Капкан Кто на промысловую охоту отваживался, тот знат, паря, што значит "тайга проверять будет". Када мороз щеки дёром дерет да по вершиннику кедрача с ельником потрескиват, загинуть в каком урмане, проверяя капканы аль белкуя,- на один чих. Хаживал я на "промыслухе" по таким дебрям, где даже лось-рога лопатой- оставлял клочья шерсти, ломясь за лосихой во время гона. То по осени быват, када малахитову зелень таежки золотые жилы березника пронизывают. А зимой! Снег накидыват царестенну горностаеву мантию на ковры брусничника, ломит лапы пихтача в мамзельих собольих муфтах к земле. Ещё можно из - под снега выхватить горсть замороженной брусницы отправить ее в рот будто шарики прихваченной стужей оленей крови, -лакомство остяков да вагуличей.Ещё крошечными боярскими шапками на огненных кистях рябины топорщится снег, не сбитый рябчиками и глухарями, этими гурманами, набивающими зобы ягодными самоцветами... Но как тока ударят морозы -трескуны да следом бураны сугробов понавалят, все замират.Но жись пульсирует, теплится, как живой хрусталь ручья под ледяной слюдой. Кедровки, белки, бурундуки опустошают свои кладовые орехов. Медвежонок сосет титьку мамки- медведицы в берлоге.Сидишь себе в зимовье, чаёк из брусничного листа попивашь да ждёшь,када уймется метель -лихоманка.И затеплится утро в посеребренном куржаком окошке. И, выскочив за полешками для печурки , -диву дашься, каких токо чудес не натворил за ночь снегопад!Ёлочка у дровяника в шубку принаряжена.Ели дедами с седыми бородами зимовье обступили.Сугробы гружеными верблюжьим караванами горбатятся. Вот тогда -вставай на струганные из прогонистой осины лыжи - и айда капканы ставить. Навалишь тяжесть на плечи , как верижник свои добровольные гири - и прёшь хоть сквозь дебри, хоть в гору.Бредешь по по зимнему лесу , будто по залам дворца среди мраморных скульптур.Про те хоромы мне беглый каторжник поведал. Он в Питер- граде, в Зимнем дворце истопником робил, так насмотрелся и на голых мраморных баб, и на фрейлин в атласных нарядах до таких чёртиков,што на цареубийство сподобился. Но здесь- никаких тебе соблазнов. Разве в какой заснеженной кедрушке раскосоглазая остячка приблазнится!Ага.Аль задумашся -не спуталась ли с дьяком жена твоя Акулина, уж шибко в церкву зачастила. И на Паску , и на Покров -и все свечки жжет пред образами будто согрешила. А тутока один я, бобылем. Тока мой верный пёс - Туман при мне. А без собаки в тайге - никак.Из хантыйских нартовых лаек кобелёк, сметлив,силен и вынослив. Вот и метит он лунками от лап целомудренный снег. Весело бежит впереди, хвост калачем -все нипочем. Обнюхиват следы. Здесь лиса оставила строчку вмятинок. Там заяц наметил своими прыжками стежки следов.Отбежит Туман на поверсты -и сольётся белым окрасом со снежным парчёвым покровом. Только лаем выдавая себя. Пока идем до места, облаит собаченок и тетерева-лирохвоста, и белку -рыжуху...Но не до них, коль идешь капканы настораживать, тянешь за собой санки с привадою и железом.Не все на горбу самому то железо переть, припрягаю в бурлацкое ярмо и Тумана. И он , упираясь, облегчает мою долю.Иной раз в гору-то все равно, што каторжную тележку толкать. А бросить нельзя. Прикован ты к ней, бо в избе , в Завидово, трое суразят за столом с ложками наизготовку вокруг чугунка с пареной репой. Вот и упираешься-пот глаза застит, все сливается в один белый туман. И только черное левое ухо моего четверолапого друга -ориентиром. ...С капканами связался и тот случай, када довелось мне привечать одного сбежавшего с прииска варнака. Прииск-то,где мыли золотишко, был за гольцами, за перевалом, верстах в тридцать с гаком, там и вольные , и из кержачья кто, и каторжные шурфы били. А вольные -то немало и из тех, кто на поселение выходил и рубил избы на золотоносных притоках. Иные и богатели. Это, конечно, бабкины сказки , што в кадушках с рыжиками да белянками для гнета самородки использовали. Но деньжоки, штоб одежонку из плиса, рубаху из шелка, хромовы сапоги сравить, лошадей для выезда- водились.
- Ты кто таковский? -спрашиваю я незнакомца.-Пошто мою мережу теребишь? И в сам дель -тока слепой мог обознаться. На беглеце было арестанское рубище- ржавого цвета дерюжная курточка и штаны. Нахлабучка такого же цвета на голове.Торчащий из дырявой обутки почерневший ноготь большого пальца... Левую ногу отяжеляло прочно заклепанное ржавое металлическое кольцо с обрывком цепи. Цепь красноречивее слов громыхнула по камешнику отмели, когда мой невольный нахлебник отпрянул, напуганный моим ружьем. Но я и не целил в "бубнового туза" промеж его лопатками.Просто по охотничьей привычке ружжо наизготовку держал. - Да вижу я, -грю,- што ты за гусь лапчатый. Даве пыжами патроны набивал. И видел на бумажке , сдернутой со стены лабаза такую ж харю в арестанской робе. Не тебя. А какого -то беглого с этапа.Много вас тут с цепи срыватца! Так обещано было за выдачу того варнака мешок муки и мешок сахара.Так , поди, и за тебя ту награду получить можно. Ага! Хорош прибыток... © Copyright: Юрий Николаевич Горбачев 2, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
