Алексей Владимирович БаталовУмер народный артист Алексей Баталов. Эта смерть подытожила эпоху, когда о киногероях спорили в газетах, университетах, на работе и дома. Когда кино в России было больше, чем кино - оно не только считалось, но и было одним из важных жизненных ориентиров. "Много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл созданья", - писал в своей поэме Гоголь. Это для искусства правило непреходящее: есть личность - есть искусство. Баталов был личностью. Его душевные качества, его убежденность и жизненные принципы магическим образом сообщались его персонажам, давали им масштаб, энергию и его неповторимое, баталовское обаяние. Владимир Меньшов, автор оскароносного фильма "Москва слезам не верит", вспоминал, как выбор именно этого актера перевернул всю задуманную концепцию роли, и как Гоша из "хамоватого мужика, говорившего всем колкости и гадости", превратился в "рабочего интеллигента", в "аристократа - золотые руки", способного установить свои правила в жизни героини на правах мужчины. Феминистки тогда возмущались, они скандалят, завидев картину, и до сих пор - но и они не могут не признавать притягательность героя, его внутреннюю силу и чистоту. Алексей Баталов своим появлением произвел в нашем кино революцию. Не в одиночку, конечно: время всей страны тогда переживало очередной "великий перелом", искусство оттаивало, отлитых в бронзе персонажей сменяли герои живые и думающие. Но сейчас уже трудно вообразить взрыв в умонастроениях общества, какой произвели первые роли Баталова - рабочий парень в фильме "Большая семья" и простой шофер в "Деле Румянцева". Пролетарскую простецкость не умеющих сомневаться персонажей - "своего парня" Бориса Чиркова или монументального Бориса Андреева - сменил человек размышляющий, юркую смышленость сменил ум. И оказалось, что сомневаться и сопротивляться можно и нужно, что временем теперь востребован человек с самостоятельной жизненной позицией. Тихая, лирическая, камерная "Дама с собачкой" - фильм, где молчания было больше, чем диалогов, - как ни удивительно, тоже несла в себе взрывное ощущение непривычной свободы. На этот раз - свободы чувств, права человека на свободу личной жизни. Герои были абсолютно позитивны не потому, что были безупречны. Но они противостояли замшелости общественных установок и уже тем "революционизировали" умонастроения. Простая человеческая история, ее трактовка актерами Ией Саввиной и Алексеем Баталовым воспринимались как дуновение из иного мира. Более раскованного, открытого, естественного. Приходила пора фильмов-диспутов, идеально вписавшихся в оттепельный мир поэтических вечеров в Политехническом, споров "физиков и лириков", театра "Современник", молодой музыки и принципиально новых молодых героев. Символами времени стали Алексей Баталов и Иннокентий Смоктуновский в фильме "Девять дней одного года" - физики-ядерщики, романтики и прагматики, идущие навстречу опасностям как к вратам в новые эпохи. Кино уже не транслировало в массы официальные установки, пытаясь перевести их на язык искусства, не "снисходило" к пастве, поучая и наставляя, а говорило с согражданами на равных, думая вместе с ними, сомневаясь и споря. Этот мощный рывок в будущее, свободное от предрассудков и сменившее веру на знание, Баталов воплощал идеально. Фильмы с его участием смотрели десятки раз, они не сходили с экрана, глаза Баталова испытующе смотрели на нас с обложек журналов и газетных страниц, парень с лицом открытым и умным стал знаком тех лет и значительно больше, чем кинозвездой. Если в те же годы вся Америка делала макияж под Мерилин Монро, кинозрители Советского Союза сверяли по Баталову свое сердце, мысли, жизнь. В этом разница, она принципиальна. "Девять дней…" только в кинотеатрах посмотрели около 25 миллионов человек, фильм не сходил с телеэкранов, по опросам журнала "Советский экран" Баталов был признан актером года. На самом деле ему повезло воплотить то неуловимое, что называют национальной идеей. В мировом кино таких персонажей, выражающих особенности национального характера, тоже немного: во Франции таким был Жерар Филипп, в Италии - Анна Маньяни, в США - Джон Уэйн. Баталов с его "простонародным" обаянием, но закваской истинного интеллигента вернул тогда нашему кино великую литературную традицию, заставившую мир предполагать в русских некую особую стать и сложность душевной организации. Традицию, наиболее полно выраженную Толстым, Чеховым, Буниным, а потом упрощенную, адаптированную к советским реалиям и, в сущности, уничтоженную. Герои Баталова как бы соединяли это утонувшее в Лете прошлое с тем еще неясным будущим, в которое шел, рискуя собой, его Гусев из "Девяти дней…". Они утверждали: могут ломаться общественные строи, но национальный характер неуничтожим. И здесь нужно вспомнить о том, откуда пошла эта человеческая закваска. Племянник знаменитого актера Николая Баталова, сын мхатовских артистов Владимира Баталова и Нины Ольшевской, выросший в доме писателя Виктора Ардова в кругу таких людей, как Булгаков, Шостакович, Олеша, Мандельштам, Светлов, Раневская, Зощенко, с юности подружившийся с Анной Ахматовой и даже написавший ее портрет, Алексей Баталов не мог не пойти в актеры, в Школу-студию Художественного театра. И на киноэкране впервые появился уже в 16 лет - в фильме "Зоя". Его сразу полюбила кинокамера: ей здесь есть, за чем наблюдать и что выявлять через взгляд героя и неуловимые изменения его мимики, через нечто, способное проявиться только в идеальном актерском лице. Когда через частную ситуацию вдруг проступает общее, для каждого важное. Когда герой на экране вдруг становится тобою, сидящим в зале, и ты уже готов пройти вместе с ним его - наш! - путь испытаний и сомнений. Только такой актер из лицедея способен стать национальным героем и символом. И любую свою роль укрупнить до главной. Такой феномен произошел, например, в военной драме "Летят журавли" - первом и пока единственном нашем фильме, увенчанном Золотой пальмовой ветвью Каннского фестиваля. Герой Баталова Борис появляется в начальном эпизоде картины, потом уходит на фронт и погибает. Но эти немногие кадры его лица сопровождают нас в течение всей картины, а потом и всей нашей последующей жизни. Такими важными для всех нас героями были созданные им образы в фильмах "Дорогой мой человек", "День счастья", воплощение обостренной совести - Протасов в "Живом трупе", Павел Власов в горьковской "Матери", где он вступил в рискованное состязание со своим прославленным родственником Николаем Баталовым. Свою последнюю настоящую роль он сыграл в фильме "Москва слезам не верит" более 35 лет назад. Он понимал, вероятно, что с быстро меняющимся временем уходит и его герой, на смену устремленности вперед приходит мазохистское копание в собственных язвах, а веру в пока не познанное вновь вытесняет вера в непостижимое. Наступала иррациональная эпоха пофигизма, с которой он так и не смог, не захотел найти общий язык. Уже немногие могут вспомнить, чем был Алексей Баталов для народа и страны и за что ему должны быть благодарны новые, более свободные и умные поколения. Его фильмы теперь принадлежность киноклубов и киноархивов, их все реже показывают по телевидению - вероятно, потому, что язык надежды, которым они с нами говорили, становится все менее понятным и актуальным. Но надежда и порыв к свету вернется по тем же законам, по которым заморозки сменяет оттепель. И взыскующий взгляд Алексея Баталова снова будет поверять наши души и их согревать. © Copyright: Анна Дудка, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
