***

Лия Романова: литературный дневник

Жизнь очень странно устроена. Чтобы вылезти из колодца, надо в него упасть. (c)


***


Интервью.
журнал"Esquire"
рубрика"Правила Жизни"
Виктор Пелевин, писатель,52 года, Москва.


СЛЫ­ШАЛ ЛИ Я хло­пок од­ной ла­до­ни? (си­но­ним про­свет­ле­ния в буд­диз­ме. — Esquire). Мно­го раз в дет­стве, ко­гда ма­ма шле­па­ла ме­ня по поп­ке. Я ду­маю, что по­это­му и стал буд­ди­стом.


ВО­ПРОС О ТОМ, ЧТО ОЖИ­ДА­ЕТ НАС по­сле смер­ти, так же бес­смыс­лен, как во­прос, что ожи­да­ет Ар­ле­ки­на по­сле ко­стю­ми­ро­ван­но­го ба­ла. Его ни­че­го не ожи­да­ет, по­то­му что Ар­ле­кин су­ще­ству­ет толь­ко как мас­ка. Мне ка­жет­ся, что пра­виль­нее го­во­рить о том, что нас что-то ожи­да­ет в жиз­ни. А смерть — это про­бу­жде­ние от жиз­ни. Но про­бу­жда­ем­ся от нее не мы, по­то­му что мы са­ми — та­кая же точ­но ил­лю­зия, как и все, что нас окру­жа­ет. Уми­рая, мы про­сы­па­ем­ся от то­го, что счи­та­ли со­бой. Кста­ти, в днев­ни­ке Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го опи­сан по­тря­са­ю­щий сон на эту те­му.


ЕЩЕ НЕ ЗНАЮ, бо­юсь ли я смер­ти.


У МЕ­НЯ НЕТ ДО­МАШ­НИХ ЖИ­ВОТ­НЫХ.


У МЕ­НЯ НЕТ ВКУ­СОВ. То что мне нра­вит­ся в ли­те­ра­ту­ре, му­зы­ке и ки­но, нра­вит­ся мне не по­то­му, что под­чи­ня­ет­ся ка­ким-то прин­ци­пам или пра­ви­лам, ко­то­рые мож­но бы­ло бы сфор­му­ли­ро­вать в ка­че­стве мо­их пред­по­чте­ний. Это про­ис­хо­дит не­пред­ска­зу­е­мо и по не­по­нят­ной мне са­мо­му при­чи­не.


У МЕ­НЯ НЕТ ни­ка­кой во­ли, ко­то­рую я ощу­щал бы не­по­сред­ствен­но, как язык или ру­ку. Во­ля — это ин­тер­пре­та­ция, а сво­бо­да во­ли — это ин­тер­пре­та­ция ин­тер­пре­та­ции. На са­мом де­ле, ни­че­го по­доб­но­го не су­ще­ству­ет. Вы зна­е­те, как го­во­рил Ча­па­ев в из­вест­ном анек­до­те: «Я се­бе та­кую га­дость да­же пред­ста­вить не мо­гу».


Я НЕ КУ­РЮ и не пью и счи­таю, что в хи­мию моз­га не сле­ду­ет вме­ши­вать­ся на­пря­мую, во вся­ком слу­чае, на по­сто­ян­ной осно­ве, это ве­дет толь­ко к за­ви­си­мо­сти от хи­ми­ка­тов и не ре­ша­ет ни од­ной че­ло­ве­че­ской про­бле­мы. Нар­ко­ти­ки во­об­ще спо­соб­ны ре­шать толь­ко те про­бле­мы, ко­то­рые пе­ред этим со­зда­ют са­ми. И по­том, что это зна­чит: «рас­ши­ре­ние со­зна­ния»? У со­зна­ния нет та­ких ха­рак­те­ри­стик, как дли­на или ши­ри­на, со­зна­ние не на­до рас­ши­рять или углуб­лять, я ду­маю, что его на­до по­сте­пен­но очи­щать, а для это­го нар­ко­ти­ки не про­сто бес­по­лез­ны, они вред­ны. Че­ло­ве­че­ское те­ло са­мо вы­ра­бо­та­ет всю нуж­ную хи­мию.


