Наедине со счастьемМы – первое поколение, которому не нужно выживать. Мы не переживали и не переживаем длительный, угрожающий жизни голод. Наши дети имеют всё, что им нужно. Нас не расстреливают, на нас не пишут доносы за неосторожное слово, нас не раскулачивают и не ссылают в Сибирь. Мы не бредем по Сибирскому тракту в кандалах. Нам не объявляли внезапной войны среди ночи. Наших мужей не забирают в воронках, наши дома не громят и не сжигают, нас не отправляли в концлагеря. Одним словом, у нас нет ЛИЧНОГО героического тяжёлого прошлого. Но оно есть у нашего рода. Наш род жил, чтобы выжить. Выживали наши бабушки и дедушки во время войны. Наши прадедушки и прабабушки во время революции. Они выжили и успели родить наших родителей. И наши родители, героически бившиеся в очередях за дефицит, родили нас. Императив «выжить» достался и нам по наследству, по инерции, сгоряча, но нам не достались навыки мирной жизни. Как жить, если больше не нужно выживать? Мы не умеем. Надо просто жить – а как это? Чем заполнять свою жизнь, если она не заполнена героическими или просто заметными событиями? Как проживать повседневность, тихую и мирную, и от этого почему-то жутковато? Почему так сладки бурные отношения, похожие на американские горки, а от тихих, мирных и спокойных становится скучно? Давайте посмотрим, как сценарий выживания может влиять на нас в быту и повседневной жизни. По моим наблюдениям, те, чей род прошёл через тяжелые испытания, имеют затруднения с умением и навыками чувствовать себя счастливыми или даже просто удовлетворенными в обычной жизни. Живущие вполне мирно и сыто, эти мужчины и женщины ощущают тоску, страх и тревогу, оказываясь в тишине наедине со счастьем. Я не утверждаю, что это – единственная причина таких ощущений, но считаю, наблюдая за своими клиентами, что это может влиять на многие наши выборы. 1. Самое главное для современного выживателя – это деньги. Они служат гарантией безопасности. Вне зависимости от того, сколько у него денег, он всегда ощущает жуткое напряжение – ведь они могут кончиться в любую минуту. Поэтому выживатель одновременно жаден и расточителен. Деньги надо заработать, чтобы, если что, ими спастись, но одновременно надо и быстро потратить – ведь будущего нет. 2. Нет и дальних планов на благополучное будущее, потому что для настоящего всегда ощущается некая внезапная угроза. 3. Есть ощущение нехватки любых ресурсов, поэтому у выживателя либо нет детей, либо один ребенок. Потому что, если что, «я не потяну». В крайнем случае, кошка. Собака – уже роскошь, собака требует дополнительных сил, а сил никогда не хватает. 4. Есть внутренняя страшненькая, бессознательная, на автомате, присказка: «не могу больше», «как же я устал», «сил нет моих» – которая незаметно для выживателя звучит мысленным рефреном в каждой мало-мальски беспокойной ситуации. 5. Есть привычка ходить только хожеными тропами. Если счастье – только в браке, если карьера – только с трудовой книжкой, если деньги – только зарплата, желательно, белая. Ассортимент разнообразных счастливых сценариев судьбы у выживателя крайне мал – какое можно позволить себе многообразие выбора, когда не чувствуется почвы под ногами и надо просто удержаться в седле? Лозунг выживателя: нельзя разжать руки. Я очень люблю одну притчу, которую прочитала в книге «Как стать миллионером». Человек висит над пропастью и из последних сил держится руками за хиленький куст. Сил всё меньше, он начинает молиться: «Господи, если Ты есть, помоги мне!» Вдруг сверху раздается ответ: Так вот, выживатель никогда не разожмёт руки, пока не преодолеет свой сценарий. Держится отчаянно и крепко за что угодно: – за негодные жизненные установки, доставшиеся в наследство от родителей; И так далее. Держится просто потому, что это – есть. Разжать руки и уйти оттуда, где плохо, или от того, с кем плохо, или потому что скучно, – не-воз-мож-но. Страшно. В лучшем случае, находит кого-то или что-то более надёжное и быстро перебирается туда, и так же крепко вцепляется. Сценарий не даёт покоя, приводит все тревожные системы в действие, заставляет прислушиваться к тяжёлым шагам будущих мрачных событий. Никогда, никогда выживатель не позволяет себе ждать счастья. Мечтает о нём, вымаливает его, наколдовывает – но не верит в него. А если всё-таки оно происходит – всё, кранты. Отдашь в качестве расплаты то, о чём ещё не знаешь. Как в сказке. Поэтому нет, не надо, отдайте мне моё рубище, заберите мечту, это всё не про меня. Про меня – холод, зима, я бреду по зимней ночной дороге, дует ветер в лицо, и сил больше нет, и помощь не придёт. Это не я выдумываю – это внутреннее состояние одной из моих клиенток-выживальщиц – умницы, красавицы, проживающей внешне вполне благополучную жизнь, которая её пугает, которая для неё менее реальна, чем зимняя ночная дорога внутри. Когда мы вступаем в даже очень счастливые отношения, даже в кажущийся очень прочным брак, мы никогда не знаем, чем это кончится: «умерли в один день» – или второй семьёй и годовалым ребенком на стороне. Прочным зданием или цветным песком, рассеянным по ветру. Отвечая только за свои решения, свои поступки и своё поведение, принимая тот факт, что мы не всемогущи и никто не всемогущ, можно научиться быть более расслабленным, лучше уметь переживать неопределённость и отсутствие любых гарантий в отношениях без особого ущерба для себя. Это ограничение ответственности поможет просто наблюдать и делать выводы, непосредственно участвовать в том, что происходит, вместо того, чтобы всё время трактовать чьи-то поступки, пытаться изменить поведение других людей в «свою пользу», искать гарантий вечного благополучия в важных областях своей жизни.
