Мою, ныне покойную бабушку, которая прошла всю войну в радиосвязи и демобилизовалась в конце 45го на Дальнем Востоке, пришли как-то поздравлять жирные коты из гор. администрации. У бабушки тогда только начинал мутиться рассудок, за ней ухаживал мой дядя.
Бабушка внимательно выслушала поздравления, молча и глядя при этом куда-то в пространство. И сказала единственную фразу дяде
«Налый йим самогонки… »
Так же бабушка одаривала приходящего алкаша, который имел привычку по праздникам таким образом клянчить халявную выпивку. Дядя потом долго сокрушался, как бабушка его подставила перед гор. администрацией. А я понял одно. Что с высоты прожитой жизни, в которой были и фронт, и послевоенная неустроенность с разрухой, и долгое вдовство, для бабушки уже не имели значения все поздравления и пожелания от власти. И глядела она на всю эту гоношащуюся властную ...сню как в свое время смотрела на вшей на фронте.
Про войну бабушка мне за все время рассказала ровно две истории. Первая — как им по весне 45го вместо долгожданной демобилизации выдали пайки, свежее белье и новое обмундирование. И они, девочки по сути, ПОНЯЛИ, что дембеля им не будет, а будет, как в картах — долгая дорога по казенной надобности. Потому как перед дембелем ни пайка, ни новой формы армия не дает. И они не ошиблись, ибо поехали через весь СССР на Дальний Восток воевать с Японией.
А вторая — как она с девушками пошла мыться в передвижную баню. И у одной из девушек были ее гордость и краса — длинные волосы. А дело было зимой. И, после помывки, они все выскочили из кунга кроме означенной девушки, которая там задержалась, чтобы волосы хоть немного просушить. В это время на баню спикировал бомбардировщик и чуть не в трубу закатил единственную бомбу. У девушки осколком разворотило живот. Вот так между жизнью и смертью была пара десятков секунд.
