от Агаева Самида Сахибовича, писателя
Дипломная работа Елены Вячеславовны Новосад состоит из подборки рассказов, однотипных по замыслу, исполнению и стилистике, и я бы даже сказал по идейному содержанию. Широко используется ненормативная лексика, реже мат, но чаще глаголы в виде вульгарных просторечий, на мой взгляд, совершенно неоправданные. Особенно там, где они являются авторской речью. Изящества Миллера и Буковски вам достичь не удалось, но впечатление испортили. В связи с этим, я все время вспоминал ее автобиографию, где она упоминает, что по одному из своих образований она учитель Священного Корана. я пытался все увязать вместе, но не получилось. Все рассказы нарочитая чернуха, в большей или меньшей степени. Мои претензии, не оттого, что я не знал этих слов и шокирован, просто они не решают никакой задачи, за исключением прямой речи, где они служат речевой характеристикой героев. Такие авторские перлы как: «У Надежды кольцевые мышцы ануса не выдерживали напряжения, начинали вибрировать и грохотали», - это уже за гранью. И даже не в том дело, что неэстетично. Чехов, к примеру, тоже баловался такими вещами. У него в рассказе студент-медик, выпив 6 бутылок пива, говорил щупая девушку – груднично-сосцовые мышцы. Но это был медик, в его случае это было оправдано. Если бы ваша героиня была проктологом. Тогда вопросов не возникло бы. Или: «хитро и мерзко улыбался Сельдий, толкая, как мне казалось, без удовольствия свой хрен». «Олег вскочил и побежал обмывать остатками «Флагмана» свой член». К чему смакование, ненужных подробностей, к примеру, обстоятельное и, не побоюсь этого слова, любовное описание туалета, того, как Андрей и его мать не могут поделить туалет.
Мне был интересен лишь один рассказ «Чужая семья», в котором есть какой-то подтекст, нарочитая грубость повествования и цинизм оправдан, так как служит психологическим доказательством отсутствия духовности и любви. «Жизнь настоящая и жизнь следующая» - очень странный рассказ. В нем, безусловно, есть интересные эпизоды и сцены, но сюжет вихляет из стороны в сторону и логики никакой в этом нет . К тому же один из героев и некоторые подробности о нем перетекли из предыдущего рассказа. Иногда возникают детали сюрреалистические, двое молодых людей берут с собой на пикник 7 бутылок водки. По дороге две бьются, а 5, надо полагать, они выпивают. Рассказ «Мой мужчина немой» у меня просто вызвал недоумение.
В рассказе Елены Новосад «Мы Вас любим» молодой человек приходит к своей бывшей учительнице и жалуется на свою жизнь, на брак по расчету. А в последний момент вдруг делает довольно неожиданное признание в импотенции. Что является довольно сильным сюжетным ходом. Присем делает это если не в грубой, то довольно примитивной форме, он говорит: «Елена Иосифовна, у меня больше не стоит член». С трудом можно допустить, что у учительницы с учеником такие доверительные отношения. Но ведь можно сделать это гораздо тоооньше. Училка натвно ему советует ему заменить секс музеями и театрами. Далее она по секрету рассказывает рассказывает об этом другим своим бывшим ученицам, одна из которых, встретив Максима, тут же выдает свою осведомленность. Заканчивается рассказ многозначительно, Максим направляется к училке, видимо, для выяснения отношений. Мне этот рассказ Елены Новосад кажется искусственным и недобрым. Отсутствие доброты сквозит в деталях и заметно в персонажах. И автор уподобляется своим героям. В частности у отца учительницы: «Доброе лицо старого еврейского папы». К чему вот здесь упоминание национальности. Если бы вы назвали его фамилию, мы бы и так догадались. Или доброта в лице еврея выглядит иначе?
«Убежать от любви» - схематический рассказ о браке по расчету. Это повтор, слегка видоизмененная история Максима из рассказа самой Елены Новосад «Мы вас любим». И на последок о довольно эпатажном рассказе «Последняя надежда». Сюжет вкратце таков – женщина и двое мужчин колесят на машине в поисках девиц. Что уже интригует. На трамвайной остановке подбирают двух пьяных девок и везут на квартиру. Рассказ после долгого описания сцены секса, заканчивается. Мне, кажется, что он написан под сильным влиянием Миллера. В частности сцена, где женщина-рассказчик сидит у кровати и наблюдает как Сельдий занимается сексом, в точности повторяет сцену из романа «Тропик рака», где Г.Миллер и Ван Норден, приводят домой проститутку, и Ван Норден занимается с ней сексом на глазах у Миллера. Цитирую у Миллера: «Я сижу в кресле позади него и с холодным научным интересом наблюдаю за их движениями». У Новосад: «Я села рядом с кроватью и стала прислушиваться». Но она не только прислушивается, но и наблюдает, судя по цитате про Сельдия.
Однако, несмотря не высказанные замечания, я считаю этот диплом состоявшимся. Есть характеры, поступки, какая-то психология. Хотя радикализм автора принимает гипертрофированные формы. Желаю автору не делать чернуху самоцелью. Слово – это не более чем инструмент для творчества. А в этих рассказах именно слова делают их чернухой.
От Елены Новосад писателю Агаеву С.: Ты, *** бродячий, ни хуя меня не понял, я так думаю. Миллера не за чем мне читать было, у меня все истории невымышленные. Так и хочется ответить Вам любимой ругаемых писателей фразой: " а сам-то, что написал????""" "Я села на кровать, он сел в кресло" - несомненно, доказательство плагиата. А если на унитаз - тоже? Вообще нельзя никуда садиться??
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
