Георгиос Сеферис
Накануне, немного после полуночи,
я приехал на остров, называемый Патмос.
Когда начало светать, был я в Хоре.
Море, недвижимое, как металл,
связывало окружающие острова.
Ни вздоха листвы
сквозь свет усиливающийся.
Тишина была скорлупой цельности,
без трещины.
Я стоял прикованный этой силой.
Затем почувствовал,
как прошептал: "Иди и смотри".
"Летнее солнцестояние". Глава 8
Белый лист бумаги суровое зеркало
возвращает лишь то, чем ты был.
Белый лист - он говорит твоим голосом,
Твоим, -
не тем, который хотелось услышать.
Этот напев - жизнь,
растраченная впустую…
Но еще можно ее отыграть, -
если только припасть
к этой белизне равнодушной,
белизне, что отбрасывает тебя
назад, к твоему началу.
Ты странствовал, видел множество лун и много солнц
прикасался к живым и мертвым
испытал боль юноши
муки роженицы
огорченье ребенка,
но все, что ты испытал - бесполезная груда
если ты не доверишься этой вот пустоте.
Может ты и найдешь то, что, ты думал, навеки утрачено:
цвет юности, справедливые волны возраста, сомкнувшиеся над тобой.
Жизнь это то, что ты отдал
эта пустота - то, что ты отдал,
белый лист бумаги.
Перевод И. Ковалевой, А. Нестерова
Из книги Георгиоса Сефериса "Три сокровенных поэмы", 1966
Другие статьи в литературном дневнике:
