***Недавно я для себя обнаружил, что существует такой известный церковный писатель Е. Поселянин. Ничего у него я до сей поры не читал, но вот моё знакомство с ним началось со следующих его строк: «Есть в Петербурге унылый квартал, наводящий на меня после привычных нарядных улиц столицы самое скверное настроение всякий раз, как я по нему проезжаю. Это - Обводный канал в части у Варшавского и Балтийского вокзалов, с упирающимися в него проспектами. Тут летом ветер носит облака пыли, от берегов некрасивого, необделанного канала; из ворот выбегают грязные ребятишки; из портерных, покачиваясь, выходят рабочие навеселе, так как это квартал простого трудящегося населения. Много его тут. Разные заводы, и громадное количество служащих на линиях Варшавской и Балтийской железных дорог. Многие из них после трудовой недели застрянут в кабаке и выйдут из него, пропившись до последней нитки и утратив всякий намек на образ Божий...» Как удивительно точно он описал то, что я сейчас наблюдаю, работая на Обводном! Но я всё-таки решил проверить Поселянина в той части, в которой он упоминает об образе жизни той части населения, которая вынуждена здесь проживать. Закончив сеанс, я направился обследовать строения, прилегающие к храму. Своё предприятие я решил начать с осмотра первого двухэтажного деревянного дома, почти прилепившегося к церковной ограде и застрявшего между гаражным строением и боковым флигелем развеселительного комплекса. Постройка, скорее всего, принадлежала к началу прошлого века, но домишко поразил меня своей ветхостью: двускатная крыша треснула в своей вершине и стала более похожа на навершие башни, которыми в семнадцатом веке любили украшать крепостные стены монастырей и устраивать в них арочные ворота. Щитовая отделка корпуса здания сильно прохудилась, словно шинель Акакия Акакиевича Башмачкина, и из прорех, кое-где заделанных листовым железом, струился песок, который изначально был засыпан туда в качестве утеплителя. Карнизы здания покрылись густым мхом, а там, где вылет досок оказывался более значительным, образовались своеобразные почвенные островки, на коих росла трава и стеблились веточки ивняка. Подъезда у дома оказалось два, причём один был сплошь заставлен ископаемой мебелью, так, что мне пришлось протискиваться, дабы проникнуть внутрь здания, на совершенно истёртую деревянную лестницу, больше напоминающую горку. Балясины перил начисто отсутствовали, однако кое-где были заменены различными досочками и слоёной фанерой. Причём опасные ржавые гвозди торчали решительно отовсюду. На площадке второго этажа в полу зияла огромная дыра, в которую впору было провалиться, но самое интересное, что она казалась бездонной, хотя с чердака пробивалось солнце, и на лестнице было довольно-таки светло, во всяком случае, света было вполне достаточно, чтобы даже различать разные оттенки цветной изоленты, которой были перемотаны электрические провода, повсеместно свисающие и лезущие изо всех щелей. Пыли на лестнице парило столько, что я некстати закашлялся, чем вызвал явление из ближайшей двери, густо обитой войлоком и дерматином. Явление оказалось женской особью неопределённого возраста с отсутствующими передними зубами и сильной отёчностью тканей лица. Синий халатик на женщине имел лишь две пуговицы, которые, к тому же, приходились на самый верх её одежды. Бросилось в глаза, что на ней не было никакой обуви, однако она нисколько не опасалась передвигаться по небезопасному полу, чреватому в лучшем случае занозами. «Синий халатик» зачем-то начал озираться по сторонам, будто кого выискивая, шепелявя при этом что-то непонятное. Из всего невнятного бормотания мне удалось уловить, что какая-то «Манька сучка и сколько это б…во можно терпеть!» Я решил более не провоцировать фантазию несчастной и поспешил удалиться, подняв при этом ещё большую пыль. Обследовать второй подъезд мне уже почему-то не хотелось. © Copyright: Виктор Меркушев, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике: |