РЕ­АЛЬ­НОСТЬ — ЭТО ОКСЮ­МО­РОН из од­но­го сло­ва. Счи­та­ет­ся, что это не­что, су­ще­ству­ю­щее на са­мом де­ле, в от­ли­чие от умо­зри­тель­ных идей. Но в дей­стви­тель­но­сти ре­аль­ность как раз и яв­ля­ет­ся иде­ей, су­ще­ству­ю­щей ис­клю­чи­тель­но в уме, то есть она не­ре­аль­на. Эти­мо­ло­ги­че­ски «ре­аль­ность» вос­хо­дит к ла­тин­ско­му «res», вещь, но в фи­зи­че­ском ми­ре ни­где нет та­кой ве­щи, ко­то­рая на­зы­ва­лась бы ре­аль­но­стью, по­это­му это сло­во как бы из­де­ва­ет­ся са­мо над со­бой. Это сло­во умест­но, как фи­гу­ра ре­чи. На бы­то­вом уров­не мож­но ска­зать, что если сей­час де­кабрь, в ре­аль­но­сти за ок­ном зи­ма, а не ле­то. Или, на­при­мер, ро­ди­те­ли го­во­рят де­тям: «за­хо­чешь ку­шать, нуж­ны бу­дут день­ги, и это и есть ре­аль­ность». С этим, ко­неч­но, не по­спо­ришь. Но это до­ка­зы­ва­ет лишь то, что од­ни на­ши ил­лю­зии ре­аль­ны от­но­си­тель­но дру­гих на­ших ил­лю­зий. То же са­мое про­ис­хо­дит в дет­ском сне, ко­гда ре­бе­нок уве­рен­но мо­чит­ся в со­вер­шен­но ре­аль­ное и кон­крет­ное вед­ро и слы­шит на­деж­ный гром­кий звон жид­ко­сти о его стен­ку, под­твер­жда­ю­щий, что он не про­мах­нул­ся — но его от­че­го-то не по­ки­да­ет смут­ное со­мне­ние в про­ис­хо­дя­щем. Се­рьез­ный взрос­лый че­ло­век от­ли­ча­ет­ся от об­мо­чив­ше­го­ся во сне ре­бен­ка, во-пер­вых, тем, что он, как пра­ви­ло, еще и обо­срал­ся, а во-вто­рых, тем, что у не­го пол­но­стью от­сут­ству­ет со­мне­ние в про­ис­хо­дя­щем, ко­то­рое все-та­ки при­бли­жа­ет спя­ще­го ре­бен­ка к ис­ти­не. За­то у взрос­ло­го че­ло­ве­ка есть на­уч­ная кар­ти­на ми­ра, ко­то­рая, если ко­рот­ко, сво­дит­ся к то­му, что ре­аль­ность вед­ра до­ка­зы­ва­ет­ся зво­ном мо­чи, а ре­аль­ность это­го зво­на, в свою оче­редь, до­ка­зы­ва­ет­ся блес­ком вед­ра, и по­это­му все долж­ны с утра до но­чи ра­бо­тать на про­из­вод­стве ба­бло­са. Вот что­бы по­мочь се­рьез­но­му взрос­ло­му че­ло­ве­ку прий­ти в се­бя от этой ре­аль­но­сти, и су­ще­ству­ет смерть.


ЯР­ЛЫ­КИ МО­ГУТ БЫТЬ ЛЮ­БЫ­МИ. Ко­гда вы под­ки­ды­ва­е­те мо­не­ту, все ее пе­ре­ме­ще­ния в воз­ду­хе обу­слов­ле­ны ме­ха­ни­че­ски­ми при­чи­на­ми, в ко­то­рых нет ни­че­го слу­чай­но­го. Но с прак­ти­че­ской точ­ки зре­ния вы­па­де­ние ор­ла или реш­ки — слу­чай­ность. По­это­му мож­но ска­зать, что все слу­чай­но­сти за­ко­но­мер­ны, а все за­ко­но­мер­но­сти слу­чай­ны. Про­ис­хо­дит то, что про­ис­хо­дит, а мы на­кле­и­ва­ем на это яр­лы­ки «слу­чай­ность», «за­ко­но­мер­ность».


ЗЛО ВСЕ­ГДА СВЯ­ЗА­НО со стра­да­ни­ем, с по­пыт­кой по­нять, что яв­ля­ет­ся его при­чи­ной. Ко­гда нам ка­жет­ся, что мы эту при­чи­ну по­ня­ли, мы на­кле­и­ва­ем на нее яр­лык «зло». Но очень ча­сто мы по­ни­ма­ем эту при­чи­ну не­вер­но.


Я ПО­СТА­РА­ЮСЬ ОБЪ­ЯС­НИТЬ, что та­кое Пу­сто­та. Толь­ко слу­шай­те очень вни­ма­тель­но. Итак. (Мол­чит. — Esquire). Вот толь­ко что вы ее ви­де­ли. Вот это она и есть.



Другие статьи в литературном дневнике: