Как элиты читают Пушкина

Константин Жибуртович: литературный дневник

Главной нитью «Дубровского», по словам Алексея Кудрина, является судебная тяжба между двумя помещиками, где Троекуров в ходе рейдерского захвата забирает у соседа имение. Эта история повторяется до сих пор, сказал Кудрин.



***



Боб Дилан однажды сказал: как мы можем доверять власти, которая не понимает Шекспира? Для Кудрина суть романа лишь в том, кто у кого что оттяпал: риски, процесс и последствия. Иными словами, Пушкин живописал хозяйственно-имущественный спор, сдобрив его Love Story для лучших продаж.


В прошлом сентябре написал заметку как раз о «Дубровском». И тех вещах, которые жутко неудобны в романе сегодняшним «элитам».



***



В чём гениальность Пушкина, отчего «Дубровский» не Love Story и почему это не комплимент из чувства огромного пиетета к классику. (Лишь три аргумента из десятка).



1) Он всё знал о своём времени. Русские души в наилучших порывах и проявлениях – любил и воспевал, а сам по себе уклад, обросший мифологией и языческими предрассудками – прозаически фотографировал, не питая особых иллюзий о его «благочестивости». В том числе, вопросы тотальной несвободы личного выбора, навязанной не Творцом, а людьми – и ради человеческих же прихотей.


2) Пушкин безошибочно предсказал не только две революции начала ХХ века, но и вывел их механизм. Революция всегда начинается с конфликта элит (Троекуров – Дубровский). И при всей бессмысленности и беспощадности русского бунта, прямую вину за него несут те, кто к нему вынудил (вынудил, а не допустил, тут важное различие!).


3) Блестяще выведенный Александром Сергеевичем Троекуров бесконечно далёк от картонных злодеев-персонажей. Не трус. Не глуп, подчас – весьма проницателен. Сребролюбив - но это, вообще, главный порок знати и духовенства. Жесток, но питает сентиментальную слабость к старинному приятелю и дочери с сыном, а также этому странному «французу». Но всё это – до поры до времени, пока властолюбивое Эго Троекурова не сталкивается с противоречиями (тем более – прямым протестом и несогласием) даже близких и симпатичных ему людей. По сути, Троекуров, – собирательный образ российской власти, когда менялись декорации, но не суть.


И Пушкин знал, конечно, что пройдут века, но научиться на своих же ошибках она не сможет. В этом смысле, финал символичен: слепое исполнение Буквы Закона под прикрытием религиозности (хотя, вера и дух там и не ночевали) за пару минут навсегда калечит жизни Владимира с Машей.


«Оставь надежду всяк, сюда входящий»…



Другие статьи в литературном дневнике: