Марьяна Высоцкая
Ночь прижимает к тёплой своей груди,
Как пожилая женщина негритянка.
Я последний из выживших. Я стою на обломках танка.
Лучшее – сзади. Худшее – впереди.
Я командир разгромленного полка.
Носитель последних скомканных хромосом.
Эту лавочку жизни не запустить колесом.
Нет утробы. Я лично видел, как мир смолкал.
У меня есть землянка, кактус, консервы, ром.
Есть пустыня из пепла на тысячи тысяч миль.
«Вы выиграли супер-приз. А-а-а-а-автомобиль!»
Точнее, сгоревший обугленный автодром.
Я не пророк, я не верил ни в Небо, ни в ремесло.
И тоже брюзжал на мир, что он скуп и лжив.
Я не знаю, какого хрена остался жив.
Был обычный октябрь.Понедельник . Восьмое число.
По утрам я бегаю в респираторе, сном грузим.
Ищу в пепелищах съестное и на дрова.
Я и раньше-то был чуток вороват,
А теперь это скучные будни ядерных зим.
Я сухая соломинка в русле, а не река.
Перед сном стандартное чтиво обрывков газет.
И однажды всё Небо спускается поглазеть
На почти обезумевшего, забытого им старика.
Смотрят хмуро. Друг с другом шепчутся. Ждать вреда.
Я стою, как вкопанный, пепел держу в горсти.
Один подходит и начинает меня трясти:
Просыпайся. Пора на работу. Среда.
Другие статьи в литературном дневнике:
