ТебеНабоков писал: « Я родился в стране, где идея свободы, понятие права, обычай человеческой доброты холодно презирались и грубо отвергались законом. Порою в ходе истории ханжеское правительство красило стены национальной тюрьмы в желтенькую краску поприличнее и зычно провозглашало гарантии прав, свойственных более удачливым государствам; однако либо от этих прав вкушали одни лишь тюремные надзиратели, либо в них таился скрытый изъян, делавший их еще горше установлений прямой тирании. Каждый в этой стране был рабом, если не был погромщиком; а поскольку наличие у человека души и всего до нее относящегося отрицалось, причинение физической боли считалось достаточным средством для управления людьми и для их вразумления. Время от времени случалось нечто, называемое революцией, и превращало рабов в погромщиков и обратно. Страшная страна, господа, жуткое место, и если есть в этой жизни что-то, в чем я совершенно уверен, - это что я никогда не променяю свободы моего изгнания на порочную пародию родины." Я не молюсь ни на современность, ни на Запад. Однако в моей безродной и космополитичной душе есть место любой культуре, кроме советской. Для восхищения советским теперь есть много мест – все эти шашлычные и чебуречные «Как раньше», все без исключения телевизионные каналы, пустеющие магазины, Госдума, большинство бумажных СМИ и много, много, много чего еще. Советское берет реванш. В том числе и в головах. От безысходности. А я не хочу от безысходности любить шпроты или художника Пластова. Я хочу, чтобы у меня был выбор кого и что любить. Извините.
© Copyright: Се Колевков, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
