Тайна Командира Юрга Часть 8

Стрелки часов против межпланетного космодрома показывали одиннадцать.  На шпиле здания ярко светилась  зеленая, неправильной формы звезда: заседал Совет Командиров.

 На улицах было светло и ясно. Два дневных светила  озаряли город бело-голубыми лучами. Легкий приятный ветер дул с моря, принося запах морского прибоя, шум волн, бьющихся о янтарные берега, но административное здание космодрома окутывал густой туман, не пропускающий посторонних звуков, способных помешать работе Совета.

Семь Командиров, изучив  записи, переданные Элом, должны были обобщить собранный и переданный Элом материал и внести свои соображения по поводу продолжительности жизни на Земле, а также решить, существовать ли ей далее самостоятельно или стать колонией Элиота.
-   Да, планета наша давно нуждается в свежем материале, необходимом для ученых-экологов,  химиков, медиумов, - Командир Бэл замолчал.
-   Вы что, предлагаете завоевать Голубую Планету? – в голосе Командира Юрга послышались незнакомые присутствующим нотки негодования.
-   Нет-нет, что вы! Нам сегодня надо обсудить вопрос сотрудничества с Землей (Командир Бэл впервые назвал так планету, с которой так не хотел улетать его сын), - для этого, я думаю, надо собрать у нас или там, на Земле (он сделал ударение на последнем слове), Командиров двух планет и обговорить все условия.
-   Но это невозможно! Пока – невозможно. Без последнего доклада космонавта Эла мы не можем принять никакого решения, - сказал молчавшй до сих пор и, пожалуй,  самый молодой из собравшихся Командиров. – Возможно, он приготовил самые  интересные сведения, и я предлагаю…,  - он не закончил свою мысль и задумался.

Молодой Командир был прав: никакого конкретного решения они принять не могли, но предложение каждого  из них с обстоятельственными выкладками, расчетами обсудить было необходимо. Для этого они и собрались здесь в первой половине дня, потому что после двух часов  был запланирован дождь, а дожди тут идут сильные, настоящие ливни, которые смывают пыль с домов, улиц, деревьев, цветов. Потом пролившаяся вода стекает в специальный резервуар, очищается и подается в бассейны жителей.

На планете Элиот ничего не происходит стихийно. Здесь не может быть просто дождя или просто жары. Климат, как, впрочем, и все остальное  находится под постоянным контролем. О предстоящем дожде  зараннее предупреждают жителей, чтобы все, кто желает освежить свои растения, подняли прозрачные крыши оранжерей, так как сначала подается теплый увлажняющий дождь.  Если же планировался ливень,  элиотцы должны были укрыть свои цветы и кустарники, чтоб земля не была размыта обильными дождевыми потоками.

Шла первая половина дня. На улицах было многолюдно. Всем хотелось подышать свежим воздухом, напоенным морским ветерком, побродить по плащади у Межпланетного космодрома, где стояло на особом причале, сбоку от входа, множество звездолетов, лайнеров разной формы и окраски.

 Жители Элиота узнали, что до дождя должен прибыть из экспедиции на Голубую Планету корабль “ЭГП – 2”. Его ждали, к его прибытию готовились. Городская выставка цветов посвящалась именно этому событию.

 Совет Командиров  продолжал работу.
Возвратившйся, наконец-то, из экспедиции космонат Эл  привез столько дисков с видеозаписями, маленьких, недавно придуманных флешек, что анализировать их предстояло долго. К этой работе над собранным материалом будут привлечены психоаналитики, медиумы, почвоведы и другой персонал Ученого Совета.

Командиры отпустили вернувшегося космонавта отдыхать, а сами принялись разбирать доставленный Элом материал. Командир Бэл взял первый попавшийся диск и, поставив его, нажал кнопку.  Экран вспыхнул.

Стало слышно, как где-то далеко-далеко зазвучала музыка, и перед звездными Командирами вспыхнули буквы. Алфавит землян был несложным, и все космонавты в совершенстве владели любым языком  жителей Голубой Планеты.

-   Уильям Шекспир “Ромео и Джульетта”, - прочитал самый молодой из Командиров.
На одном дыхании  был просмотрен фильм о красивой любви юноши и девушки, и, как реквием, прозвучали слова: “Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте”.

