***

…ЗАБИРАЙ МОЮ ЖИЗНЬ! – СКАЗАЛА КОШКА, И БЕЗНАДЁЖНАЯ БОЛЬНАЯ ЗАМЕРЛА ОТ ШОКА…

Приветствую всех, кто заглянул на огонёк) С вами снова я, ваша Маска. Устраивайтесь поудобнее, эта история называется…

ДЕВЯТАЯ ЖИЗНЬ. Часть 1

…Тася проснулась от странного вибрирующего звука. Она уже давно привыкла к тихому жужжанию приборов, и обычно спать они ей не мешали. Но тут было что-то другое… Звук был не похож на механические голоса медицинских машин, он казался… живым? Да, именно живым. Повернув осторожно голову, насколько позволяло её нынешнее плачевное состояние, Тася увидела… примостившуюся на её одеяле пёструю кошку! Подобрав под себя все лапы, кошка сидела, как пушистый комок, с умиротворённым выражением симпатичной мордочки, и громко мурчала. Именно это мурчание и разбудило Тасю. Почему-то она сразу поняла, что это именно кошка, а не кот. Тася вообще любила животных – и кошек, и собак, и птиц. Никогда не могла пройти равнодушно мимо голодного щенка или вороны с перебитым крылом. Может быть, поэтому любая живность отвечала ей взаимностью – свирепые псы затихали, если только она подходила поближе, и принимались радостно вилять хвостами, а тощие бродячие котяры, едва завидев её издали, бежали со всех лап, призывно мяукая, и тёрлись об ноги, распушив торчком свои длинные хвосты.
И теперь, увидев рядышком эту милую кошку, Тася очень обрадовалась, и сказала ей тихонько:
- Привет, Мурлыка… Как ты сюда пробралась?
Кошка открыла пошире янтарные глаза, посмотрела на Тасю очень внимательно, и ответила: - Маау!
- Ничего не понятно, но очень интересно! – улыбнулась Тася, - А ну как врач сейчас придёт, или Клавдия, а? Погонят тогда тебя отсюда, красотка! Кошкам, знаешь ли, в больницах быть не разрешается…
Хвостатая гостья состроила презрительную физиономию, и отрывисто фыркнула. Тася расхохоталась:
- А вот это я прекрасно поняла! Согласна с тобой… Но что поделать – здесь свои порядки! Так что придётся тебе уходить, как пришла. Заступиться за тебя я не смогу, уж прости…
Кошка прищурилась, привстала, вытянув грациозные лапы, выгнула спинку, а потом сладко потянулась и зевнула, показав розовый язычок и маленькую зубастую пасть. Посмотрела на Тасю лукаво, легонько ступая по одеялу, подошла к её лицу, и потёрлась о щёку своим холодным маленьким носиком.
- Мрр… - сказала, и ещё раз: - Мррр… - и вдруг ка-ак скакнёт в два прыжка через всю палату на окно, а оттуда в открытую форточку – и будто растворилась в воздухе!
Тася аж обалдела от такого поворота. Вот это прыгунья! Здесь же третий этаж! Неужели прямо на землю сиганула?! Немного придя в себя и присмотревшись получше, что было непросто с её близорукостью, она заметила правее окна качающуюся ветку какого-то высокого дерева, и улыбнулась – так вот куда исчезла её пушистая гостья! На душе сразу полегчало). После спросила Клавдию Петровну, когда та пришла с уколами в положенный час:
- Скажите, а что тут под нашим окном находится?
- В смысле? – уточнила, сосредоточенно набирая шприц, серьёзная медсестра.
- Ну… до первого этажа сплошь палаты, или какая-то пристройка?
- А… тебе шум от кухни спать мешает? Так я закрою окно. Хозблок тут, и столовая, - сказала Клавдия.
- Нет-нет! Не нужно… Ничего мне не мешает! Просто хочется увидеть, что вокруг есть… вот дерево близко к зданию растёт, значит, нет справа окон ниже, да?
