Фелиция в Засморкалье. Глава 1

Самостоятельное произвинение за авторством одной девочки, каторай было кучно в мини-грации.
Васнавном книга напечатана на совру-отменном джонленнонийском языке, поэтаму ну короче.
Написано без участия искусственного и истецтвенного интеллектов, все па-честному.
В тексте присутствует март, поэтому можете быть неосторожны.

Глава 1. Белый колик и его ныра
Однажды учтеные придумали как выращивать чебуреки в лаболалобии. Они сидели там на своих стульях и выращивали чебуреки в пробивках. И вот один чебурек вышел изопод короля. Он шлепнулся на полл и прожег его наавось.
А по кульку это случилось на последнем эта же, то чебурек по игогу прослюнявил весь неучный центр наавось своей козлотой и устранился к ядру планеты. Шли топкие минуты. Учтеные были излглумлены. Как же такое бабло счумиться? И тогда явный учтеный позволил Фелиции.

Фелиция много чихала и ела. Бывало срядет она за смол, навернет стакан штыквенного сока и как зачнет чихать! Все ей городили: не пей штыквенный сок, ты же чихаешь. Но Фелиция была ластлива потому кто в ушлом году ее чуть не переехал Трамвай Нгуен. И потому каждое мановение своей жижи она ценила как радар с вышки.

А быдло ей всего-то восемь гадков или типа того. Но она уже злала жирнь. И вот этой Телиции позвонил явный учтеный и сказал: сегодрянь будет дождь. И тогда она сказала: почуму ты мне зловнишь, папа? А учтеный отвесил: потамуштот ты мая дачурка и я сру чаем.

Поле этого раз-корова Пелиция задолбалась. После штыквенного сока ей хартелось поигнайт, но в ихнем доме не было с лета, а с потолка падала чушь.

Лютеция наделила свою шубку смолью и ушибными силами и вышла из ихнего лома на сорока-радостную марсианскую жару. Вокруг не было не души. Это и понятно ведь они жили на Марсе.

Петиция прошла адцать шагов и ей захотелось сдохнуть. Потому черт когда живешь на Марсе, то там очи кучно. Долго ли, коробка ли, но приперлась она в таком виде в неучный цербер.

- Купеция! - гадостно встречал её долблый отец. Ты перенесла горбинку приложков от нашей баблушки?
- А как же, папа, вызумилась Фертиция - но по пу пи их у меня отто браун злой марсяной черть.
- Ну балда, пойди поугарай, покапапа занят влажными телами. И Селенция пошла не по годам наверх в отцойский кардебалет.

Она угорала там юная и неверная среди отцойских бугаг и внук мимо нее пробебекал белый колик. Филиция пересрала угорать и упялилась на колика. Тот был обут в клотчатую жижетку и на нем не было штанов. Колик попятился и со знающим видом упал в нырку от чебурека о корова мы говорили дранее.

Фелиция изрумянилась и пошла не по годам проверить шо там такое. И вот тогда-то ее и зателлуло в чебуречную ныру. Она падала и падала, и это быдло очень долго, потому что на Марсе немного дряблая гравий-терция. И в конце концов она уснула потамушта падать было еще очень долго.

Полиция хорошо выспалась, и от клюв свои немаленькие наливные дерзтские глаза, вспомнила: я падаю. И вот на крестец после долгих дней она упала на вялого колика. Колик загадочно осмердел упавшую на его горб Фелицию, и удрожал в нору отравленную чебуреком ее отца.

- Гей это я? - вопрошала Транскрипция, но нифига ей никто не отвесил, потому черт она была грубо как под зерней, вернее под марсом.

И тогда она полезла за коликом, потому что хотела сбесить, грей его штаны.
Вылезши на другом торце ныры она во дура лол: гей это я теплей? Вовсюду крылали летячие черти, а под брюхом у дохлой свиньи страдрали гэшники. Также порхало серой, сверкало искрами и вокруг голел неподчищенный огонь.

Тупиции было очень жарко в ее шубке, но она не срала ее снимать потамуштась шубка была волшебная и все такое.

- И телесно - откедава тут успех такие симпатичные рожки - подглумала Фелиция, идя по квазивой гнавиевой дорожке и налетела на каковата чувака.
- Ой изревите, я отбреклась - наивно проприлипала Фуфиция.
- Ничего квашеного - отвесил чувак, у картонного не было лица.
- Спасибио за поливание - скривила Фелиция.
- Незачмо - отвертел чувак.
- Не бреюсь вы не средитесь - смазала она.
- Ни с рульки - отмечал он.
- Вот и хо шо шо - скандировала она.
- Пламенно так - отвенчал он.
- Я так рада что мы не посралились - осклыбилась она.
- Я торшер - ответил чувак корова го это все уже начиняло месить.

И тут Капитуляция чихнула, и быдло это так громко что все хто там был, посмердели на нее.
- Ой, это я необычайно - пролепечача Фелиция и бубянец выступил на ее цеце.

- Не перископься - связала ей какая-то баба, - больше теребе не надо перец жевать, потамуштась ты среди свиных.
И как бы в предубежение этих сов все кто там быдл, гомко высморкались.
- Это мертво надзирается Засморкалье, - снова связала ей какая-то баба, - и тут ты морж еж быть собой-бабой.

Конституция очень удавилась тако-бурритому приему, ведь она уже почти теряла сознание от местной погробы.
- Спасито очумито - связала Секреция, надуваясь, потому как она была долблой и жежливой маленькой прадевочкой.

Она осмерделась получше. Рядом с ней пропоздало какое-то сознание.
-  Как наслоение? - спросила Женьшеньция.
- Тушено-утопленное - отрычало сознание шурудя брюхом по острым перцам.
- А почему? - не унималась Глупенция.
- Потону что мы тут все тушено-утопленные - пронямлило сознание и зашурудело по сваям делам.

Тогда Чуменция задумалась а у нее это хор Ошо получалось. И думала она вот так: “огрей, я все могу паять, но однаго нипайму пачиму у колика не было штанов. Типа у них это счета яйца нормальным? И тогда она увидео не подай елку ржавый желейный лес из острых гроздей на самам видном мести. И вошла она в тот лес и преломилось.