Словно оглушенные увиденным, зрители молчали. Первым заговорил Корт, который не раз бывал на других планетах, наблюдал жизнь гуманоидов Марса,  бродил по поверхности Луны, обнаружил новые кратеры, где добывалась стальная глина, транспортируемая теперь на Элиот. Это был ценнейший строительный материал, открытый Кортом.

-   Любовь, - произнес он. – Что это такое?
Корт повернулся к командиру Бэлу. Тот в недоумении пожал плечами.
-   Тор? – обратился Корт к человеку, стоящему у открытого окна. – Ты известный на Элиоте медиум. Объясни нам, что это – любовь?

Медленно подбирая слова, Тор заговорил неуверенно, но явно пытаясь убедить слушателей.
-   Любовь – это болезнь, широко распространенная  на Голубой Планете. Она поражает определенные центры головного мозга, и человек теряет контроль над собой. Он не думает ни о ком и ни о чем, растворяясь в собственном “я”. Эта болезнь сопровождается  приступами отчаяния или неоъяснимого истерического веселья. В такие минуты человек способен на все: на подвиг и на преступление. В этом фильме, доставленном Элом с Голубой Планеты, вспышки болезни привели двух прекрасных молодых людей к самому страшному преступлению – самоубийству, а ведь они могли прожить долго и сделать столько открытий для своей Земли, - вслед за Бэлом повторил он название планеты, откуда только что вернулся сын Бэла.
-   Неужели на Голубой Планете против этой болезни не придумали, не изобрели никаких лекарств? – Командир Бэл развел руками. – Непонятно.

У окна, выходящего на площадку межпланетных лайнеров, стоял Командир Юрг. Сто лет назад он побывал на этой странной планете, именуемой там "Землей", второй раз.

 Вернувшись оттуда, с головой ушел в работу, словно черпая откуда-то силы и знания, и работал без устали. Именно Юрг  сконструировал новый межпланетный корабль, аналогов которому нет по сегодняшний день.
 
Юрг был самым старшим из Командиров и заслуженно считался Гением планеты. Его мнение ценилось очень высоко. Но уже скоро он отправится в Долину Снов. Стоя у окна с заложенными под мышки руками, высокий, по-юношески стройный, старый Гений планеты Элиот, словно оглядываясь  в далекое прошлое, заговорил:
-   Любовь – это не болезнь, коллеги. Это божественное чувство, которого жителям нашей планеты, к сожалению, познать не суждено, потому что все мы очень рациональны. Возможно, Тор, оно похоже на болезнь, но за эту “болезнь” – он грустно улыбнулся, - человек готов отдать жизнь. Это вы сами только что видели, - он кивнул в сторону экрана. – И знайте, прекраснее любви нет ничего на свете!
Помолчав немного, Юрг продолжил:
-   Я имею право так говорить, потому что столько лет живу с этим чувством. Я и сам не знаю, за что мне выпало счастье - любить, не знаю, кто помог  мне прикоснуться к тайне земного человеческого счастья…

Никогда раньше Командир Юрг не рассказывал о себе. После Второй экспедиции  на Голубую Планету он замкнулся, с головой ушел в работу и категорически отказался от брака.  Его невеста, Лин Бо, отвергнутая им,  улетела на планету-колонию и навсегда осталась там.

 Поступок космонавта  вызвал полное непонимание коллег, сограждан. Его решение транслировалось по всем каналам, но изменить это решение, переубедить дважды побывавшего  на Земле космонавта  никто не сумел. С тех пор Командир Юрг жил один со своими проектами, одинокий, непонятый Гений планеты.

А сейчас, стоя перед своими коллегами, Юрг решил рассказать им о своей любви, показать, что он намного счастливее их.

А, впрочем, слово “счастье”  звучит только в устах землянина.
Жители Элиота имеют абсолютно все, но о счастье они ничего не знают. Им незнакомы моменты, когда человеку хочется  плакать или смеяться; они живут так, как НАДО жить и потому что – НАДО. Они никогда не задают вопроса “почему?”

 Сняв с шеи цепочку Связи, унизанную зелеными гранеными камешкми, Командир Юрг нажал на один из них. Тонкий, как игла, луч скользнул на экран, который тотчас же вспыхнул.

Чистое голубое небо с бело-розовыми облаками (такого никогда не бывает на Элиоте) открылось Командирам. Откуда-то сверху лилась тонкая музыкальная трель.
-   Это жаворонок поет, птица такая, - пояснил Командир Юрг.
Но птицы нигде не было видно.
Луч опустился вниз, и перед коллегами Гения планеты раскинулся лесной массив. Все присутствующие замерли: такие картины природы есть и сейчас на Голубой Планете.  Высокие, стройные белоствольные деревьями с изящными резными листочками о чем-то шептались с растущей у их подножия травой. Их шелест отчетливо был слышен Командирам.
 
У одного дерева,  стоя на коленях, девушка в красном сарафане и белой вышитой блузке  заплетала тугую длинную косу. Она что-то говорила и смеялась. Никогда прежде ни один из присутствующих здесь мужчин не видел ничего более наивного и очаровательного, чем это юное создание. Огромные, голубые, словно небо над ее головой, глаза в черных густых ресницах, темные тонкие брови, чуть удивленно приподнятые вверх, маленький, слегка вздернутый носик и алые пухлые губы на бело-розовой нежной коже говорили сами за себя.

Завязав алую ленту, девушка встала и надела на голову украшение из живых цветов.
-   Это венок, она сплела его сама из ромашек и васильков (так называются эти цветы на Земле), - комментировал Юрг и с тихой грустью добавил, - это моя Маша.

И вдруг девушка встала. Прижавшись к стволу своим стройным станом, сложив на груди руки, запела чистым раздольным голосом:

-   Матушка, матушка,
    Что во поле пыльно?
    Сударыня матушка,
    Что во поле пыльно?

Грустная песня, исполняемая земной девушкой, плыла над деревьями, цветами, высокими некошеными травами. Затаив дыхание, следили Командиры за тем, что происходило на экране. Они и не заметили, как песня закончилась, и Маша, пригнувшись, юркнула под ветку раскидистой березы и побежала по лесу. Ее звонкий смех звучал все ближе и ближе, и вскоре преследователь догнал ее, взял на руки и прижал к себе. Всего на секунду мелькнуло на экране лицо друга девушки. Это было лицо Командира Юрга.

-   Ну, хватит. Пора заканчивать сегодняшний рабочий день. Я буду рад, если не утомил вас своим признанием, - прикладывая руку к лицу и груди, прощался с Командирами старый Гений планеты.

Каждый день, покидая стены этого обиталища, Командиры с уважением прикасались к груди старого Юрга, прощаясь с ним, не понимая его одиночества и даже где-то жалея его (если им  присуще чувство жалости): они уходят домой, к своим семьям, а он остается в холодном, пустом здании.

А сегодня Командир Юрг предстал перед ними совсем в новом свете, и поняли мудрые мужи Элиота, почему их Учитель отказался в свое время от красавицы Лин Бо. Очевидно, он нарушил Закон планеты и женился на девушке-землянке, а элиотцы вступают в брак только один раз.

Праздничное настроение Командиров как-то незаметно растаяло, и, может быть, впервые за свою прожитую жизнь они почувствовали  непонятную для них, необъяснимую грусть, навеянную рассказом Учителя. Привыкшие принимать все, как есть,  лишенные праздного (и иного ) любопытства, сегодня они возвращались домой, задавая себе один и тот же вопрос: что было потом?

Командир Югр остался в здании космодрома. Давно прошел обещанный элиотцам дождь, давно разошлись прохожие с улиц города, давно закончился Праздник Цветов, и жители прекрасной планеты Элиот готовились к ночному отдыху. Одно за другим гасли огни в чудесных, прямо сказочных домах этой далекой от Земли планеты, а старый Гений все стоял у окна, поглощенный воспоминаниями. В душе его навсегда поселилась святая грусть В который раз, оставшись один, как сейчас, он зажигал экран, чтобы вновь увидеть свою Машу. Эта невероятная история любви девушки-землянки и инопланетянина не имела продолжения, потому что космонавт Юрг, собираясь во Вторую экспедицию на Голубую Планету, не рассчитал, что время на Земле, где ждала его любимая, бежит безжалостно быстро…

… Опустив корабль почти на том же самом месте, что и в прошлую экспедицию, Юрг, облачившись в одежду землянина, сквозь лес пошел к деревне, где жила его Маша. Высокие старые сосны, как часовые,  стояли всюду, тревожно качая верхушками. Через дорогу пробежало стадо диких кабанов. Один маленький поросенок задержался и, любопытно хрюкнув, стал обнюхивать мягкие ботинки космонавта, остановившегося перед невиданным доселе зрелищем. Оглянувшись, грозно хрюкнула свинья, и малыш, свернув хвост колечком, помчался на ее зов.

Деревни, где жила Маша, Юрг не нашел. Она вся, от опушки леса и до самой излучины реки, где стояла мельница, была сожжена. Напрасно искал космонавт следы встреч со своей  любимой. Березовый перелесок  был исковеркан: частью сожжен, частью порублен или просто коряво изломан.

 Ему, не знавшему никакого горя, не ведавшему страха, еще совсем недавно чуждому каких-либо эмоций, стало страшно. Что это? Зачем все так обезображено? Юрг присел на обугленное дерево. Он не знал, что делать, куда идти, где искать синеглазую красавицу, свою Единственную, ради которой он и прилетел сюда опять.

Выросшая как из-под земли старуха долго, пристально смотрела на космонавта своими мутными поблекшими  от времени глазами.
-   Послушай, бабушка, - хриплым от переживаемого волнения  голосом отбратился он к старухе, - я ищу Машу, дочку мельника. Где она? Где вся ваша деревня? Почему кругом, - он повел руками, - пахнет гарью? Почему везде все так обезображено? У вас было стихийное бедствие?
И вновь на Юрга глянули внимательные глаза старой женщины.
-   Да ты откуда взялся, мил человек? Не с Луны ли? Война у нас. Гитлер все спалил и людей пожег на мельнице, и деревню...
Ничего не поняв из сказанного (может, “Гитлером” называют на Земле ураган или смерч?), Юрг вновь спросил о Маше.
-   Да ты о какой Маше говоришь? Старого Свирида дочке? Так она умерла лет, поди, пятьдесят назад. Ждала все своего принца, - старуха вздохнула и, помолчав немного, продолжила. – Замуж ее выдать старый  Свирид  хотел, а она - в слезы. Отец ее на мельнице и закрыл, а толку-то? Сказала: “Свадьбе этой не бывать, и баста!” Не к венцу ее по Масляной повезли, а на погост, - глядя на молодого, по-прежнему красивого Юрга, врала старая, изменившаяся до неузнаваемости Маша Свиридова, дождавшаяся наконец своего принца. Да что толку?

Но инопланетянин уже не слушал старуху. Закрыв лицо руками, шел он по сожженному перелеску, ничего не видя и не слыша вокруг.
Вот тогда-то и понял  космонавт Юрг, как по-разному течет Время на Голубой Планете и на Элиоте. Словно раскаленный обруч сдавил сердце влюбленного космонавта да так и не отпустил его.

Осталась у него видеозапись, на которой Маша, совсем юная, красивая, желанная, продолжает любить его.
Глядя с вершины своего сегодняшнего возраста на вспыхнувшее в его сердце чувство к девушке-землянке, на цветочное ложе их прекрасной любви, Юрг вновь ощутил волну желания. Это неутоленная плоть  требовала выхода, но Юрг был сильным человеком, всегда – сильным.

Не знал и никогда не узнает космонавт Юрг, что ночью, когда над лесом поднялся его межпланетный лайнер, похожий на светящийся шар, у избы-землянки,  вырытой под тем самым деревом, на котором сидел космонавт, стояла старуха из сожженной Машиной деревни. Подняв голову, смотрела она, как исчезает, словно растворяясь в небе, необычный корабль, унося в неизвестность молодого человека из ее юности. И сейчас, глядя на удаляющийся шар, она вновь почувствовала себя юной девушкой...
… Из поблекших от возраста глаз старухи текли слезы, сбегая по сморщенному, словно печеное яблоко, лицу и капали на зеленый граненый шарик,  чудом не сгоревший в старой мельнице, где уронила его Маша, сбежавшая от отца в ту ее предсвадебную ночь, а теперь висящий на суровой нитке рядом с ее крестильным крестиком...