***

Валентина Ерошкина: литературный дневник

Девочки-инфанты пенсионного возраста
Валентина Ерошкина
Инфант — это взрослый по паспорту человек, но с детскими ценностями и установками.


Девочки- инфанты, которым за 50 из фабрики грез. Они постоянно совершенствуются. И почти научились любить себя. Ничего другого им и не остается. Потому что кроме себя ей любить некого.


Врага надо знать в лицо. Я попробую объяснить, что это за чума, получившая в наше время такое распространение. Помогать мне в этом будет Карл Густав Юнг.


Инфант — это взрослый по паспорту человек, но с детскими ценностями и установками. А страшен инфантилизм тем, что не позволяет человеку дорасти до Личности. Представления о мире, людях, жизни у инфанта упрощенно-упрощенные. И если Личность живет в реальном мире, то инфант — в иллюзорном. Личность видит жизнь сложной и многомерной. Инфант представляет ее чем-то вроде киндер-сюрприза.


Личность пытается постичь законы жизни. Инфант жаждет рецептов, советов и схем. К примеру, сегодня он психиатр местного разлива, завтра — вирусолог с советами и рецептами, послезавтра — строительных дел мастер.


Личность свою жизнь создает. Инфант умеет только подражать. Поэтому все инфанты под завязку набиты штампами. На разные случаи жизни: от простого — что надевать до серьезного — что думать, как жить.


Понятие о любви у инфантов близко к диснеевским мультикам. От мужчины хотят, чтобы с ним было легко, тепло, весело и приятно. Чтобы обеспечивал, заботился и оберегал. Чтобы он был умный, красивый, душевно тонкий, щедрый, с чувством юмора и, конечно, богатый… То есть пылесос, холодильник и стиральная машина в одном флаконе. Хорошо бы это чудо техники еще и колыбельную могло спеть.
Инфанты ни с кем не могут быть долго в серьезных отношениях. Они сваливают это на разницу вкусов, темпераментов, на обстоятельства… А дело совсем в другом. Инфант слишком поглощен собой и своими интересами. Он, как маленький ребенок, не способен по-настоящему глубоко и тонко чувствовать другого человека. Его главной ценностью остается удовлетворение собственных потребностей.


Кстати, инфант никогда не скажет: я не понимаю людей. Он говорит: люди не понимают меня.
Встретился инфант с инфантой, у них одинаковые ценности, отчего бы им не пожениться? Ан нет, они, как отрицательно заряженные электроны, отталкиваются друг от друга! Отсюда череда браков и смена сексуальных партнеров.


Барышне, внушившей себе, что она подарок, способный украсить жизнь любого мужчины, на самом деле надо найти кого-то, кому можно сесть на шею. Кто бы ее содержал, оберегал, не переставая понимал… А мужчине-инфанту зачем эта обуза? Быт в наше время не проблема, с практической точки зрения женщина в хозяйстве не нужна. А барышень вокруг пруд пруди. Можно вместе отлично проводить время — пока ему с данной барышней комфортно.
Настоящие мужчины есть, но скажите, зачем живому человеку кукла?


Интересно, откуда взялась легенда о том, что все люди женятся и выходят замуж исключительно по любви? Есть сексуальное влечение. Есть страсть. Есть «он (она) мне нравится». Есть страх одиночества. Есть «так полагается». Бывают общие интересы или круг общения… Любовь-то тут при чем?!


Послушайте, даже к музыке или математике способны далеко не все. Я не про «Собачий вальс» и не про простые арифметические действия, а про настоящую музыку и про высшую математику. А любовь, что, для всех желающих?


Любовь есть, но она не для инфантов. Это взрослое чувство. Его не купишь, не достанешь по блату, не украдешь, не отберешь, не выпросишь. До него можно только дозреть. Дорасти!


Могу подсказать одно проверенное средство, о котором в гламурной литературе, дабы не пугать читателя, никогда не упоминают: только боль может заставить человека измениться. Так, боль от собственной глупости заставляет умнеть, боль от своей холодности — теплеть. Инфант же, как черт ладана, боится страданий. Инфант улыбается.


Я закончу словами Юнга. «Инфант не может разрешить себе встретиться лицом к лицу с жизнью — потому что увидит, что его жизнь пуста».




Другие статьи в литературном дневнике: