От слов к делуОт слов к делу. Как колонками о прелестях ГУЛАГа нас готовят к тоталитарной диктатуре Текст сотрудницы государственного агентства «РИА Новости» Виктории Никифоровой о прелестях ГУЛАГа — трехразовом питании, теплом жилье, медпомощи — мог бы рассматриваться просто как манифестация глупости и подлости автора, если бы не воплощал собой господствующую идеологию и не способствовал строительству в России того идеала, о котором мечтают ее руководители. Меняются не только законы и политические практики, становясь все более репрессивными и безумными. Меняются слова. И это не менее важно. В начале ведь было Слово. Но не только в том Начале и то Слово. Слово предваряет любое дело — и доброе, и злое. Сначала философы рассуждали о том, как может быть устроено общество, чтобы людям в нем было лучше жить. Только потом реформаторы и революционеры, знавшие об этих интеллектуальных поисках, стали с большим или меньшим успехом претворять эти идеи в жизнь. Так появились демократические институты, законы о защите собственности, правила честной конкуренции, независимые суды. Отмена смертной казни стала возможной благодаря долгим десятилетиям разговоров о священности человеческой жизни — без этих разговоров так бы до сих пор и казнили. А сейчас, когда пришло понимание того, что жизнь животного — это тоже жизнь, появились требования запрета любительской охоты — убийства для удовольствия. Политический вокабуляр и мироощущение, над формированием которых работает пропаганда, не просто оправдывают авторитаризм, но готовят страну к тоталитарной диктатуре. Государство — именно государство, а не безумные пропагандисты — рассказывает нам, что Путин давно уже не избранный президент, вместо которого в принципе могли бы избрать кого-нибудь другого, но безальтернативный национальный лидер — на этот пост не выбирают, на этот пост назначает Бог. Можно голосовать против избранного президента и оставаться членом гражданской нации. Но, если ты против национального лидера, ты сам себя выводишь за ее пределы (или тебя выведут). Ты вне народа, а значит, его враг. Все, кто хоть в чем-то не согласен с политикой России, управляются из одного центра Зла — из Вашингтона, из офиса Билла Гейтса или Сороса, из Бильдербергского клуба. Конкретные оппоненты России не имеют субъектности — Украина под управлением Байдена, Евросоюз послушно выполняет приказы США. Нам не с кем вступать в переговоры или идти на компромиссы — с центром Зла договориться в принципе невозможно, он веками против нас, в этом его природа, а мелкие агенты зла достойны лишь силовых ответов или хамства МИДа. У нас нет союзников, кроме армии, флота, Асада и ХАМАС. Властители и граждане принадлежат не просто к разным сословиям, но уже и почти что к разным биологическим видам, и это не удивляет ни верхи, ни низы. На фоне всего происходящего в социальной сфере Роскосмос сообщает о премиях Рогозина по 40 миллионов рублей, справедливо полагая, что это не вызовет широкого возмущения. Не вызвало! Государство пытается — и не без успеха — контролировать не только образ мира, в частности, запрещая для этого просветительскую деятельность, чтобы никто не мог поколебать стройную картину выдуманной начальством реальности. Этот закон, кстати, не менее опасен, чем последние новеллы о запрете участия в выборах гражданам, связанным с экстремистскими организациями. Контролю подлежат мысли и чувства — а это одна из главных особенностей именно тоталитарной системы. Предписывается, чем и как надо гордиться, запрещается думать, что Сталин и Гитлер — суть одно, а кто не хотел участвовать в бессмертном полку, высунувшись с портретом ветерана в форточку, тот во время войны пошел бы в полицаи — тот враг, которого можно — нужно! — уничтожать. Порядок, который государственная машина пытается установить в оказавшейся под ее управлением стране, — это тотальное самовластье. На уровне семьи: не надо никаких законов о семейном насилии, глава семьи сам разберется. В трудовых коллективах, где власть менеджера, владельца или, раньше, помещика не должна быть ограничена ни профсоюзами, ни индивидуальной свободой крестьян. В стране в целом, где первое лицо, как бы оно ни называлось, вольно «холопей своих» миловать, но и казнить вольно. Процветание и благополучие человека может быть достигнуто лишь в условиях несвободы, когда он подчиняется жесткой дисциплине, а начальство заботится о его трехразовом питании и социальном лифте — см. сочинение госпожи Никифоровой. Собственно, от слов государство переходит к делу: заключенные будут работать на стройках не коммунизма теперь, но тоже чего-то важного. Заодно и от мигрантов избавимся. Правда, нынешнего корпуса заключенных, чтобы полностью заместить приезжих, не хватит, но с этим органы справятся. При сегодняшней судебной практике посадить можно любого. И будет это не ГУЛАГ, успокаивает ФСИН, а будет это что-то светлое и гуманное, где люди будут зарабатывать до 220 тысяч рублей — в несколько раз больше, чем на воле, а жить будут в заботе и комфорте. И на кой вам, сограждане, эта свобода? От нее беспокойство одно, разврат да неустроенность. В тюрьме лучше! А мы-то, дураки, думали, что это уж точно не вернется. За этими идеями — представление о деструктивности человеческой природы, убеждение, что человек, оставленный без надзора, причинит зло и себе, и окружающим. За этими идеями убежденность, что не индивидуальность, а лишь группа — нация, конфессия, народ — представляют ценность. От имени этих групп, точно зная, что им надо, и выступает сегодня никак на то не уполномоченное российское государство, уверенное, что свобода — это зло. Леонид Гозман © Copyright: Игорь Гарин, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
