воспринимал только нужную ему информацию.
-   Домой, на материк улетела. А ты и не знал? Эх, ты, шляпа!

Экран погас.
-   Вот это да! – восхищенно произнесла Анна. – Словно опять на Сахалине побывала. Она замолчала, поймав внимательный взгляд космонавта, и вдруг посмотрела на себя со стороны: тонкая ночная рубашка разве что прикрывала ее наготу, а может, наоборот, только подчеркивала очертания тела. И ей стало не по себе. Рядом стоял красивый сильный мужчина, подаривший ей эту сказку, пусть во сне, пусть! И сейчас он просто поедал ее глазами, не пропуская ни одного движения, даже вздоха. Чувствовалось, что он из последних сил борется с собой.
-   А что, в твоем корабле нет других комнат? – прервала затянувшееся молчание гостья космонавта. – Ты можешь показать мне весь корабль? Только, пожалуйста, иди впереди!

Человек в серебристом комбинезоне кивнул в ответ. Он не мог говорить, опять появился жар в теле, сдавило горло. Эл стал задыхаться и был даже рад, что Анна будет идти сзади. Немного справившись с непонятным и неприятным состоянием, космонавт показал гостье лабораторию, АвтоДок, или, по-нашему, кабинет медицинского осмотра, в котором врачей заменили специализированные  машины. Потом они вошли в комнату отдыха, залитую сиреневым туманом, в котором слышалась тихая, даже очень тихая музыка.

-   Удивительно, - повернулась к экскурсоводу Анна, пораженная этой сиреневой музыкой, - тут совсем нет книг. Ты не любишь читать?
-   Почему нет книг? – Эл показал ей множество дискет. – Вот мои книги, я их слушаю или смотрю. В зависимости от того, чем я занят.
-   А фотографии? У нас принято хранить фотографии дорогих людей.
-   Фотографии? – Эл задумался. – А, фотографии…  Это изображения на бумаге… Нет, у нас их нет, - и опять принял позу статуи.
-   Спасибо тебе за игру на празднике! Если б не твоя игра на гитаре, праздник бы не удался.  А эта музыка, твоя музыка, просто покорила всех и..., - она помолчала несколько секунд, - и меня.
“Только музыка?” – ехидненько спросил внутренний голос.
-   Скажи, Аркадий, ... Ой, - смутилась Анна, – просто мне так удобно тебя называть…
-   И все же называй меня – Эл, Аркадий – это чужое имя, и я буду думать, что ты говоришь не со мной.
-   Хорошо, Эл. У тебя есть семья? Жена? Дети?
-   Да, есть мать, отец, есть невеста. Ее зовут Ли.
-   Она красивая?
-   Очень красивая. Ее специально подбирали для меня, учитывая генетическую, психологическую  совместимость, образованность, внешние данные, - он подошел к панели, нажал светящуюся зеленую кнопку, и на стене, прямо напротив широкой кровати, появилось изображение женщины.
-   “Очень красивая”, - повторила Анна. – Да она просто красавица! Сколько ей лет?
Вопрос Анны удивил Эла. Он улылыбнулся:
-   У нас совсем иной счет времени. Да и какая разница? Разве в возрасте дело?
-   А в чем? – Анна почему-то расстроилась: с красотой невесты космонавта Эла ей не сравниться.  ”А разве я пытаюсь соперничать с инопланетянкой Ли?” – мелькнула и тут же исчезла неожиданная мысль. На корабле сразу  стало неуютно, даже холодно.
-   Я не знаю, в чем, – Эл немного расслабился, исчезло напряжение, голос стал увереннее. -  И я не могу понять, почему люди на вашей планете так мало живут. Посмотри, - продолжал он, - там - ты, и тут – ты.
Легкое движение рукой, и засветилась зеркальная поверхность стены, и Анна увидела себя. Да, там была не нынешняя Анна, а почти девочка. Годы не прошли бесследно: лоб прорезала заметная морщинка,  в волосах кое-где поблескивает седая прядь. Прада, она никому не говорит об этом, а краска для волос помогает  сохранить эту маленькую тайну.
-   Одной из задач нашей экспедиции  была задача определить, почему жители Голубой Планеты так быстро стареют и рано умирают. Нам необходимо вычислить точную дату  исчезновения жизни на вашей планете. Нет, нет, не ускорить  его! – увидев волнение, даже испуг в глазах сидящей перед ним женщины, попытался  успокоить ее Эл. Он снял свои перчатки и небрежно бросил их на пульт (никогда раньше он не сделал бы этого!).
-   Понимаешь, - положив руку на плечо Анны, произнес космонавт и замер: словно электрический ток пронзил все его тело.

Она была рядом, эта невероятная женщина, женщина, перевернувшая все его сознание и, наверное, всю его жизнь. Такая маленькая, такая желанная! Чувствуя, что по телу опять пробегает уже знакомая дрожь, что сохнет во рту и в голове начинает шуметь, Эл легко, словно она ничего не весила, поднял Анну и замер, прижав к себе эту удивительную ношу.  Как видеозапись, пронеслись перед глазами космонавта не раз наблюдаемые на Земле картины. Люди, разные по цвету кожи, по одежде, среди песков или снегов, в зарослях дремучих лесов или на открытой местности целовались. Он этого не понимал. Он знал, что рот - это место, где могут жить болезнетворные микробы, передающиеся со слюной. На Элиоте, где все болезни давно побеждены, муж целует жену  только в лоб, может поцеловать глаза или шею, но в губы – никогда! Это Закон.

А сейчас, поставив Анну  перед собой, Эл неожиданно для себя самого вдруг опустился на колени и прижался головой к телу земной женщины.

Состояние Эла передалось и Анне. Столько лет она ложилась в холодную постель, мечтая о любви, о нежности, о ласках сильного мужчины. И вот теперь он рядом. И пусть хоть во сне она сегодня испытает счастье – быть любимой и желанной!

Эл не мог больше сдерживать себя. Стоя на коленях перед женщиной, такой желанной, такой необыкновенной, так долго разыскиваемой, он стал осыпать поцелуями  ее руки с длинными тонкими пальцами, ее стройное горячее тело.  Коснулся  жадными губами ее груди, шеи, поцеловал мочку уха, прикоснулся губами ко лбу.

Анна трепетала в его сильных руках, словно пойманная в силки птица, горя тем же огнем, что и Эл, огнем любви, вспыхнувшим в сердце инопланетянина и земной женщины.
-   Я люблю тебя, Ан! Люблю! Люблю…

Он опять осыпал поцелуями ее лицо, целовал густые светлые волосы, коснулся пухлых трепещущих губ. Отстранившись на мгновение, Анна сама поцеловала его жадные неумелые губы, поцеловала так, как целуются на Земле все влюбленные. Эл почувствовал, что земля уходит из-под ног.  Его рука скользнула к молнии комбинезона…

Анна заснула у него на руках, а он все смотрел на нее, боясь шевельнуться.  Эл видел капельки пота у нее на лбу, мокрые подрагивающие ресницы, спутавшиеся волосы, почти закрывшие правую часть лица. Свободной рукой он намотал на палец прядь ее волос и с новой страстью  стал целовать обнаженное упругое тело Анны. Он уже снова хотел ее, и, казалось, это желание не утолить никогда…
-   Я люблю тебя, Ан! Я люблю тебя!