- Да, там глухой фасад, - кивнула Клава, - Ах ты, болезная моя… устала лежать в лёжку целыми днями, понимаю…
Тася замолчала и ничего не ответила. Ей не нравилось, когда её жалели. Сразу хотелось расплакаться и распустить нюни. А этого ей делать никак нельзя. Сдаваться она пока что не собиралась. Хотя причин было хоть отбавляй, и многие, очень многие на её месте именно так бы и поступили – расклеились, скатились в глухой депрессняк, и махнули бы на жизнь рукой. Потому что жизнью то существование, которое Тася вела в последнее время, назвать можно было только с большой натяжкой... Девять месяцев назад Тасю бросил муж. И не просто бросил, а подло изменил с её же лучшей подругой. Банальная, в общем, история… Но если бы только в этом было дело… Когда Клавдия ушла, и приглушили в палате свет, а из окна поползли по стенам и потолку фиолетовые дрожащие тени, Тася приуныла, и, как всегда вечерами, снова и снова стала прокручивать в голове события своего недавнего прошлого…
…Яркий весенний день ворвался сквозь открытое настежь окно старого дачного дома. Тася распахнула глаза, улыбнулась счастливо новому утру, встала с кровати и пошла на кухню – варить кофе.
- Закрой, ради бога, это чёртово окно! – сердито пробормотал муж, отворачиваясь от солнечных лучей и натягивая на голову одеяло, - Обязательно в выходной вставать в такую рань?!
- Да кто ж тебя просит вставать, спи на здоровье! – улыбнулась ласково Тася, и потихоньку вышла, закрыв в спальню дверь.
С Данилой они жили вместе без малого пять лет, и чем дальше, тем больше становилось понятно, что люди они совершенно разные. Тася любила свежий воздух, природу и долгие прогулки, вставала с первыми петухами и ложилась не позже десяти. Данила был типичной совой, и заядлым трудоголиком – он занимался разработкой и монтажом дорогих рекламных роликов, и сутками не вылезал из своего компа, ноута, айфона и айпада. Реальный мир его интересовал очень мало, из дому он выходил редко, и даже на дачу, куда Тася иногда вытаскивала его летом, приезжал весь увешанный разными гаджетами. Всё, на что он был способен в плане активного времяпрепровождения – выйти на лужайку, усесться в плетёное кресло, и, недовольно отмахиваясь от насекомых, быстро съесть чего-нибудь вкусное, заботливо приготовленное женой на открытом огне. И канючить при этом всю дорогу:
- Неужели нельзя поесть внутри, более цивилизованно? Обязательно на закуску комаров собой кормить?!
- Где ты нашёл комаров? – удивлялась в первое время Тася, - Всё обработано, и спираль я зажгла. Нет же ни одного!
- Меня кусают! – свирепо сообщал муж, и при первой же возможности сбегал в дом.
Со временем Тася почти смирилась с таким положением вещей, и оставила тщетные попытки приобщить Данилу к собственному образу жизни. Другим огромным разочарованием стала внезапно разыгравшаяся у него аллергия на домашних животных. У Таси всегда были питомцы, сколько она себя помнила. Когда они познакомились с Данилой, как раз умер её любимый старый кот – Филимон, и она была почти безутешна. Отношения их закрутились как-то очень быстро, почти стремительно, и Тася сама не заметила, как уже стала замужней женщиной. Первый год всё было прекрасно. Потом горячая страсть, поначалу так и бурлившая между ними, закончилась также резко, как и возникла… и Данила с головой ушёл в работу, стал молчаливым, отстранённым и раздражительным. Тася страдала. Пыталась как-то его растормошить. Выходило плохо. Тогда она вспомнила о своих позаброшенных увлечениях, и как-то вечером вернулась домой не одна…
- Это ещё что?! – состроил недовольную гримасу Данил, обнаружив на кухне крохотного рыжего котёнка, торопливо лакающего молоко.
- Не что, а кто! – гордо ответила Тася, довольно улыбаясь, - Познакомься, это наш новый член семьи – Маркиз!
- Ну ты даёшь… - только и сказал он, брезгливо обошёл котёнка, торопливо поел, и снова уткнулся в свой компьютер.
Следующие несколько дней Данил то и дело выказывал своё недовольство новым хвостатым домочадцем, а Тася терпела и старалась свести их контакты к минимуму. Через неделю муж вдруг расчихался и расхворался до того, что пошёл к врачу, чего очень не любил и делал крайне редко. Вернувшись, сообщил, что у него, скорее всего, аллергия на кошек, и на собак тоже. Готовые анализы вскоре это подтвердили, и Тасе ничего не оставалось, кроме как распрощаться со своим новым любимчиком... Больше она ни кошек, ни собак не приносила. В тот день, когда всё случилось, был первый небольшой юбилей со дня их свадьбы – аж пять лет). В честь такого события Данила сам предложил ей покататься на речном трамвайчике, которые то и дело возили туристов неподалёку от дачи Тасиного отца, которая была очень удачно расположена вблизи одного из древних городков Золотого Кольца.
- Ты это серьёзно?! – с лёгким недоверием и в то же время с восторгом переспросила она у Данила.
- Ну да, а что такого? – пожал он плечами с таким видом, словно бы каждый день только тем и занимался, что жену на теплоходах разводил). – И знаешь ещё что, - добавил с чарующей непосредственностью рубахи-парня и души компании, - Я ещё Ленку с Тимофеем пригласил, Макса, и твою Лизавету. Устроим потом пирушку с шашлыками, как ты любишь.
- Да ладно! – только и смогла пробормотать сражённая наповал ненормальной компанейской активностью своего всегда нелюдимого мужа Тася. Она, наивная, на полном серьёзе поверила, что он хочет ей приятное сделать. Ни одна струнка душевная не дрогнула, ни грамма подозрения не закралось…
Про компанию эту, приглашённую «на пирушку», стоит объяснить особо. Состояла она на восемьдесят процентов из бывших Тасиных одноклассников, и только Макс был старинным Данькиным другом. В школе некрасивую и долговязую, как гадкий утёнок, Тасю Андросову дразнили и травили, сколько она себя помнила – и за тяжёлыми линзами круглых очков на её глазах, казалось, навсегда застыли слёзы… В начальной школе она не понимала, в чём так провинилась, что её только обзывают да шпыняют, а в старших классах начала «въезжать» - виною всему была вовсе и не внешность даже, а происхождение – Тасю угораздило родиться дочерью известного практически на всю страну, да и за её пределами тоже, академика Андросова, знаменитого физика-ядерщика. Мать её, хрупкая здоровьем Зинаида Яковлевна, ушла из жизни рано, и воспитанием маленькой Таси занимались бабушки да няньки. Отец, страшно занятой и редко бывающий дома, для неё особо близким никогда и не был – в раннем детстве она его побаивалась, а позже просто не знала, как с ним общаться. Дмитрий Викторович был человеком широких взглядов, и настоял, чтобы дочь училась в самой обычной московской школе, хотя иных возможностей было хоть отбавляй, вплоть до обучения за границей. Так дочка знаменитого академика с доступом ко всевозможным дефицитным жизненным благам, да к тому же ещё застенчивая и некрасивая, оказалась живой мишенью для детишек слесарей и водителей трамваев). Ну, или с классом ей сильно не повезло. Но терпеливая Тася с честью преодолевала все трудности, страдала молча, и к самым старшим классам её одноклассникам надоело над ней издеваться – у всех появились несколько другие интересы). После девятого её отец вдруг прозрел, и решил заняться здоровьем дочери – ей сделали операцию на глаза, и освободили от страшных толстых очков. Зрение стало почти нормальное – минус полтора, и осенью выпускного класса в школе её просто не узнали). Вследствие этого у Таси внезапно образовалась подруга – та самая Лизавета, которая многие годы участвовала в её травле, а теперь повзрослела, прозрела, как и сама Тася, и увидела некоторые хорошие перспективы в дружбе с дочкой академика). Ленка же была давнишней подругой Лизы, практически сразу после школы выскочившей замуж за одноклассника Тимку – самого красивого парня из того выпуска. Сама Тася встретила своего Данилу уже студенткой, а вот Лиза, считавшаяся одной из самых лучших школьных красавиц, своего суженого пока так и не нашла. Какое-то время вся их компашка была очень дружна, но всё больше и больше разобщалась по мере ухудшения отношений её сердцевины – Таси и Данилы. И вот – почти забытые счастливые деньки, казалось, снова наступают!
Но эта радостная надежда на деле обернулась настоящей трагедией. Хотя вначале всё шло великолепно – все правда собрались, как в старые добрые времена, привезли подарки и выпивку, весело общались, пили на веранде прохладительные и горячительные напитки, смеялись и шутили. Потом потянулись к пристани, вот-вот должен был подойти очередной рейс прогулочного теплоходика. Зайдя на борт, Тася вдруг ощутила неприятный холодок под сердцем… но, не найдя никакой причины для такого неожиданного беспокойства, отогнала тревожность, и весело улыбалась друзьям.
- Пошли на самый нос! – потянул её Данила, - Там красотища!
Тася благодарно улыбнулась ему – такому уже непривычно-оживлённому, а он приобнял её за плечи, и повёл за собой. И вот они стоят обнявшись, глядя, как разрезает неторопливые волны маленький пароход, как на воде играют солнечные блики… и чайки кричат пронзительно, и приятно пахнет от воды свежестью… и Тася чувствует себя совсем как в фильме «Титаник» - вдвоём с любимым взлетая над водной гладью! И пусть это не бурный океан… а всего лишь тихая и маленькая река, но ведь мечтать никто не запрещает! В какой-то момент она услышала сзади Лизин серебристый смех:
- Вы только поглядите на них! Ну чем не Кейт и Лео?!
- Смотри, смотри!! – вдруг вскричал Данила, показывая рукой куда-то вглубь, - Это что там такое?!
- Где? – Тася нагнулась через перильца, стараясь разглядеть неведомое что-то в толще воды, - Ну что ты там увидел?
Дальнейшее она помнила смутно. Ржавая цепь, опоясывающая нос теплоходика, вдруг как-то надрывно хрястнула, и потерявшая точку опоры Тася почувствовала, что она и правда летит. Только не вверх, взмывая над волнами, а вниз – туда, где бурля и пенясь, крутится водоворот, созданный непрерывно вращающимся винтом речного судёнышка… Чей-то отчаянный визг… крики:
- Помогите!! Человек за бортом!
И резкая, пронзающая всё её существо, боль… Она даже не успела как следует испугаться, а услужливое сознание уже покинуло её, оградив от новых мучений. Сколько раз пыталась после вспомнить – не было больше ничего, только вспышка невероятной боли и… сразу отключка. Никаких обратных фотоплёнок с лучшими моментами жизни, никакого светлого коридора, ничего такого, о чём обычно рассказывают выжившие после подобных катастроф. Когда она пришла в себя в больничной палате, вздохнула с облегчением – ей показалось, что это всё был просто кошмарный сон. Вот сейчас она окончательно проснётся, и всё будет, как раньше – раннее летнее утро, ласковые солнечные лучи, запутавшиеся в тонких занавесках… Но почему не двигается рука? Затекла, наверное… Тася попыталась пошевелить пальцами… потом с некоторым усилием повернула голову и… поняла, что находится в больнице. Высушенная стерильная белизна. Пасмурный день за большим высоким окном. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием и слабым писком каких-то приборов… Что с ней?! Господи, неужели это всё был не сон?!!
- Тише, тише, Таисия Дмитриевна! – раздался совсем рядом чей-то спокойный голос, - Вы пока не можете двигаться. Это нормально, скоро пройдёт.
Тася, чуть нахмурясь, поискала глазами источник этого голоса. Откуда-то, будто отделившись от гладко выкрашенной зелёной краской стены, возникла фигура в белом халате: - Я Клавдия Петровна, можете звать меня просто Клавой. Ваша сиделка. Есть ещё моя сменщица, она завтра придёт, познакомитесь.
Тася подавленно молчала, и ничего не спрашивала, пока Клавдия хлопотала рядом. Как-то уж слишком нереальным казалось ей всё происходящее. Но, когда женщина направилась к двери, спохватилась:
- Мне нужно… позвонить мужу.
Ей тут же принесли телефон и услужливо включили громкую связь.
- Как ты? – обеспокоенно, но как-то уж слишком отстранённо спросил Данила. А потом и приехал – растерянный, пряча глаза… сидел рядом, боясь дотронуться до неё, будто она стала стеклянной.
Так продолжалось недели две, а чувствительность в конечностях так и не вернулась. Приходили разные врачи – сплошь профессора и академики, шутка ли – лечить дочь самого Аносова! Отец тоже прилетел с какой-то очередной конференции, кусал тонкие губы, и говорил ей, что он обязательно что-то придумает… С тех пор прошло девять месяцев, но придумать так ничего и не удалось. За это время Тася узнала много нового о своём будущем, и о прошлом тоже… А также кое-что вспомнила… Вкратце: она больше никогда не сможет ходить, есть ещё небольшие шансы, что сможет двигать одной рукой еле-еле. Это всё. После той страшной травмы её парализовало почти полностью. Лучшие светила от медицины оказались бессильны, несколько перенесённых операций - бессмысленны. Отныне её удел – существование полу-овоща. После второй операции пришёл в очередной раз Данила, и проблеял, краснея и бледнея поочерёдно, что хочет развестись. Тася восприняла такой заход почти равнодушно – дело ясное, кому нужна женщина, у которой из всего, что в наличии, функционирует только голова, да и то плохо… Иначе бы она уж давно сообразила, что он ей изменяет. Глаза на правду ей открыла Лизавета. Она тоже приходила, долго мялась и ходила кругами, пока Тася резко не спросила, зачем та явилась. Тогда Лизонька фальшиво и бурно расплакалась, как девочка-трёхлетка, у которой отняли игрушку, и сообщила, что они с Данилой уже пару лет «встречаются». Этот удар в спину Тася перенесла похуже. Врачам пришлось срочно приводить в относительный порядок и так расшатанную нервную систему. Обо всём остальном она догадалась сама, сопоставив некоторые странности, на которые раньше не обращала внимания, и вспомнив детали того яркого летнего денёчка. Лизкино появление со спины, притворное удивление Данилы, показывающего ей что-то в бурливой воде… Не было там ничего. Они просто хотели избавиться от неё. Проще говоря – убить. Мотив прост и банален – при разводе Даниле ничего бы не досталось, совместного имущества они нажить не успели, а квартира и дача были Тасины. Вернее, только квартира. Дача на отца оформленной оставалась, просто он ею сто лет не пользовался, и отдал в распоряжение замужней дочери. Про машину, которую он подарил им на свадьбу, Тася даже речи не заводила. Какое ей дело до всяких машин… она больше не человек, а так – лежачая конструкция с некоторыми функциями мыслящего существа… Да пусть делают что хотят... Сил у неё не было даже на то, чтобы злиться. Следствие установило, что причиной трагедии стало ненадлежащее содержание имущества, то бишь – того самого милого теплоходика. Выходит, ржавая цепь решила Тасину судьбу, что с неё взять? Посадили на несколько лет директора туристической компании, и ещё кого-то из департамента речного транспорта, выплатили штраф и компенсацию за вред, причинённый Тасиному здоровью. Ну и всё на этом. Но она сама уже наверняка знала – это они её хотели убить. Муж и преданная подруга. Правда, ни следователю, ни отцу, ни кому-либо ещё Тася ничего об этом не сказала. Зачем? Разве от этого что-то изменится? Их отсидка не вернёт ей ноги, не вернёт руки и всю прежнюю жизнь. Нужно всё забыть и как-то попытаться приспособиться к такому существованию… Вот только – как?
- Мррр… - послышалось совсем рядом.
Вздрогнув, Тася поискала глазами и снова увидела вчерашнюю пёструю кошку. Она сидела на подоконнике и смотрела прямо на неё. В предрассветных сумерках глаза её слабо мерцали зеленоватыми искорками.
- Зачем же ты сюда приходишь… - задумчиво сказала Тася, и это был даже не вопрос, а так - размышление вслух.
Кошка спрыгнула с подоконника, вскочила на кровать и приласкалась – потёрлась головой и мокрым носиком о Тасину безжизненно лежащую руку. И ещё раз, и ещё… Тасе тоже захотелось погладить её, и, хотя она отлично знала, что рука не действует, машинально она всё же попыталась. Даже не так. Это, скорее, было чисто инстинктивное движение. Ничего она не думала при этом совсем. И вдруг… Тася аж вскрикнула легонько – пальцы дрогнули, а рука немножко сдвинулась с места. Да-да! Она точно это почувствовала!
- Господи, неужели… - одними губами прошелестела, и на глазах выступили слёзы. Кошка снова мыркнула, и продолжила свои ласкательные движения с новой энергией – и так, и эдак подсовывала маленькую мордочку под Тасину руку, а потом даже легонько куснула. И безнадёжная пациентка… ощутила этот укус! Не веря своим чувствам, она замерла, глядя на кошку, как смотрят на божество, внезапно спустившееся с небес. А та перебралась по одеялу к другой руки, и стала проделывать всё то же самое. Через несколько минут Тася смогла пошевелить и левой рукой – совсем чуть-чуть! Но и этого ей было довольно, чтобы разрыдаться от радости и вновь обрести надежду.
- Откуда ты взялась?! Кто ты вообще такая? – изумлённо спрашивала Тася – и вслух, и мысленно, снова и снова пробуя шевелить пальцами. Кошка, очень довольная, уселась у неё в ногах, и принялась тщательно вылизываться. Закончив это важное занятие, точно также, как и накануне, птицей махнула в форточку и была такова).
...На утренний обход к ней в палату набилось такое количество людей в белых халатах, что аж в глазах рябило.
- Весьма любопытный случай… Коллега, вы видели нечто подобное?! Чувствительность появилась в верхних конечностях… через столько месяцев! Немедленно отправьте в лабораторию! – они говорили все разом, и от гула множества голосов у Таси закружилась голова. Наконец, они ушли, но ненадолго. Двое потом вернулись – самый главный здесь врач, и её лечащий.
- Позвоните моему отцу… - попросила их Тася, - Пусть приедет.
- Непременно, непременно! – покивал главный, - Как вы себя чувствуете, Таисия Дмитриевна? – и он пробуравил её взглядом, будто хотел разглядеть насквозь.
- Голова немного кружится, и как-то покалывает в плечах… - ответила Тася, и прикрыла глаза. Усталость навалилась разом, как снежная лавина, и она поняла, что очень хочет спать…
Так продолжалось несколько дней – под утро приходила Пеструшка, как её прозвала Тася, и принималась за работу. Днями ей иногда казалось, что и кошка, и её изумительная терапия не более, чем сон – уж больно фантастически всё это выглядело… Разумеется, она никому об этом не рассказывала, только настойчиво просила Клаву не закрывать на ночь форточку. Та ворчала, но всё-таки навстречу шла – и Пеструшка вновь получала беспрепятственный доступ к своей пациентке. А той становилось всё лучше – уже обе руки двигались почти нормально, «прогресс невероятнейший», как не единожды говорил главврач, и наконец, наступил день, когда Тася, сияя от радости, смогла принять полусидячее положение и поесть самостоятельно. Вся клиника стояла на ушах. Не только потому, что невероятнейший прогресс, а ещё по одной причине – пациентка наотрез отказалась от всех восстановительных процедур.
- Анализы берите, осмотры – пожалуйста, но вмешиваться в свой организм я больше не позволю! – заявила она категорично, и медикам ничего не оставалось, как наблюдать и изумляться. Конечно, всё списали на проведённые ранее операции, мол, бывает в редких случаях, что организм среагировал позже положенного срока – сильный стресс и всё такое… Но Тася-то прекрасно знала, кто ей помог.
- Кисонька, зачем ты это делаешь? – спросила она как-то Пеструшку, ласково поглаживая её по мягкой шёрстке. И чуть не подпрыгнула на кровати, услышав в ответ:
- Я отдаю тебе долг.
Слова эти она услышала так отчётливо, будто их произнёс человек. Но в полумраке палаты были только она сама и Пеструшка… Тася лежала, как обычно, а кошечка примостилась рядом, отдыхая после еженощных своих процедур.
«Кажется, у меня галлюцинации…» - в панике подумала Тася, и тут же услышала… негромкий смешок. В ужасе уставилась на кошку… та уселась, вытянув передние беленькие лапочки, и глядела Тасе прямо в глаза – так, будто действительно могла и думать, и говорить…
- Я схожу с ума… - полувопросительно-полуутвердительно сказала вслух Тася, и страдальчески свела брови.
- Вовсе нет… - фыркнул голос. Пеструшка при этом прижала уши, и действительно издала фыркающий звук.
- Подожди… это что… правда ты говоришь?! – ужаснулась Тася...

Продолжение этой истории смотрите на моём канале "Сказки под Маской" - просто наберите это название в поисковой строке, и выберите подходящий ресурс - Дзен, ВКонтакте, Рутуб и так далее)

«Сказки под Маской» - авторский канал, наполненный удивительными историями, в каждой из которых есть место чему-то волшебному, невероятному и мистическому. Оставайтесь с нами, и вы точно не будете скучать! Никакого искусственного интеллекта, только живое авторское повествование).
#интересные_истории #послушай #про_страшное #рассказы_на_ночь #увлекательные_истории #авторские_сказки #современные_сказки #сказки_для_взрослых #мистика #магия #таро #гадания #легенды #байки #жуть #чудовище #хоррор #деревенские_страшилки #жутко_интересно #контент_без_ИИ
https://www.youtube.com/@skazkipodmaskoi
https://rutube.ru/channel/45685397/
https://vk.com/id885745456
https://dzen.ru/skazkipodmaskoi
https://www.tiktok.com/@skazkipodmaskoi_

Другие статьи в литературном дневнике:

• 28.02.2025. ***
• 21.02.2025. ***
• 17.02.2025. ***
• 14.02.2025. ***
• 07.02.2025. ***