В ночь с 16 на 17 ноября 1920 года в Феодосии по приказу комиссара 9-й дивизии Моисея Лисовского было расстреляно около сотни раненых офицеров Виленского полка. Бела Кун и Землячка участвовали в этих расстрелах.
Олег Волконский подробно изучал биографии Бела Куна и Землячки. Предлагаю отрывок из главы 7 «БЕЛОГВАРДЕЙСКИЙ ПАРИЖ И КРАСНОГВАРДЕЙСКИЙ КРЫМ»:
«У дяди Шуры и тети Аси квартирка была скромная, двухкомнатная, но в хорошем – 16-ом – квартале Парижа. Над ней была небольшая мансарда под скатной крышей – прямо из декораций для оперы «Богема» Джакомо Пуччини. Эта мансарда служила чердаком, куда складывалось все старое и ненужное в течение нескольких десятилетий. Все было покрыто толстым слоем серой пыли. В мансарде не было ни воды, ни электричества.
В ней я и поселился.
Чтобы туда шагом ступить, потребовалось две недели каторжной работы. Погода стояла жаркая. Нечем было дышать. На лицо я надел маску от пыли. Сначала надо было провести электричество, затем сделать некоторый ремонт и все очистить. Надо было и утеплить комнату, так как в некоторых местах под крышей на стыковке со стеной просвечивалось небо. А мне предстояло там зимовать. Цвет пола сначала было трудно определить. Он оказался потом очень красивым, кафельным, краснокирпичного цвета.
На чердаке было несколько старинных сундуков. В них я нашел целый клад сокровищ. Дядя Шура когда-то работал шофером у одного миллионера по фамилии Альбертини, от которого он получил в наследство эти сундуки. Альбертини любил путешествовать по всему миру и везде собирал сувениры. Чего только в этих сундуках не было: шкуры, коврики, ткани, покрывала, статуэтки, вазы, книги, карты, кальяны, две сабли, даже пара старинных пистолетов в коробке из красного дерева. Все это, естественно, пошло на декорацию моего скромного жилища. Два больших сундука послужили основой для дивана днем и кровати ночью. Тетя Ася, у которой руки до ее чердака никогда не доходили, не могла своим глазам поверить – «просто красота!». Преобладали ближневосточные и североафриканские «сокровища». Наверх она водила гостей, как на выставку антикварного и экзотического искусства.
Тетя Ася была небольшого роста, на вид хрупкая с тонкими чертами лица. Когда-то в молодости она мечтала стать балериной. В эмиграции в Париже она зарабатывала скромные деньги на жизнь тем, что в своей квартире, нагнувшись над швейной машинкой до поздней ночи, шила плюшевые игрушки. По своим политическим убеждениям, к немцам она относилась более благосклонно, чем дядя Шура. Откровенной антисемиткой её нельзя было назвать, хотя: «Не все большевики евреи, но все евреи большевики», была одной из ее любимых эпиграмм.
Тетя Ася эвакуировалась, когда Крым был взят красными в ноябре 1920 года. Там остались ее родители. Там и простыл их след. После его «освобождения» секретарь Крымского обкома РКП(б) Розалия Самойловна Залкинд («Землячка») вместе с Бела Куном (он станет потом главой кратковременного большевистского правительства Венгрии) развернули в Крыму геноцид против русского народа – «холокост по-русски»
Зимой 1920 в Крыму под её руководством расстреляно 96 тыс. бывших офицеров царской армии, 8 тыс. только за одну неделю в Севастополе. Когда патроны закончились, большевики топили людей в море на баржах. Это за короткое время в одном Крыму.
По сей день в Москве стоит дом с красивой табличкой, где она жила. Знаю. Проходил мимо.
И Розалия Залкинд была далеко не одной такой.
Из книги Владимира Солоухина "Последняя ступень (Исповедь вашего современника)":
"До сих пор ходит еще в ЦДЛ одна старуха, бывшая чекистка. Как напьется, так и хвалится, что особенно любила расстреливать молодых русских девушек — гимназисток и чуть постарше, особенно красивых. Лично уводила в подвал (хотя, как следователь, могла бы этого и не делать) и лично стреляла. Сам слушал её. Пьяная, слюни текут из беззубого рта, хвалится: «Помню, красавица девка, коса до пояса. Поставила её к стенке. Она мне плюнула в лицо, а я ей прямо в рот из нагана…
Так вот эта старуха хвастается, что собственноручно застрелила 83 (восемьдесят три!) русских молодых красивых женщины.
Стреляли без суда и следствия. Не надо было никакого преступления, чтобы быть пущенным в расход. Русский, университетское образование (не говоря уже о дворянском происхождении) — и разговор окончен. Крупный деятель тех времен Лацис учил своих подчиненных: «Не ищите доказательств того, что подсудимый словом или делом выступил против советской власти. Первым вопросом должно быть, к какому классу он принадлежит. Это должно решить вопрос о его судьбе. Нам нужно не наказание, а уничтожение.
Это не только в Москве на Лубянке. Но во всех городах, губернских и даже уездных. Мы теперь содрогаемся — инквизиция. Инквизиция сожгла за все время своего существования несколько тысяч человек. Да ведь это одно какое–нибудь Иваново–Вознесенское отделение ЧК!.."
Конец цитаты.
Но русская революция без русских была бы невозможной – особенно без участия русской либеральной интеллигенции, долгие годы ее готовившей. Разве все «Бесы» Достоевского были евреями? А князь Кропоткин - «дедушка революции», приветствовавший убийство царя Александра II, или Савва Морозов - один из доморощенных спонсоров революции? И все эти «прыщавые юноши» из интеллигентных семей — мечтатели и бомбометатели, пошедшие в революцию «из-за баб»? А председатель Государственной думы Михаил Родзянко, сыгравший роковую и коварную роль в свержении Государя Императора Николая II, и Павел Милюков, выступавший в Думе открыто (и безнаказанно) с явной клеветой против Государя?
А тов. генерал Василий Блохин, из крестьянской семьи, палач-рекордсмен, единолично расстрелявший на полигонах и в подвалах несколько десяток тысяч человек, предпочтительно из револьвера марки «Вальтер», был самым обыкновенным русским.
У россиян – бывших русских - на нынешнем постсоветском пространстве заметна такая особенность: упорное нежелание признавать свои ошибки и грехи. За последние годы куда легче стало винить во всех бедах других – «Запад», ЦРУ, жидомасонов, диссидентов, реваншистов, фашистов, власовцев, свидетелей Иеговы - кого угодно, но только не самих себя.
Были и объективные причины, без которых никакой революции не было бы – в первую очередь - Первая Мировая война. Петр Столыпин незадолго до того, как он пал жертвой революционера-террориста, предупреждал: «Война в следующем году, особенно в том случае, если её цели непонятны народу, станет фатальной для России и династии».
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
