"Торжество великих людей — обычно плод недоразумения: их принимают за нечто диаметрально противоположное тому, что они есть на самом деле, и поэтому ими восхищаются."
- если бы люди знали кому и за что они поклоняются, что из себя представляют все эти святые и пророки, поэты и художники и прочая наволочь и накипь, "морская пена", то они бы их и по сегодня сжигали на кострах вместе с книгами. Но люди нелюбопытны и падки на внешнюю мишуру. И, если о мерзости внешнего, видимого мира, хотя бы иногда говорят, противопоставляя его высшему духовному, то о мерзости этого высшего духовного даже не догадываются. А те немногие, кто в нём разобрался, вовремя затыкают себе рот. Ну, а если упорствуют в безумии, то им помогут.
Сами же "великие люди", если их припереть к стенке, выдадут что-то на вроде того, что раз плоды хорошие, то и дерево следует признать хорошим. За глаза, так сказать, не всматриваясь в мотивы и намерения, этих ублюдков, этих ловцов душ человеческих, этих сеятелей ветра, надеющихся на ураган, этих поджигателей войны, ради того только, чтобы их помнили несколько сот лет тупые, безмозглые потомки, которые восхищаются красотой и вкусом отравленных "плодов".
Короче, чума на оба ваших дома!
"Конфликт возник между Германией и Англией, и Германия не признавала за Францией права принимать или не принимать в нем участие; обнаглевшие немецкие газеты принуждали Францию стать на сторону Германии и угрожали, что в противном случае ей придется первой расплачиваться за войну. Они старались принудить ее к союзничеству страхом и заранее обращались с ней как с побитым и уже смирившимся вассалом, — короче говоря, как с Австрией. В этом сказывалась мания величия немецкого империализма, упоенного своими победами, и абсолютная неспособность государственных деятелей Германии понять другие нации, к которым они прикладывали одну и ту же мерку, годную лишь для самих немцев и гласившую: сила — вот самый убедительный аргумент. Разумеется, древняя нация, имевшая за собой долгие века славы и господства в Европе, которых Германия не знала, реагировала на столь грубый вызов совсем иначе, чем ожидали немцы: уснувшая было гордость Франции вновь пробудилась; страна встрепенулась от корней до вершины; у самых равнодушных вырвался крик гнева."
- сто лет назад, а вроде как сегодня
