На службе третьего рейха
С интересом прочел книгу «Восточные добровольцы в вермахте, полиции и СС», авторы ее Сергей Дробязко и Андрей Каращук.
Приведу отрывок из введения в монографию.
«В годы 2-й мировой войны территории Эстонии, Латвии, Литвы, Белоруссии и Украины были оккупированы немцами и включены большей частью в состав рейхскомиссариатов «Остланд» и «Украина» — политико-административных образований, находившихся в ведении германской гражданской и полицейской администрации, представленной соответственно ведомствами А. Розенберга (министерство оккупированных восточных территорий) и Г. Гиммлера (полиция и СС).
В силу этого обстоятельства ресурсы западных областей Советского Союза, в том числе и людские, оказались самым широким образом вовлечены в военные усилия Третьего рейха. Более полумиллиона представителей народов этих областей служили в рядах германского вермахта, войск СС, местной вспомогательной полиции и других вооруженных формирований.
Возникновению таких формирований на Украине, в Белоруссии и Прибалтике в значительной степени способствовали национальный фактор и события не столь отдаленного прошлого.
В 1939—1940 гг. в соответствии с советско-германскими соглашениями населенные украинцами и белорусами восточные районы Польши, а также три прибалтийские республики были присоединены к СССР и подвергнуты насильственной советизации с применением жесточайшего террора против явных и потенциальных врагов. В результате в первые месяцы войны в западных областях отмечался особенно высокий, по сравнению с другими оккупированными территориями, уровень антисоветских настроений среди местного населения, что открывало самые благоприятные возможности для привлечения его к сотрудничеству с германскими властями.
И если вначале сам Гитлер, как и другие вожди Третьего рейха, отвергал даже мысль о том, чтобы дать в руки покоренным народам оружие, военные обстоятельства заставили руководителей рейха пойти на создание воинских формирований из представителей этих народов — вначале охранных и вспомогательных частей в составе вермахта, местной полиции и самообороны, а к концу войны решиться на такой шаг, как включение местных контингентов в состав элиты Третьего рейха — войск СС и формирование в их рядах национальных дивизий.
Уже летом 1941 г. на оккупированных территориях Прибалтики, Белоруссии и Украины благодаря усилиям местного коллаборационистского самоуправления возникли многочисленные части местной самообороны. Их костяк составили участники националистических партизанских отрядов, многие из которых сражались против советской власти еще накануне войны.
Санкционированные германской военной администрацией, эти части существовали под самыми разными наименованиями, такими, как «местная милиция» (Ortsmilitz), «служба порядка» (Ordnungsdienst), «гражданское ополчение» (Burgerwehr), «местное ополчение» (Heimwehr), «самозащита» (Selbstschutz) и т.д., и были призваны поддерживать порядок, а также бороться с советскими партизанами и скрывавшимися в лесах отдельными группами Красной Армии, попавшими в окружение».
Вот обо всем этом и пишут авторы книги, - суховато, скрупулезно, безжалостно...
Оценку снизу можно получить из архивов бывшего НКВД - до марта 1946 года в органы было передано 283,000 «власовцев» и прочих коллаборантов в форме.
Оценку сверху можно взять из работ Дробязко, которыe служaт основным источником цифр для поборников версии «Второй гражданской». По его вычислениям через вермахт, СС и военные и полицейские про-нацистские формирования за годы войны прошло:
250,000 украинцев
70,000 белоруссов
70,000 казаков
150,000 латышей
90,000 эстонцев
50,000 литовцев
70,000 жителей Средней Азии
12,000 волжских татар
10,000 крымских татар
7,000 калмыков
40,000 азербайджанцев
25,000 грузин
20,000 армян
30,000 северо-кавказских народностей
Азиатских батальонов (кавказцев, турок и татар) было сформировано 75 штук (80,000 человек). С учётом 10 крымских полицейских батальонов (8,700), калмыков и особых частей выходит примерно 110,000 «боевых» азиатов из общей суммы 215,000. Это вполне бьет с раскладкой отдельно по кавказцам.
Прибалтика одарила немцев 93-мя полицейскими батальонами (позднее частью сведены в полки), общей численностью 33,000 человек. Кроме того, было сформировано 12 погранполков (30,000), частью укомплектованных за счёт полицейских батальонов, затем были созданы три дивизии СС (15, 19 и 20) и два добровольческих полка, через которые, вероятно, прошло около 70,000 человек. На их формирование частью были обращены полицейские и пограничные полки и батальоны. С учётом поглощения одних частей другими, всего через боевые части прошло около 100,000 прибалтов.
В Белоруссии было сформировано 20 полицейских батальонов (5,000), из которых 9 считались украинскими. После введения в марте 1944 г. мобилизации, полицейские батальоны вошли в состав армии Белорусской Центральной Рады. Всего в Белорусской краёвой обороны (БКА) было 34 батальона, 20,000 человек. Отступив в 1944 г. вместе с немецкими войсками, эти батальоны были сведены в СС-бригаду Зиглинга. Затем, на базе бригады, с добавлением украинских «полицаев», остатков бригады Каминского и даже казаков, была развёрнута 30-я дивизия СС, впоследствии использованная для укомплектования 1-й власовской дивизии.
Галиция рассматривалась как потенциально германская территория. Она была отделена от Украины, включена в состав Рейха, как часть генерал-губернаторства Варшавского и поставлена в очередь на онемечивание. На территории Галиции было сформировано 10 полицейских батальонов (5,000), а впоследствии был обьявлен набор добровольцев в войска СС. