Нечаянная радостьМне сегодня слово в душу вошло. Мне повезло: остриём вошло. Небольшой разрез – и слово уже в душе. Даже крови снаружи почти не видно. Со стороны мягкого знака вошло. Хороший знак, всё смягчает. Любовь, ненависть... Смерть, и ту смягчает.. Как другие алфавиты без такого полезного знака обходятся? Там-то кто боль, например, смягчает? А мне, правда, повезло. Слово – ведь оно многогранно. Может остриём войти, может лезвием. А может и плашмя стукнуть. Тогда оно и не входит-то вовсе. Так, звенит где-то рядом, а внутри лишь гул пустой стоит. Непонятный. Вроде и что-то произошло, но как бы и нет ничего. Это хуже всего, когда плашмя. Значит не нашло слово прорези, чтобы в душе хоть за что-то зацепиться, задержаться, остаться. Значит, душа уже вкрутую сварилась и остыла. Перекипела. Отбурлила. Осталось только мелко нарезать – и в салат! Нет, правда, уж лучше лезвием пусть входит – как бритва, как топор, как гильотина. Каждая буковочка режет свой участок оболочки души. Как циркулярка. Рвёт. Кромсает. Если слово достаточно длинное, как, например, «ненависть», то оно может душу пополам разрезать. Тогда в нижнюю полусферу тающая ненависть стекает, а с купольной части любовь испаряется. Остается только поджечь этот коктель и швырнуть, в кого не жалко. Или в кого жалко. Или просто швырнуть. То есть вышвырнуть...
Первым начал Он. — Я тебя люблю. Её передёрнуло, но переводчик сделал Ей знак и сказал: — Он говорит: «У меня есть терпение, я готов слушать и пытаться понять тебя». Она хмыкнула и с горечью ответила: — Ты всегда умел говорить красивые слова, а дела я от тебя, наверное, никогда не дождусь. Переводчик повернулся к Нему и сказал: — Она говорит: «Я тебя тоже люблю. Только любовь помогла мне выдержать всё это». Он заговорил, и в Его голосе звучала мука. — Я больше так не могу. Всё, что я ни делаю, тебе не нравится. Ты всё время критикуешь. Переводчик снова повернулся к Ней и сказал: — Он говорит: «У меня разросшееся, ранимое эго. Оно заставляет меня воспринимать всё твои слова как нападки, и я помимо воли начинаю видеть в тебе врага». Она посмотрела на Него — уже без ненависти. Уже с той жалостью, от которой до любви — полтора шага. — Я попробую помнить об этом, но ты тоже должен перестать быть ребёнком. Пора уже повзрослеть на четвёртом десятке! Переводчик повернулся к Нему… … …Они уходили вдвоём, плечом к плечу, почти рука об руку. На пороге Он остановился, подбежал к переводчику, хлопнул его по спине и воскликнул: — Да ты, брат, профи! Где такому учат, а? Переводчик не ответил; он поймал глазами Её взгляд и одними губами перевёл: — Он говорит мне: «Я хочу научиться понимать её сам».
– Ужас в том, что я сама прекрасно понимаю, что веду себя как идиотка. Но это совершенно ничего не меняет! Макс Фрай «Большая телега».
Нельзя дождаться того, что тебя ждёт. К этому надо идти. Хань Сан Цзы
© Copyright: Евгений Лазарев, 2013.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
