У нас русофобы — это те, кто считает, что уродство страны надо исправлять, а русофилы — что уродством надо наслаждаться.
Родина-мать должна давно уже по совокупности всех своих деяний быть лишена родительских прав.
Так называемая «русская идея», как бы она ни формулировалась изначально, всегда приводит только к одному — к необходимости намотать чужие кишки на гусеницы наших танков.
Россия не имеет ничего своего так называемого национального и никогда не имела. Ей нечем козырять, ей не с чего ходить.
В России всегда торжествовало только зло.
Основной инстинкт РФ — насиловать и давить танками!
Российской публике очень нравится, когда Россия кого-то оккупирует, захватывает, бомбит, Это всегда приводит ее в восторг.
Там, где появляется «русская весна», неизбежно появляются обугленные девочки и мальчики.
Россия — это страна гнилых полов, раздолбанных дорог, чудовищных очередей в поликлиники, что это страна грязи, скотства, кошмара. Что есть два более-менее цивилизованных места: Москва и Санкт-Петербург. Но все, что находится за пределами этих городов, утопает в огромных, чудовищных проблемах.
Путин настолько эффективно ведет Россию к краху, что лучше него никто с этим не справится.
Сегодняшняя власть это худшее, чем что бы то ни было, что я видел…
На теле бедной страны начинают вскакивать фурункулы и чирьи, которые свидетельствуют о глубочайшем проникновении всего этого мракобесия, дремучести, невежества.
Мракобесие — это основной тренд, основная забава Российской Федерации.
Маразм того образца, который движет Россией, больше в мире нигде не известен.
Эпидемия злобы — это одно из внешностных проявлений внушенного примитивного патриотизма.
Под наркозом патриотизма беспричинность Пеорвой мировой войны осталась никем не замеченной. Надышавшись ипритом и могильниками, радостно расклекотался двуглавый.
Бессмертные полки, панфиловцы и прочий культ сталинской армии убедили население в том, что лучшее, на что способны русские, — это война. Пропаганде без всякого труда удалось разбудить самые благородные зоологические позывы.
Любовь депутатов к своему отечеству пронзительна и бескомпромиссна. А это верная примета их отчаянного страха за недвижимость на первой береговой линии в Кашкайше, Марбелье или в каком-нибудь другом милом уголке.
Лучшее, на что способны русские, — это война. Пропаганде без всякого труда удалось разбудить самые благородные зоологические позывы.
«Русский мир» — это сборище уголовников.
Сталиным тогда был весь Советский Союз. Как и Гитлером была вся Германия.
Под словом Россия вы обязаны понимать то историко-политическое образование, которое, в принципе, свою жизнь видит в захвате, в агрессии, в насаждении себя, в грубых попытках устранения любого инакомыслия. И это традиционно для России уже на протяжении нескольких веков. Она никогда другой и не была. Несколько безумных интеллигентов нарисовали вам Россию как квинтэссенцию каких-то возвышенных мыслей, представлений… но это не так. Даже вот это некое освобождение Европы советскими войсками в 1945 году. Давайте вдумаемся, что это было за освобождение. Освободить — это значит дать свободу. А советские войска освобождали государства и страны, чтобы опутать их своей колючей проволокой, насадить свои марионеточные правительства, изолировать, преследовать за инакомыслие и купать эти страны в крови, когда они смели возмущаться. Мы помним венгерские, польские, чешские и все остальные события. Т.е., Россия не совершает ошибки как таковой. Она всего-навсего соответствует своему историческому образу, который сложился и который не будет другим — не обольщайтесь. Только очень ослабевшая Россия может прикинуться добренькой, несчастной и благодушной в отношении соседей.
Россия чем хороша? Кого бы не выбрали, кого бы не назначили, что бы не случилось, это никак не может омрачить нашего с вами существования по одной простой причине: всё настолько омерзительно, что ничего плохого случиться уже не может.
У Путина есть четкая задача — уберечь Россию от распада... Когда выяснилось, что можно кого-нибудь разбомбить — то стало понятно, что именно это скрепляет и очень воодушевляет.
В качестве этого реального вклада в историю, в прогресс и развитие никак не может быть бомбардировка, война, организация преступных сообществ, банд, засылка террористов на чужую территорию, так называемый патриотизм. Истерические крики, истерическая внешняя политика. Это все никому не надо. С этим уже не пускают в цивилизацию.
Русский патриот, который трясется и очень волнуется по поводу того, что Россию возьмет и завоюет Америка, напоминает спившуюся старенькую уборщицу, которая очень волнуется, чтобы ее не изнасиловал Шварценеггер. Сидит, трясется и беспокоится по этому поводу. Хотя на самом деле она давным-давно никому не нужна. И это во многом тоже природа так называемого русского патриотизма.
Патриотизм на самом деле штука очень скверная. Его изживать надо, а не культивировать. Потому что на всякий патриотизм найдется другой патриотизм, у которого боеголовок побольше. И когда мы хотим видеть вокруг только врагов, и культивируем собственную изоляцию, то это путь в никуда, а Запад смотрит, как мы расшибемся об эту бетонную стену реальности и радуется тому, что мы набрали скорость для того, чтобы это расшибание было бы уже смертельным.
Дело патриотизма находится в надежных руках. Если оно попало в лапы депутатов и чиновников, они этому патриотизму свернут шею. То есть они это сделают с оттяжкой, сочно и особым садизмом. Они привьют и к патриотизму и к так называемой национальной идее очень стойкое отвращение, когда это прагматическое поколение, посмотрев вокруг на стены той берендеевой избушки, в которой заставляют жить, оно сплюнет на пол этой берендеевой избушки и поймет, что в общем, увы, и патриотизм и эмиграция, и родина это, в общем, в высшей степени устаревшие понятия. И не иметь родину довольно удобно.
Все погибшие «за родину» отдавали свою жизнь за глупости, ошибки или капризы режима. Сделать это не просто, а очень просто. Для этого от режима требуется всего лишь суметь прикинуться «родиной». От режима требуются усилия, чтобы патриотическая паутина была крепкой, клейкой и ядовитой.
Строго говоря, прекрасное понятие «родина» является чистым надувательством. Никакой «родины» ни у кого никогда не существовало. Была лишь последовательность режимов, которые распоряжались населением к своему собственному благу. Чтобы «жить долго и счастливо», режимы ткали нужную им мифологию и пропитывали ее ядом патриотической романтики. Этой паутиной и обволакивалось поколение за поколением.
Отметим, что «родины» не ведут войн и не устраивают репрессий. Они бесплотны и существуют только в воображении. Войны и репрессии — это всегда забава режимов.
Во всем этом нет ничего страшного. Это обыденный, всех устраивающий порядок вещей. Погибшие, как правило, довольны, а изувеченные как минимум удовлетворены. Мало того что трюк подмены срабатывает безотказно, сама по себе война — это редкая и приятная возможность для населения соприкоснуться с величием исторических процессов, подвигом, святостью, жертвенностью и другой белибердой.
Долгое время режимы концентрировали память о своем военном величии в парадных портретах и монументах властителей. Выжившую в сражениях мелкоту бросали гнить в нищете и забвении. Затем пришло осознание, что культ обвешенных побрякушками стареньких солдатиков, отдавших за режим глаза или ноги, может работать на него продуктивнее, чем любые портреты и триумфальные арки.
У нас культ мощного государственника, он такая родовая травма, проходит через столетия. Только нахрена была нужна эта государственность? Для того, чтобы дать плоды 37-го года? Для того, чтобы дать «закон о кухаркиных детях»? Для того, чтобы дать Первую мировую и Вторую мировую? Для того, чтобы унижать, насиловать и оставлять без образования, света и каких бы то ни было надежд миллионы человек?
Мы знаем, что бывают режимы, даже умирать за которые — преступление. Те, что превращают страны в тюрьмы и всё пропитывают рабством, доносами и смертью. Те, что убивают и гноят миллионы своих же граждан, а недобитых и недопосаженых — унижают и насилуют.
Но если возникает внешняя угроза, то и тут идет в ход старый трюк по имени «родина». И он опять срабатывает. Миллионы строятся и с песнями идут умирать за возможность и дальше жить в смерти.
А защитив режим и вернувшись, победители покорно залезают обратно в свои кандалы и клетки. И потом еще долго вспоминают, как спасли «отечество», хотя на самом деле, они отстояли лишь право нищенствовать, строчить друг на друга доносы и дохнуть в расстрельных рвах.
Режим может быть сколь угодно глуп, злобен и губителен. Он может плескаться в «крови и гное народа», насиловать, унижать и убивать миллионы своих подданных. Но если он умеет показывать один-единственный фокус, то убиваемое и насилуемое население всегда будет ему благодарно.
Холуйство, желание вытянуться во фрунт и похрустеть позвоночником настолько сильно, что очень здравые инициативы существенно и патологично гипертрофируются.
Когда мы произносим слово «народ», следует четко представлять себе зрительно, о ком мы говорим. Мы говорим о колоссальном количестве алкоголиков, о наркоманах, о пещерных жителях русской деревни (которая является язвой и очагом бессмыслия, пьянства и невежества).
Со времен образования НАТО эта структура не убила ни одного русского, но Россия боится НАТО как огня. За всё время существования КГБ-МГБ и прочего ГБ убито и искалечено столько русских, что нет возможности сосчитать, но их уважают, даже боготворят в России. Парадокс и не единственный в этой шизофренической стране.
Сказать, что русские являются обладателями какого-то особого знания или какого-то особого геополитического секрета или представляют собой какую-то невиданную ценность, мы не можем. Мы постоянно видим, что это русская идея, правда, мы видим ее потенциал, но потенциал у нее в основном такой трупообразующий. Всюду, где она соприкасается с реальностью, мы видим горы трупов.
Как известно, у идеологии «самобытной и неповторимой русской цивилизации» существует небольшая проблема. Что-нибудь «русское» (в черносотенном смысле этого слова) обнаружить в общественных пейзажах практически нереально. Абсолютно все, из чего соткана современная жизнь РФ, имеет строго западное происхождение. И никакого другого. Вторично и заимствовано всё, без исключения. Включая, кстати, и культуру.
Когда ты видишь эти намотанные на танковые траки кишки, когда ты понимаешь, что русская идея обладает удивительным потенциалом именно трупообразования, в этом смысле она очень перспективна.
Россия такая волшебная интересная страна, тут чтобы совершить госпереворот достаточно 15 человек. Но проблема заключается в том, что как-то власть ухитрилась те 15 человек, которые могли бы это сделать, ничем пока не рассердить.
Для России смертельно болезненно и опасно перегрызание пуповины, которая ее до сих пор связывает с Европой. Мы же абсолютно несамостоятельны во всем. Прежде всего, и в научных и культурных, и в социальных конструкциях. Это все заимствованное…И когда эта русская идея начинает торжествовать, к сожалению, пуповина начинает рваться, кровоточить. А с оторванной пуповиной нам не жить.
Россия государство предельно несамостоятельное. И очень вторичное. Все так называемое подлинное национальное оно было как хлам при переезде брошено в XVII веке, когда Россия переезжала в XIII европейский петровский век, и, в общем, оттуда ничего кроме работорговли, вшей и пьянства захвачено с собой не было. Никакой самостоятельной культуры, наука не бывает вообще самостоятельной или национальной, потому что наука транснациональная вещь и не бывает ни русской, ни австралийской, ни американской науки, вот это все глупости. Поэтому сказать, что мы являемся, русские являются обладателями какого-то особого знания или какого-то особого геополитического секрета или представляют собой какую-то невиданную ценность, мы не можем. Мы постоянно видим, что это русская идея, правда, мы видим ее потенциал, но потенциал у нее в основном такой трупообразующий. Всюду, где она соприкасается с реальностью, мы видим горы трупов. Причем мы видим эти горы во все столетия. В той степени, в какой мы можем доверять истории. Ведь не забывайте, когда мы говорим «русская идея», мы говорим еще о некой исторической ретроспективе.
Боюсь, что наша участь как государства уже давным-давно решена.
Для того государственного образования , в которое срочно перестраивается Россия, нет места в этом мире. Просто его нет, потому что империя…
Я вглядываюсь в физиономию современной России, я вижу, до какой степени она покрыта фурункулами мизулиных, милоновых, мединских, дугиных, я виду торчащие из ушей и рта Тополя, вижу, что все это накрыто еще париком Кобзона.
Мы проиграли войну Чечне и платим ей до сих пор дань.
Прежде чем поднимать кого-то с колен, надо быть уверенными в том, что это существо умеет ходить. Может быть, как раз поза на коленях является наиболее безболезненной и удобной для того существа, которое насильно поднимают. Но поскольку все равно поднимают, а ходить явно не умеет, к сожалению, по крайней мере, то, что я вижу сегодня, разглядывая российское общество ваше русское, то разочарование будет достаточно быстрым и очень болезненным.
Мы видим, что про Вторую мировую войну, про роль России в ней наврано практически все. Куда бы мы ни сунулись, начиная с подъема флага над рейхстагом.
Что касается Сталина, то народное сознание будет возвращаться к нему по кольцам, по кругам. Потому что есть такое счастье ощущения себя частью коллективного питекантропа.
У нас очень быстро стирается грань между монархом и президентом.
Современная российская власть своим имиджем абсолютно не заморачивается. Она легко обертывается шкурами, она громко рыгает, она присаживается по нужде так, где приспичило. И ее вот эти все репутационные тонкости абсолютно не волнуют… наши даже не утруждают себя нормальным лицемерием или изображением какой-то красивой мины.
Чем ниже интеллектуальный уровень человека, тем больше у него потребность принадлежать к большой агрессивной и свирепой стае. И когда эта стая не демонстрирует каких-то успехов сегодня, то всегда можно повернуться назад и обнаружить, что в прошлом эта стая была очень успешна, что она грызла, насиловала, нагибала, убивала, посмотрите на русскую историю, ее же в учебниках истории представляют почему-то одни только солдафоны. Одни солдафоны.
Вероятно у многих людей, я от многих слышал, возникает за нынешнюю Россию чувство чудовищного стыда. Желания порвать паспорт, отказаться от гражданства. Вот не иметь к этому всему кошмару и маразму никакого отношения.
Вот крики патриотов, они любят формулировку про подлетное время. Существует такое заклинание — подлетное время, базы НАТО, ракеты. А почему Швейцарию не беспокоит какое-то подлетное время. Вот у них по идее есть что грабить, в отличие от нас.
Есть всякие страны, которые не ставят своей целью развитие, либо избрали стагнацию, там Зимбабве, Судан, Россия и так далее.
Бедную Российскую Федерацию жалко, потому что ее погубит то же самое, что погубило царскую Россию и губит уже, причем погубит примерно с такой же скоростью, с такой же интенсивностью. В это все уже играли — во всё это «православие, самодержавие, народность» — чем это закончилось, мы хорошо помним.
Нет особых шансов у страны, которая с такой скоростью вернулась в неолит, с такой скоростью, с такой охотой и с таким восторгом практикует всё это дикарство.
Увы, нет не то что какой-то идеи или какой-то политики, а есть только хапужничество и бандитизм.
Шовинистическое хамство сейчас стало трендом и оно недолго будет модным.
Опять Усатый откопался в очередной раз.
Сталин существо, которое изобрело возможность сказочно удовлетворить этот народ, учитывая, что у русских есть такая непобедимая потребность унижать друг друга. Но очень часто унизить друг друга остается всего лишь мечтой. И Сталин этой русской мечте приделал настоящие крылья. Он показал, каким образом это возможно сделать. Надо всего-навсего для того, чтобы иметь возможность изгаляться над любым человеком, занять правильную сторону и демонстрировать очень дозированное точное холуйство.
И вот эти все истории про Сталина и лагеря работают, в том числе и как методички для репрессоров. А репрессоры тоже не дремлют…
Поскольку у нас солдатское мясо и кровь всегда были феноменально дешевы и все свои вопросы неразвитости, тупости, вопросы военной несостоятельности решались за счет этой жидкости, то, скажем так, ничего удивительного нет. Наши союзники, союзники России в Первой мировой войне были потрясены тем, что оказывается, русские не ведут подсчет безвозвратных потерь. Он был неизвестен. Никто не считал убитых. Да, просто не было такой традиции.
Любимыми солдафонами у русских являются Жуков и Суворов. Люди, которые очень любили из солдатского мяса строить горы, пригорки, мостики.
С Суворова вообще пошла эта замечательная воинская традиция бросать своих. Вспомним Альпийский поход. И вспомним, что раненых чудо-богатырей оставляли замерзать на переходах, единственно дав им в утешение чарку водки. Но их не несли, не везли, не транспортировали. Бросать своих это, я бы сказал, такой практически уже ритуал.
Им нужно солдатское мясо, плательщики налогов, марширующие толпы с флагами различной степени полосатости.
Если вы думаете, что попы остановятся на абортах, вы ошибаетесь. Религия вообще очень любит совать свои длинные волосатые носы в половые органы. Есть еще, например, можно взять восточные религии, у них вообще принято инфибулировать девочек в возрасте 3-4 лет. Просто зашивать большие половые губы, и перед свадьбой расшивать. Есть еще много всяких вариаций на тему взаимодействия религий и половых органов. Они очень любят лезть в трусы. Я имею в виду попы всех мастей и конфессий.
Мы помним, например, был такой у них Иван Кронштадтский, который прославился… тем, что еще в 1908 году публично молился о том, чтобы Лев Толстой поскорее бы умер. Причем он молился не как-нибудь, а в выражениях: не дай ему дожить до праздника, возьми его с земли, этот труп зловонный, посмрадивший всю землю. Умирает Лев Толстой, еле сдерживает дыхание вся Россия по этому поводу. И вот демонстрирует пример исключительной христианской злобы христианский святой Иоанн Кронштадтский.
В России же есть необычайная прелесть супермаразматичности. Ведь то, о чем можно было прочитать только в книжках Салтыкова-Щедрина, у нас происходит перед глазами и не любить этого невозможно. Когда маразм доходит до такого градуса, то уже ничего не остается кроме как его любить начинать. Потому что уже надо начинать им любоваться и восхищаться, потому что другого выхода все равно нет. Понятно, что никаких возможностей противодействия не существует. Значит надо ценить и восхищаться тем экспериментом, в котором мы все участвуем.
Сейчас происходит соревнование в холуйстве. Глупо холуйничать, чтобы тебя не услышал Кремль. Поэтому идет такое холуйничанье с подпрыгиванием. Так, чтобы в прыжке схолуйничать, чтобы об этом все говорили.
Они предлагают в качестве образчика патриотизма князя Невского Александра, который тупо собирал для ордынцев, татар дань с русских городов, выкалывая глазишки тем русским, которые отказывались платить и, сжигая города, которые пытались уклониться от татарской переписи.
Мы говорим о полном и безоговорочном поражении так называемой «русской весны» и «русского мира» в Украине. Стало ясно, что у этого героического эпоса конец совсем не такой, как хотелось вначале. Все сейчас понимают, что сколько бы людей и техники в это пекло не было бы брошено, преодолеть ситуацию не удастся. Все также понимают, что никого не может украсить связь с 20 тысячами уголовников, которые нынче представляют собой Донбасс. Ситуация трагическая, от нее пахнет поражением. Поэтому, бросив эту игрушку под названием Донбасс, российское общество переключилось на Сирию. Им же очень нравится кого-то бомбить. Они счастливы, когда знают, что кого-то бомбят. Для них это является признаком национальной полноценности. Именно в этом и заключается их понимание величия державы. Кого-нибудь бомбить и наматывать кишки на гусеницы. Не наука, не книгоиздание, не культура, а осознание того, что мы кого-то опять бомбим.
Этому народу честно предлагали свободу прессы, свободу слова и свободу выбора. Но как только эти демократические инструменты были внедрены в реальности, Россию начало разносить на куски. А когда выяснилось, что можно кого-нибудь разбомбить — то стало понятно, что именно это скрепляет и очень воодушевляет.
Здесь готовы платить за иллюзию величия и за имперскую идею своим благополучием, будущим детей, их образованием и возможностью увидеть мир. Здесь ликуют, когда давят тракторами сыры, публично презирают то, что им дала цивилизация. Но проблема в том, что как только все это дойдет до ручки, никто уже не будет дарить нам окорочка Буша и вытягивать страну из разрухи, потому что все убедились, что с Россией иметь дело бессмысленно.
Не надо сбрасывать со счетов и людей из Государственной думы. Это настоящие вредители. Они и дня не могут прожить без того, чтобы не напакостить, не выковырять из себя очередную мерзость и не попробовать ее внедрить. И без того жизнь тяжела, а эти бесполезные ископаемые еще пытаются изо всех сил ее ухудшить.
Вы, ребята не отчаивайтесь, потому что силы не равны — какие-то жалкие 90% против двух процентов думающих людей. Эти 90% всегда проигрывают. Правда, и точку зрения они меняют с фантастической скоростью.
В реальности православная идея обескровлена и протухает. Отчасти это происходит по вполне объективным причинам, отчасти из-за украинского прокола Гундяева. Три года Гундяев бил себя кулаками в пыльную грудь, охмуряя Кремль рассказами о невероятных адгезирующих свойствах православия, способного так склеить меж собой народы, что никакой «мировой закулисе» порвать эту связь не удастся. Он гарантировал, что именно «духовная составляющая» удержит Украину в полном подчинении и покорности Москве. Для успеха операции требовалось совсем немного: ввести в «украинский план» мощную религиозную составляющую, смастерить пяток благочестивых героев, а также передать РПЦ пару тысяч объектов недвижимости.
Не блещущий особым интеллектом Кремль легко повелся — и подставил под лапшу уши, сделав в украинской игре большую ставку на православный суперклей. Религиозную составляющую хорошо разогрели и глубоко «ввели» публике. Недвижимость передали. «Пыльный» лично потратил месяц на чтение заклинаний и в результате заколдовал трех унылых военнослужащих жаб в «древлерусских героев», которые немедленно были вброшены в игру.
Результат, как мы знаем, получился очень впечатляющий. Православные фанатики — во имя православия и единства «русского мiра» — начали нудно и неумело убивать православных солдат православной Украины, прячась от их православных минометов за спинами православных торговцев крыжовником и таких же православных шахтерских дочек. В результате такой невероятной концентрации православия и духовности бессмысленно погибло несколько тысяч человек, был разгромлен и разворован юго-восток Украины, а Россия опозорена.
Игра схлопнулась, так как ситуация приобрела все признаки грязного и уникально бессмысленного скандала. Нет сомнения, что по степени бесцельности и ненужности никому вообще (включая всех его участников и заводил) «донбасскому скандалу» обеспечено местечко в Книге рекордов Гиннесса.
Сегодня мы имеем возможность наблюдать за вызреванием нарыва национального величия. И уже понятно, что русские полны решимости вырастить его до чрезвычайных размеров и во имя этого рекорда готовы на всё. На отказ от свобод, прав, продуктов, медицины, курортов, развития, благополучия и технологий. На обнищание и изоляцию. На полный разрыв с цивилизацией. Им очень хочется, затворившись от мира, сосать свою самобытность и лелеять драгоценный нарыв.
Несомненно, это очень возвышенный выбор. Конечно, он не слишком оригинален. Нации уже неоднократно выращивали нечто подобное.
К сожалению, было экспериментально доказано, что такие нарывы содержат лишь боль, нищету, разруху, очереди и похоронки. Причем в столь неограниченных количествах, что хватает на всех. И на тех, кто жаждет страданий, и на тех, кого похоронки в восторг не приводят. Более в этих нарывах ничего нет. Да и гной не отличается особой питательностью.
Наивная Россия полагает, что в ее фурункуле будет что-то другое. Что сочность нарыва стоит благополучия пары-тройки поколений. Что трясение кокошниками, брюхами, крестами, бородами и ржавыми ракетами будет иметь результатом самоподдерживающееся процветание и вечное общенародное счастье.
Но, как выяснилось, национальное величие — редкостно бессмысленная штука, не имеющая никакого практического применения и смысла. Оно не способно ни одеть, ни прокормить, ни вылечить. Оно годится только для того, чтобы выдавить слезы восторга из физиономий изборских черносотенцев, празднующих победу над инакомыслием и презервативами.
А более ни для чего. Стремление к нему — пустая трата времени, отнятого от действительного развития. Пойдет пара лет, нарыв лопнет. Разоренная — и резко поумневшая — страна опять начнет подмигивать соседям по миру, кланяться и знакомиться с ними заново.
Возможно, соседи опять поверят и отложат заготовленные для России осиновые колья. Что, впрочем, маловероятно. Высосанная своим нарывом, РФ будет так слаба и беспомощна, что соседям трудно будет удержаться от соблазна раздербанить ее окончательно.
У империи нет никакого другого предназначения кроме воинской пульсации, очень жесткой внутренней компрессии. То есть — постоянных войн, грабежей, обижания соседей. У империи нет другой профессии. Империя ничего не порождает, ничего не производит.
Все уличные хунвейбинские движения могли бы быть гораздо шире и гораздо мощнее, если все те большие деньги, которые спускаются на их организации, не разворовывались бы по пути. Но поскольку до реальных исполнителей доходят уже совсем какие-то крохи, поэтому это выглядит декоративно. Там есть, как я знаю, какой-то Кургинян, использующий такой прием русских актеров 19 века: надо было обязательно брызнуть слюной. Это неслучайные слюни, это постановочные слюни, которые свидетельствовали о том, что ты настолько в образе, настолько увлечен своими словами, что не обращаешь внимания на то, что летит у тебя изо рта. Вот Кургинян с его постановочными слюнями и все остальные добровольные хунвейбины напоминают ложную беременность.
Я вглядываюсь в физиономию современной России, я вижу, до какой степени она покрыта фурункулами мизулиных, милоновых, мединских, дугиных, я вижу торчащие из их ушей и рта Тополя, вижу, что всё это накрыто париком Кобзона. Я не вижу никаких родных и симпатичных мне черт в лице этого существа.
Режим Кадырова называется Россия.
Кремль заточен и работает на те 86%, для которых слово «интеллект» вообще неведомое и они уверены, что может быть это какой-то новый сорт кафеля. Поэтому Кремль убежденный, что достаточно овладеть сердцами и умами этих 86%, и все будет уже в шляпе и решено. На самом деле Кремль никогда и не ориентировался на переубеждение и работу с интеллектуалами. Именно поэтому он и проиграет.
Нас разорили непомерные амбиции и игра в имперство.
Русский патриот, который волнуется, что Россию завоюет Америка, напоминает спившуюся уборщицу.
У России исключительная способность развязывать мировые войны. С ней очень трудно сравниться. По крайней мере, развязывание обеих мировых войн без нее не обошлось. В основном Первая, потому что всех этих сербских террористов, которые осуществляли детонирующие действия, те самые действия, которые потом потрясли Европу и мир, этих сербских террористов выкармливали и науськивали российские жандармы. Это всё было, затем во Вторую мировую войну совершенно непонятно, происходило ли все таким образом, если бы Советский Союз не выкармливал гитлеризм. Не делал всё для его бутонирования и последующего распускания. И не предпринял бы вместе с гитлеровцами веселого путешествия по Польше.
И Первая мировая война, и Вторая были сдетонированы Россией. Мы отставали всегда, потому что мы начинали с отставания в 700 лет, вы помните, когда образовался первый университет в Европе, когда первый университет в России. То есть много-много дремучих темных завшивленных веков нам было обеспечено православием и ханами, и конструкцией так называемой Древней Руси, которой никогда не было. Затем возникла советская наука, которая рухнула вместе с советской властью, которая была очень сильной и очень неплохой. Но мы пришли к абсолютно разбитому корыту.
Сталин — это просто профнепригодность. Его счастье, что он оказался в России, потому что страшно было бы представить себе, что было бы, если бы он остался в Грузии, ему не во всяком селе доверили бы наблюдать за козами. И вот это вот существо вдруг преподносится в качестве эталона национального самосознания и символа какого-то величия.
Потребность в фальсификации истории никогда ни у одной нормальной власти, в России по крайней мере, ни у одной вменяемой власти отпасть не сможет. Потому что фальсификация истории — это основа идеологии. История — это вообще сырье для изготовления идеологических болванок, никакого другого предназначения у нее нет.
Россия — это особо запущенный случай. В XXI век она вступила, не испытав ни одной революции за всю свою историю. Ее глубинный механизм никогда не обновлялся. Он по-прежнему тарахтит, генерируя ложь, страх и войну.
У слова «Россия» множество смыслов, в том числе и откровенно кошмарных. Никак не совместимых ни с понятием «цивилизация», ни с понятием «современность».
Вероятно, другой Россия быть и не способна. Она не может не воровать, не захватывать, не насиловать, не гноить и не мракобесничать. Увы, это обреченная страна.
Интеллигенты намечтали себе «свою» Россию. Россия реальная дала им возможность заесть мечты лагерным солидолом. Но они не протрезвели, а еще крепче обиделись на реальность, которая не имеет ни малейшего сходства с их грезами.
Эта обида так сильна, что сегодняшние интеллигенты не замечают подарка, который втихаря делает им Путин. Повиснув на фонарях, они подняли бы личный рейтинг садовника до 100%, а народное ликование превысило бы даже «крымский градус». Но им позволено пожить. И даже покучковаться в крохотных резервациях для персон с неправильным мышлением вроде «Эха» и «Сноба». Но, скорее всего, это не великодушие, а экономия на мыле и веревках. Как выяснилось, отщепенцы совершенно безвредны. Их интеллектуальные ухищрения безразличны населению. Народ очень занят. Он облизывается, вспоминая сладость ваксы на сталинских сапогах. Он строится в бессмертные полки.
Западным прагматикам становится все очевиднее, что гибель России была бы благом для цивилизации. Ее вклад в общее развитие мира несоизмеримо меньше, чем создаваемые ею проблемы. От нее постоянно несет войной и попами. Ее козыряние участием во Второй мировой давно наскучило, а декларации о полной победе над фашизмом стали забавны. Фашизм живет и здравствует, в том числе и в самой России.
Примерно половина тех людей, которые представлены со своими портретами на шествии «Бессмертного полка», погибли по вине бездарности советского сталинского командования. И единодушие — это сигнал государству расходовать и дальше жизни так же безответственно, так же подло, так же без оглядки, с такой же омерзительной щедростью, с которой расходовали мясники-генералы сталинской армии во Вторую мировую войну.
Вот насколько в живой природе все устроено благороднее! Там какое-нибудь особо вредное насекомое или даже не очень вредное насекомое, один раз ужалив, помирает. Вот сделал гадость — и сдох. А депутат — существо многоразовое. И несмотря на то, что оно, это существо, уже наделало гадостей выше крыши, тем не менее, оно продолжает политически и физиологически функционировать. И вот эти вот безграмотные злобные люди будут дальше определять всем остальным, как жить, что любить, во что верить, что читать и что смотреть.
Ведь думать, что можно победить терроризм или победить экстремизм с помощью закона — да невозможно это сделать. С помощью такого рода законов, такого рода инициатив, такого рода хамства в отношении населения и многих взрослых людей можно только разжечь, можно только нагнести и можно создать ситуации, в реальности непоправимые.
У Путина есть неприятная обязанность — постоянно развлекать 140 миллионов не самых умных людей.
Вся эта идея мракобесия, державности, идея ненависти ко всему миру, она должна дозреть, этот гной должен скопиться и прорваться. Не надо его пока стравливать, не надо ставить какие-то катетеры.
«Бук» — это уже нарицательно, как газовая камера в Освенциме, это примерно, как отравленный кинжал средневековых хроник. Все же понимают, что означают эти слова.
У этих часиков под названием «святая Русь» был настолько свирепый полицейско-бюрократический механизм, где десятки статей контролировали любое свободомыслие, где ничто не было возможно. И каждый русский рождался уже приговоренный к определенной религии, к определенному мировоззрению. И лазеек, которые определяли это мировоззрение, не было. Понято, что эти часики «святой Руси» всегда заводились пальцами городового. Это должно для всех, кто интересуется данным вопросом, полностью разрушить всю романтику, которую пытаются навязать попы в словах так называемая «святая Русь».
У нас, действительно, нет никаких причин ни с кем воевать, кроме той ненависти, которую мы придумали себе сами и которую мы зачем-то транслировали на все окружающие страны.
Сейчас есть тенденция, когда самые дикие, примитивные и злобные становятся национальными кумирами. Мы видим, с какой легкостью то, что на языке людей именуется абсолютным злом, с какой легкостью это абсолютное зло получает удивительное по своей силе и мощи звучания гражданское и общественное признание.
Донбасс — это проклятие и беда России. Он продолжает втягивать ее в идиотскую и позорную авантюру. Ведь мы же оттуда вынуждены будем уйти, точно так же, как мы ушли с позором из Афганистана, точно так же, как мы уходили из всех вот этих вот точек подобного рода. Понятно, что закончится не поражением, не победой, а просто позором… После того, как Донбасс будет освобожден, вероятно, от захвативших его уголовников, все те, кто сегодня рыдают о любви к новым республикам, поднимут жовто-блакитные флаги и запоют про то, как Украина велика и сильна.
Мы совершаем глупейшую подмену, когда начинаем издеваться над персонажами вместо того, чтобы ломать идеологию, по которой решила жить Россия — старую, затхлую, страшную, смертоносную, которая ее один раз уже погубила.
Слово «патриот» и слово «вор» стало практически символом, потому что чем он больше ворует, тем громче он орет о патриотизме.
Не коррупция проблема этой несчастной страны. Проблема этой несчастной страны — это первобытное мышление и всякий человек, который работает на разжигание этого первобытного мышления.
Что такое государственность? Это когда каждый генерал, каждый писатель, каждый телекомментатор, каждый чиновник чувствует себя молекулой Путина, и когда он понимает, что его жизнь, вот этого маленького молекулярного организмика, напрямую зависит от благополучия большого организма, частью которого он является, это и есть настоящая государственность, поэтому я думаю, что ни на какие дворцовые перевороты рассчитывать по не приходится.
Мы плохо знаем Российскую Федерацию. Мы не знали, что разведанные запасы холуйства в России так велики, так огромны. Ими, в принципе, можно было бы обеспечить примерно еще 500 президентов. Потенциал холуйства огромен и неисчерпаем. И единственное, что наше холуйство не очень конкурентоспособно, например, по сравнению с северокорейскими образцами. Но сейчас в Северную Корею срочно направилась делегация Государственной Думы, которая должна по обмену опытом приобрести некоторые важные навыки...
Мы понимаем, что холуйство на Руси непобедимо, оно всегда будет и для него всегда будет требоваться выход. Мы сейчас можем с определенной долей уверенности говорить, что команды холуйствовать в связи с днем рождения Путина не было. Оно целиком самородное, оно целиком зародившееся в недрах народных и как раз поднимающееся навстречу Кремлю. Вот тут как раз интересно не само холуйство, а интересна реакция Кремля на это холуйство… какие, действительно, бездны неисчерпанные, неосвоенные холуйства есть в народе, и как стремится это холуйство народ продемонстрировать.
Этот режим снесет не какой-то там Навальный, его снесет то дерьмо, которое с огромными температурами и под огромным давлением собралось под тоненькой корочкой так называемого приличия.
Моя русофобия, которая поневоле начинает формироваться, когда, извините, со словом «Россия» ассоциируется Милонов или Мединский, или Поклонская, — поневоле станешь русофобом.
Россия могла бы быть самой богатой, самой счастливой и самой веселой страны в мире, если бы она отказалась от всего того маразма, которому она постоянно приносит себя в жертву: от этой державности… потому что мы понимаем, что от державности всегда воняет гноем пролежней старух, которые вынуждены подыхать в коридорах гнилых больниц. Мы понимаем, что от державности пахнет уличными сортирами рядом со школами, которые никто не будет перестраивать, потому что деньги нужны на ржавые бомбы и на державность.
Теоретически Россия прекрасная и одна из самых потрясающих стран мира с самым потрясающим потенциалом, но она прется в клуб сверхдержав со Сталиным под мышкой, обвешавшись крестами. Из каждого кармана у нее торчит какой-нибудь кровавый клоун типа Захарченко и Асада. Но есть же дресс-код. В таком виде не ходят в приличные заведение. Тем паче, что у этих заведений есть хозяева, которые строго следят за тем, чтобы гости с ногтей не капали украинской кровью на ковры, по крайней мере. Вообще, вели бы себя как-нибудь приличнее. Ведь никто же не требует что-нибудь особенное сделать. Требуют всего-навсего соответствовать этому нормальному дресс-коду, соблюсти приличия и почиститься от опасной и архаичной грязи.
А я, собственно, не понимаю, на что интеллигенция-то жалуется? На нагайки по мордам, да? Так это православная духовность, ребята, по которой интеллигенция скучала все долгие годы советской бездуховности. Кто хотел духовности? Кто причитал: ах зачем нужна дорога, если она не ведет к храму? Вот она привела. Это и есть ваш храм. Осваивайтесь. Вы у цели.
Российское государство воспитано на унижении и на способности и возможности убивать и пытать… Причем, не забывайте, мы говорим о Родине, которая с особым наслаждением и чавканьем любит жрать именно собственных детей. Причем ей нравится этот вкус, ей нравится это блюдо. Ей годятся дети, жаренные в танках, дети, задушенные дымом в «Вишнях», замороженные в лагерях. И вот за 4 века того дикого образования, традиции которого унаследовала сегодняшняя Российская Федерация, конечно, всё это укрепилось. И пытки в тюрьмах — это такая же бессмертная система, как дедовщина, как взяточничества.
Когда у России нет возможности кого-нибудь душить вовне, она начинает душить саму себя.
Вы уже слышали, наверное, что возникла такая золотая мысль, что экономику в очередной раз спасет обвал рубля. Ну, архитектуру должно спасти землетрясение. А здравоохранение должно спастись с помощью бубонной чумы. И вообще, редко бывает такое, что удается изобрести лекарство, которое гораздо опасней и смертоносней, чем сама болезнь, но в России это умеют. И вот идея полного обвала, которая ждет, наверное, в ближайшее время, из такого рода талантливых изобретений.
Моя преамбула Конституции: «Чтя память предков, передавших нам идеалы опричнины, энкавэдэвщины, чекизма, черносотентства, стукачества, опыт лагерей, опыт массовых расстрелов и пыток, СМЕРШей, штрафбатов, коллективизаций, сбора макулатуры и сдачи стеклотары, расправ с инакомыслием, оккупацией всех соседей, казней и церковного мракобесия и руководствуясь их мерзкими заветами, забыть к чертовой матери и изъять из обращения слова «добро» и «справедливость» как не имеющие никакого смысла на территории Российской Федерации». Ну, а дальше сам массив Конституции…
Ни один российский режим без кровавого и жуткого наследства существовать не может. Злу необходимо всегда корни. Дело в том, что зло, насилие, тупость, деградация, они всегда нуждаются в исторических корнях, в оправдании традиций. Можно дерьмовость настоящего оправдать дерьмовостью прошлого и представлять эту дерьмовость не разрухой и бедой, а традицией и движение к какой-то самой высокой цели.
Раскол в обществе произошел не по линии убеждений, а по линии интеллекта.
Прошлое очень дорого содержать, потому что все эти дни ВМФ, все эти парады, все эти архаичные идеологии — это всё пугало. И этот концепт «Россия против человечества» давным-давно уже провалился. И что нам оставило это прошлое? Надо всегда разобраться, что мы хотим сохранить? В чем заключается его достоинство, имеет ли смысл о нем помнить?
Вот оно оставило кладбища ГУЛАГа, века унижения, зуботычин, торговли людьми, территории, которые когда-то объединяли несчастья и нищета всех, кто на них живет. Традиции бездарного командования войсками, когда победы покупались абсолютно пустой и избыточной тратой жизней. Виселицы, позорные столбы, поповский диктат, презрение к науке. Ведь смотри, ни одна из республик из СССР не выказала ни малейшего желания остаться с Россией вместе. Вот как только появилась возможность порвать эту связь, они бросились врассыпную.
Ну, осталась там еще привычка решать все дыбами, расстрелами и самодержавием. И культивировались параноики у власти, начиная с Ивана IV, продолжая Сталиным. Насильственное крещение малых народов. Это и есть историческое наследство, собственно говоря.
И вот, что хорошего и полезного осталось старой Россией? Вот именно это. И если мы будем пытаться найти что-то другое, то у этого другого мы обнаружим совершенно другие исторические, европейские корни.
практикуем.
Рабство — это не обязательно какие-то атрибуты в виде колодок, кандалов, переполненных корабельных трюмов, где вперемешку живые с мертвыми едут на невольничий рынок, не обязательно это ошейники, не обязательно пальмы. Это вполне могут быть кульманы, вполне могут быть хлипкие хрущевки, вполне могут быть пыжиковые шапки как предел мечтаний и шкаф из ДСП — это тоже аксессуары рабства. Потому что в СССР лишали будущего развития, свободы передвижения не только то поколение, которое жило под этим гнетом, но и будущие поколения, которые, собственно, внуки тех людей. Ведь СССР был рабовладельческим строем, и рабами были практически все, а пробраться в касту рабовладельцев было необычайно сложно из-за положения рабов государства и рабов КПСС. Одни люди получали убогие эти прокормочные зарплаты, имели убогий быт и в случае его — репрессии.
Сейчас Россия старательно пытается повторить главную ошибку Советского Союза: приносит благополучие и счастье людей в жертву величия государства. Идентичность этих ошибок гарантирует и схожесть финалов...