И он это испытание выдерживает. Он умеет контролировать и координировать сложные процессы. Он берёт на себя ответственность и добивается блестящих результатов. На приём к психологу настоящие спасатели приходят тогда, когда раздражение от собственного окружения достигает апогея. «Они ничего не могут без меня», «когда я взял его в долю в бизнесе, он был толковым, а потом превратился в беспомощную бестолковщину», «вокруг меня вечно какие-то авралы и катастрофы, и все бегут ко мне», «у меня в пять лет умер отец и я взял шефство над мамой»… Фокус заключается в том, что спасатели хорошо себя чувствуют, когда всё плохо. Тогда они функциональны и применимы. Они не просто выживут – они помогут выжить всем. Их окружение рано или поздно бессознательно вырабатывает у себя симптомы беспомощности, чтобы спасатель мог спасать. В семейных системах можно наблюдать концентрацию беспомощных, больных, неадаптированных членов семьи в том поколении, где есть мощный спасатель. Он гиперадаптивен, гиперфункционален, вокруг него остальным просто нечего делать. Они и не делают, хотя сознательно очень даже могут стараться. Вспоминаю клиентку, в семье которой в каждом поколении была яркая функциональная пара: священник/самоубийца, офицер/уголовник, железная мать/больная дочь, миллионер/нищий. Первые помогали и вытягивали вторых. Вторые старались, чтобы первым всегда было чем заняться. Сценарии воспроизводились в самых неожиданных ветвях генеалогического древа: всегда было кого спасать, и был тот, кто спасал. Сама клиентка была ярко выраженной спасательницей, чьи три мужа в процессе брака становились редкими инфантилами. И всё бы хорошо, все при деле, только спасатели вечно существуют в треугольнике – спасатель, спасаемый и проблема, где именно проблема является основой союза. Сознательно это раздражает спасателя. Бессознательно им же поддерживается. На терапии спасателям трудно отдать хотя бы часть контроля за происходящим терапевту. «Спасите меня, только я подробно расскажу вам, как это нужно делать», – скрытый или явный месседж психологу от такого клиента. Свои внутренние ресурсы спасателем ощущаются как избыточные. Спасатель истощается не там, где дикая усталость и «не справляюсь», а в там, где «все – неблагодарные халявщики». Спасатель любой ценой справляется с проблемой, и очень раздражается, когда ему сопротивляются те, кому эта цена представляется непомерно высокой. Так что же делать? Так что же делать всем, для кого покой является источником тревоги, для кого проблемы, преодоления, вечные неудачи, мелкие и крупные катастрофы, проблемы, неустроенность являются необходимым и привычным компонентом интереса к жизни? Наверное, этот совет годится только тем, кто созрел для того, чтобы разжать руки, закрыть глаза и подставить лицо солнцу. Кто готов научиться жить благополучно и спокойно, не терзаясь чувством вины за это. Кто хочет научиться больше не испытывать тревогу, когда не о чем тревожиться. Кто хочет умиротворения, а не напряжения. Для тех, кто не боится быть счастливым. Остальных он разочарует. Потому что не обещает быстрых или заметных сразу результатов. Он – про тихую, подспудную работу НАД СОБОЙ. Кропотливую, требующую терпения. Итак, Когда вы в следующий раз выбираете, как именно действовать, думать или ощущать, спросите себя: – Это я выбираю сейчас или это мой сценарий не позволяет мне выбирать по-другому? Чему я могу научиться спокойному, мягкому, мирному? Что я могу сделать, чтобы замечать неяркое, слышать тихое, ощущать лёгкое? Возможно, пришла пора писать свой сценарий.
(с) Юлия Рублёва.
© Copyright: Евгений Лазарев, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
