Ужасный Док. Собака Баскервилей идёт по следу-33

Глава 33.

:Республика или монархия? Омоложение!


— Извините, Майкрофт, я думал вы один… Ваш дворецкий свободно впустил меня, не предупредив… Я зайду немного позже.

— Что вы, Доктор, двери моего дома всегда открыты для вас — располагайтесь! Немного коньяку?

— Да, спасибо.

— Вы знаете сэра Джона? — Майкрофт указал на пожилого джентльмена с игривым пробором на уже изрядно поредевшей шевелюре.

— Нет, мы не встречались.

— Сэр Джон Лаббок.

Пожилой гость поднялся и уважительно на секунду опустил веки. Вероятно, это означало приветствие.

— А это мой друг — Джон Ватсон.

Ватсон, следуя примеру, тоже опустил и поднял веки. Знакомство, надо думать, состоялось.

— Доктор, сэр Джон как раз рассказывал мне про супругов Стэплтонов.

— Стэплтонов? — от удивления Ватсон сильнее обычного поднял веки, отчего его лицо приобрело несколько глупый вид.

— Да, если не ошибаюсь, вы недавно гостили у супруги Джека?

— Конечно, я был на болотах. Я же расследую дело вашего брата — нанёс визит скорбящей вдове…

— Понятно, понятно… скорбящей… хе-хех… Эти Стэплтоны — такие же Стэплтоны, как мы… ладно, потом объясню. Сейчас мы читаем письмо Джека, написанное незадолго до его исчезновения… Ты не против продолжить, Джон? Я думаю, Доктору тоже будет любопытно послушать.

— Хорошо. Тогда я буду читать с начала, — нахмурился пожилой джентльмен и взял в руки лист бумаги.


“МОЙ МИЛЫЙ ДЖОН,

Давно не писал тебе, но тут на наши Дартмурские болотА опустились туманы — и мы всей семьёй подхватили меланхолию: самое время сесть перед камином и набросать тебе пару дружеских строк. Тоска! Тоска страшная! Бэрил как-то ещё спасается своими математическими изысканиями, но, как я вижу, не очень успешно. Ты помнишь её “вычислительные машины“, про которые я рассказывал тебе во время последнего визита в Лондон? Они до сих пор не отпускают мою любимую супругу. Ладно, пусть занимается, чем хочет. Я иногда очень расстраиваюсь, что никак не могу помочь ей в этом нелёгком труде, поскольку ни бельмеса не понимаю в этих её уравнениях, матрицах и прочей линейной алгебре — во всём том, что живёт в её прекрасной головке. Пробовал ходить на охоту, но вся дичь куда-то пропала, а из-за плохой видимости — так вообще на каждом шагу рискуешь провалиться в гать и остаться там на веки вечные.

Теперь о нашем с тобой споре…

Ты совершенно прав относительно пчёл. Но мне кажется, ты наделяешь своих подопечных слишком уж развитыми знаниями. Да, по сравнению с остальными насекомыми — пчёлы очень умны и в этом успешно соперничают с муравьями. Но каков их мыслительный процесс? Так ли он сложен, как ты пытаешься доказать мне? Не прими это за дерзкую попытку тебя задеть, но в улье некому думать. Для этого у них есть только трутни. Мозг трутня гораздо больше мозга рабочей пчелы или королевы (то есть — женских особей). Это очевидный факт. Но в структуре их мозга слишком много слабых мест. У пчёл, как тебе хорошо известно, абсолютно нет коры. Самая сложная часть у них — это грибовидные тела. Именно эта зона отвечает за сложные поведенческие реакции. Множественные эксперименты подтверждают, что разрушение грибовидных тел приводит к утрате приобретённых навыков, сохраняя при этом врождённые. Наверное, из-за наличия у мужских особей более крупного мозга в научной среде мы часто встречаем исследователей, которые предполагают, что трутни присутствуют в улье не только для дальнейшего размножения. Да, трутни — это, пожалуй, самые “умные“ члены их многочисленного общежития. Тут нет никаких возражений. Самые умные, но ведь не философы и учёные, ты же согласишься со мной? Но давай допустим, что именно они и являются внутренним коллективным разумом. Как же поступают с ними их сородичи — рабочие пчёлы? Ответ всем известен. С приходом холодов рабочие пчёлы наваливаются на них, отгрызают крылья и выбрасывают на верную смерть. Зачем? Давай вспомним родственников пчёл — ос. Их колонии демонстрируют чёткую сезонность — один цикл за год. Осенью колония полностью распадается: и только новые оплодотворённые матки переживают зиму. Рабочие особи гибнут. Участвовавшие в оплодотворении самцы тоже гибнут. Что же касается тех из них, кто по каким-либо причинам “воздержался“ от совокупления, то рабочие по завершении периода спаривания не слишком долго терпят их рядом с собой — лишают еды, выгоняют из гнезда и даже убивают. Так что еда и ограниченные ресурсы колонии перевешивают “высокий“ интеллект самцов. Так-то…

С дружеским приветом и поцелуями

Джек“.


— Как же интересно он писал, — задумчиво произнёс Ватсон.

— Ватсон — писатель, — пояснил Майкрофт. — Любит высокий слог.

— Сейчас все в Лондоне — писатели, — буркнул пожилой джентльмен. — Это чтобы не работать. Жили бы они с пчёлами, так им бы давно отгрызли крылья и выбросили из улья. Этот “Стэплтон“ тоже был писателем… Господи, прости… вспомнить страшно.

— Да, но Джек писал великолепно, ты не можешь этого отрицать!

— Конечно, великолепно. Мы платили ему по фунту за слово. Даже мои родственники-банкиры, для которых деньги — всего лишь записи в бухгалтерских книгах, отказывались в это верить! Вы можете себе представить, Доктор, — целый фунт! Вам готов кто-нибудь платить по фунту за слово?

— Конечно — нет!

— А Джеку платили! Потом он вовсе потерял совесть и начал требовать уже по фунту за букву, включая знаки препинания!

— По фунту за букву?! — не мог поверить Ватсон. — Как такое возможно?

— Ну-ну, — поспешил успокоить своего друга Майкрофт. — Джеку платили не за его литературные выкрутасы, хотя, признаю, в некоторых вещах он был хорош и даже неподражаем. Эти его подводные лодки, капитаны подводного плавания и прочее. Кстати, в своих произведениях он слишком много наболтал. Мне пришлось пройти через пару неприятных объяснений из-за этих его, так сказать, откровений.

— Да он всегда много трепался! — буркнул пожилой джентльмен. — Взять хотя бы эту историю врача, который заливал в себя, подобно виски, омолаживающий эликсир, а потом скакал по улицам и молодил всех по башке набалдашником трости и тыкал ножичком…

— Ну, Джон, Джон, не передёргивай, про ножички он не писал, ножички начались позже, когда он совсем потерял над собой контроль…

— Позже или не позже… странно, что до сих пор никто не потянул за эту ниточку и не стал сматывать её в клубок… События с расчленёнкой этих распутных дамочек до конца дней будут висеть над нами как “дамоклов меч“. Я не хочу, чтобы потомки думали обо мне как о человеке, который имел к этому хоть какое-либо отношение. Омолаживатель наш! Устроил он нам, конечно, представление!

— Джек был талантливым биологом и химиком.

— Да кем он только не был! Особенно — талантливым убийцей. Вот, в чём ему не было равных. Тут — да. Талант!

— Ха-ха… Но согласись, Джон, иногда нужны такие люди. Ты же не будешь спорить, что почти всегда “шило под ребро“ решает проблемы быстрее, чем сотня часов прений в Парламенте?

— Да, один член Парламента заплатил головой за слишком подвижный язычок!

— Вот видишь! И не один, могу тебе сказать…

— Не один?!! Всё, ничего не хочу об этом знать, Майкрофт. Зачем ты вообще начал этот неуместный разговор. Доктор сейчас решит, что имеет дело с уголовниками и сдаст нас всех в Скотленд-Ярд.

— Скотленд-Ярд уже давно стал нашим филиалом.

— У тебя везде филиалы! Хватит, достаточно. Если ты не прекратишь, то я встаю и ухожу… Всего хорошего, господа, продолжайте наслаждаться приятной беседой, — пожилой джентльмен сделал наигранную попытку подняться.

— Всё, всё, я закончил, Джон. Ещё коньяку? Прекрасный же коньяк. Отдыхай. Что у тебя с нервами? Это всё из-за твоих дурацких муравьёв и пчёл.

— При чём тут муравьи! — пожилой джентльмен подлил себе пару капель. — Они отвлекают меня от грустных мыслей. 

— Вот и прекрасно! Доктор, Джек, как я и сказал, был талантливым учёным. Гений! Его омолаживающий эликсир творил чудеса. Были, конечно, некоторые побочные явления, но нам почти всегда удавалось их успешно купировать…

— Угу… успешно…

— Джон, пей свой коньяк! Да, успешно. За свои научные труды (и не только за них, как ты понимаешь) Джек получал баснословные гонорары. Всё шло хорошо, но потом он исчез. Ты можешь себе такое представить? Он совсем помешался и возомнил себя божеством!

— Но Стэплтон же утонул?

— Конечно! — буркнул пожилой джентльмен.

— Это очень сомнительная история. Я не уверен, что он ринулся в болото. Его чудодейственный коктейль, безусловно, раскачивал психику, но чтобы до такой степени. Не верю. По моей информации, он отплыл по поддельным документам в Австралию, а оттуда — на Самоа. Но мы не можем его найти. Тут уж верно — как в воду канул.

— А его эликсир?

— В том-то всё и дело. Заказчики негодуют. Ничего подобного мы им предложить, к сожалению, не можем. Я предполагаю, что ключ ко всему — лепидоптерология. Джек с ума сходил по бабочкам. Где-то тут и лежит решение. Возможно, он выделил какое-то вещество или группу веществ. Насекомые в течение жизненного цикла претерпевают множественные превращения. Бабочки! Я почти уверен. Джон, может, тебе надо было бабочками заниматься, а не твоими бесполезными муравьями, что скажешь? А-хаха-ха!

— Отстань, Майкрофт. Я не в настроении сегодня шутить. И коньяк твой — настоящее пойло. Что это у тебя, чай с водкой? Отрава!

— Двадцатилетняя выдержка, побойся Бога, Джон! Кто тебе в Лондоне лучше нальёт? Чай! Как нужно опуститься, чтобы пить чай? Ещё и с водкой. Имей совесть. Короче… МОЙ МИЛЫЙ, — Майкрофт перевёл взгляд с пожилого джентльмена на Доктора, — из-за исчезновения Джека мы теряем влияние в некоторых значимых для нас кругах. Прошло уже несколько лет, а мы продолжаем кормить людей одними обещаниями. Как ты понимаешь, дни человеческие коротки. Многие вообще рискуют не дожить. Так-то… Мы в затруднении…

— Да… дела-а-а-аа… — согласился Ватсон. — Кстати… относительно всяких там эликсиров… До меня дошли сведения, Майкрофт, что известный вам профессор Мориарти хочет отправить вас в лучший мир с помощью яда. А не менее известный инспектор Лестрейд собирается надеть на вас наручники…

— За что?!! — взаправду опешил Майкрофт, который вообще никогда не демонстрировал удивление или растерянность.

— Он считает, что вы имитировали смерть своего брата, которого у вас никогда не было, и намеренно ввели в заблуждение власти. В ходе своего расследования инспектор окончательно удостоверился, что Шерлок Холмс — ваше “альтер эго“. А в Англии это, МОЙ МИЛЫЙ, тяжкое преступление, если вы не знали.

На комнату опустилась душащая пелена. Майкрофт где-то с минуту размышлял, а потом, покачав головой, вынес вердикт:

— Нет, этого не может быть… он не такой умный.

— У тебя вообще вокруг одни дураки, ДРУЖОК! — пожилой джентльмен не стал допивать коньяк и толчком выбросил своё тело из кресла. — Это тебя и погубит! Всё, я подвигал. Сами тут разбирайтесь со своими филиалами. Адьё!


Начало здесь: http://proza.ru/2025/11/05/1841