Литературная эстафета, день седьмой, персональное приглашение Игорю Белехову.
Джек Лондон, Мартин Иден. Прочел лет в четырнадцать. До того были Белый Клык, Смок, Малыш, Морской волк, Лютый зверь, Мексиканец и Лунная долина. Молодежный автор.
Взрослые закатывали глаза - о, Мартин Иден, великая книга, станешь постарше поймешь. Вообще, этой присказкой меня изводили с малого детства. Как переживает мама по любому пустяку типа синяка или двойка - вот когда у тебя будут дети, поймешь, почему нельзя табак и кофе, а болеть нужно строго лежа в постели с компрессом на горле и влажной салфеткой на лбу,обязательно хорошо учиться и быть вежливым со всяким старшим... Неохота объяснять - вырастешь, поймешь. Отложенный на потом разум. Достоевский - старше, Гамлет - старше и обнаженка - старше. И когда стукнуло четырнадцать, отец сказал пора и ткнул в Мартина.
Прочел с интересом, только не понял мучений героя. Ну да, любовь, все дела, предала, сука - досадно конечно, но ведь есть другие бабы, тем более под конец излечился. Добился успеха, наслаждайся, зачем тонуть. Тем не менее, засело, зацепило краешком правды - хоть и непонятно, но не врет автор. Красиво получилось - печально, красиво и непонятно-понятно. Главное, прочел и теперь не хуже людей.
Куда подевался смысл, ведь Мартин открыл в себе речь, и внутренний источник плесканул наружу текстом. Хорошим, рано-поздно грамотным, ликвидным. Пришел заслуженный успех, деньги, слава, Руфь эта приползла полусогнутых - одним словом, победа, заслуженная, трудовая, выстраданная и честная. И все рухнуло - обесточилось и обессмыслилось, причем всерьез, без позы и деланного пафоса, а на самом деле. Исчерпался. И как писатель, и как человек - ушло бытие, следом упорхнула душа и в живом здоровом теле воцарилась черная леденящая пустошь тотального неразличия. И только акт смерти оказался способным вырвать существование из мира обезличенных сущностей. Причина банальна. Отказавшись от своего естества, судьбы, приложив неимоверные усилия ради достижения желаемого - места рядом с Руфью, Мартин прозевал главное - сделку с дьяволом. Душа в обмен на результат. Сотворив из Руфи кумира, совершил подмену - перед ним стояла не женщина, но идея. Помните у Федора Достоевского в Бесах - идея, словно хищная птица, завладела Кирилловым. Лицом к лицу лица не увидать, и за счет собственно написанного Мартин осознал принципиальную обычность, рутинность и банальность некогда страстно желаемого. Руфь, слава и деньги - сиротство без волшебства и надежды, более того, утратив стихийность и авантюризм, уперся в заведомую порочность веры в себя, понимаемой как разумную волю, направленную на достижение результата - удовлетворение страсти, обретение того, чего нет, а на самом деле, утрату подлинного и своего - места и сущности, бытия и души. В итоге, полная невозможность движения. Прощай, Гульсары.
