Чудеса в декабре. 11 Праздничный перезвон

начало цикла "Чудеса в декабре" : http://proza.ru/2025/12/27/1058

11

Яна шла по лесу, и снег под ногами уже не хрустел — он мягко прогибался, как будто земля под ним вздохнула с облегчением. Ключ в кармане всё ещё был тёплым, но тепло это теперь было не только в ладони — оно разливалось по всему телу, как будто мир делился с ней своим дыханием. Она не спешила домой. Хотела задержаться в этом новом декабре, где звёзды сияли ярче, а воздух пах мандаринами и хвоей даже без елки.

И тогда мир ответил — не словами, не видением, а звуком.

Сначала тихо, как далёкий отголосок.
Потом — ближе, теплее, до дрожи в груди.
Голос деда — тот, что шептал ей сказки о магии декабря.

Тот самый, низкий, добрый, с хрипотцой, когда он сидел у окна в старом доме напротив и рассказывал о "песне, что спит в снегу, но просыпается, если верить". Голос, который замолк навсегда после его смерти. Яна не слышала его годами — ни в снах, ни в воспоминаниях так ясно.

Теперь он звучал здесь — в лесу, в ночи, которую она оживила. Чистый, живой, как будто дед стоял рядом и подмигивал: "Видишь, внучка, чудеса возвращаются".

Звук наполнял её теплом, облегчением, силой — слёзы стояли в глазах от того, что дед слышал её песню, подхватил мотив, и теперь шепчет в ответ.

Яна остановилась, закрыла глаза. Голос звал ближе, из-за двери, что теплилась на поляне. Он тянул, как знакомый дом, где всё начиналось.

Она пошла к двери, притянутая этим голосом, шагнула в неё.

За дверью открылся заброшенный дом деда: пыльный коридор, знакомый до боли, с облупившейся краской на стенах, старым ковром и запахом забытого времени. Голос лился оттуда — тише, но ясно, из комнаты у окна.

Она прошла дальше. В комнате мерцал слабый свет. На столе лежала старая фотография — дед с ней на руках, улыбающийся. Рядом — пожелтевший листок его почерком: "Песня декабря — полная, с светом и тенью. Я спрятал тёмную часть, чтобы ты не платила больше. Но когда допоёшь — она вернётся. Не бойся её. Она — твоя тоже".

Яна взяла листок в руки. Голос деда отозвался в груди — теплее, ближе.

И в этот миг, когда облегчение смешалось с холодом, из тёмного угла комнаты шагнул тот, кого она не ждала.

Высокий, в старом пальто, лицо скрыто инеем, глаза пустые. Он скользнул ближе, протянул руку — холодную, как зимняя ночь.

— Ты разбудила свет, — сказал он голосом, похожим на дедов, но безжизненным. — Тёмная часть требует своего. Прими её — боль, страх, то, что дед прятал. Прими — и магия станет полной. Или отвернись — и всё вернётся к тишине, спокойной, но пустой.

Яна замерла. Холод коснулся кожи, но голос деда в груди не угас — он смешался с новой ноткой, холодной, но своей. Принять её значило открыть то, что дед скрывал — тёмную цену магии, боль потери, страх жить полной жизнью. Отвернуться — вернуться к тишине, где нет боли, но и нет чуда.

Дверь за спиной была открыта, но она не повернулась к ней. Голос деда звал остаться — принять, до конца, какой бы она ни была.

продолжение: http://proza.ru/2025/12/27/1162