И снова о египетском стиле!
Продолжаю создавать комментарии к архитектурным памятникам, упомянутым в «Посланнике», и все не могу миновать описания увлечением египетским стилем в Северной столице. Казалось бы, мне надо рассказать всего про один Египетский дом на Захарьевской, 23. И про Египетский мост.
Конечно, если вдаваться в подробности создания и крушения моста, которые в наше смутное время все былые прописные истины сделавшее такими же смутными, вышли за пределы примера о резонансе из учебника по физике и обросли загадками и легендами, то это не совсем уж просто. Но все же не так трудно, как попытаться втиснуть обзор всех «египетских» достопримечательностей Петербурга в одну небольшую, но содержательную, как хотелось бы автору, статью. Со всеми сфинксами, египетскими, именующимися египетскими, а так же называющимися в простонародном фольклоре «ведьмами». Сфинксами греческой традиции, уточенными и гламурными французскими, увешанными каменной бижутерией, а вдобавок к ним современными модификациями, скелетообразными, двуглавыми и в виде кусков гранита, отдаленно очертания сфинксов напоминающих. Сфинксов, восседающих на пьедесталах набережных, парадных лестницах, в интерьерах дворцовых залов и даже на крыше, а так же на шлемах статуй Афины, и статуй Афины, установленных на крыше.
Итак, с трудом пересчитав большинство известных сфинксов, я добавляю к «египетским» диковинками Северной Пальмиры две очень разные по смыслу пирамиды. Одна воздвигнута Чарльзом Камероном в Екатерининском парке Царского села не много ни мало в память о любимых левретках императрицы Екатерины Великой. Среди боевых памятников, подобных Чесменской колонне или триумфальным воротам «Любезным моим сослуживцам», а так же Орловским воротам, вполне равновеликая с другим архитектурным сооружениям пирамида. Славящая добродетели левретки Земиры, а с нею ее четвероногих сородичей Тома Андерсона и Дюшесы (это не в честь мятной конфетки, а словно бы герцогиня) пирамида, которая, как пишут искусствоведы впервые поставила знак равенства между личным и общественным. Но все же, смею заметить, это довольно-таки странный вывод. И император Николай Второй, так же любивший своих верных колли Имана, Ворона и Шилку (про Шилку точно не известно, какой она породы) почтил их память гораздо более скромными гранитными пирамидками, к тому же убрав их подальше от людского взора в глубину Детского острова в Александровском парке Царского села.
«Рассудку вопреки и вечности в обиду, а умницам на смех, построил, да его забвен не будет грех, из пыли пирамиду» – эти ироничные строчки стихов Николая Львова, возможно, были посвящены именно этой, в честь собачек возведенной пирамиде и построившему ее в Екатерининском парке Царского села зодчему Чарльзу Камерону.
Дальше в описаниях пирамиды начинаются разные странные предположения, которое, конечно, берут свои истоки в разных конспирологических теориях, авторы которых считают и Камерона, и Львова масонами, а их архитектурные сооружения – несущими загадочные знаки и печать тайного учения.
Если сравнивать начертанный Камероном план царскосельских парков, уверяют наши доморощенные последователи конспирологов (в первую очередь приводят почему-то участок Александровского парка с Китайской деревней, хотя пирамида находится совсем в другом парке – Екатерининском) с картой звездного неба, то место Сириуса – главного светила созвездия Большого пса в нем как раз будет занимать пирамида, предназначенная увековечить память домашних любимцев, собачек Екатерины Второй.
Поскольку для того, чтобы включить в свою статью столь сомнительно звучащий комментарий, мне пришлось бы долго сверять карту звездного неба и карты Царскосельских императорских парков ( входящих в состав ГМЗ их три), я благоразумно отказалась от него. Хотя он точно мог бы добавить тексту таинственности, как и все, что касается псевдонаучных и лженаучных теорий.
Но что точно добавило бы тексту таинственности, так это информация о сооружении, которое я поначалу практически не принимала во внимание…
(Продолжение следует!)
Другие статьи в литературном дневнике:
