***У отщепенцев есть одно неоспоримое преимущество – их мало чем можно удивить или расстроить. И все потому, что они верно выстраивают систему координат своего социального окружения и никогда не ставят себя в центр такой системы. Я, к примеру, никогда не обижаюсь ни на хамство, ни на пренебрежительное к себе отношение, полагая подобное поведение среды как рациональное, и, следовательно, ожидаемое. И бывает очень странно читать, когда тот или иной писатель в своих воспоминаниях на что-то сильно негодует, чему-то противится, возмущён невнимательным или бесцеремонным отношением, вместо того, чтобы плюнуть на такую ерунду и растереть. Особенно последовательным в этом отношении был Александр Блок, который страшно страдал от назойливого вторжения в своё личное пространство и частную жизнь. А вот его тёзка Пушкин совершенно иначе относился к этой проблеме, и не воспринимал её с блоковской серьёзностью, что даёт мне основания предположить, что он вполне мог «подверстать» под себя своеобразный моральный кодекс отщепенца и изгоя. Здесь у Пушкина существовал лишь единственный непременный и абсолютный пункт – вопрос чести, чести, воспринимаемой им исключительно в качестве индивидуального достояния. Сословную честь, несмотря на всё его древнее дворянство, он признавал мало. Такую точку зрения на великого поэта я встречал только у одного исследователя и, надо сказать, вполне её разделяю. Разве что с необходимым дополнением: в окружении отщепенца, говоря словами Полиграфа Полиграфыча, «воздух будет поприятней». Да и вообще: как-то неуютно находиться в подавляющем большинстве, особенно тем, кто не выносит никакого давления, тем паче подавляющего. © Copyright: Виктор Меркушев, 2011.
Другие статьи в литературном дневнике: |
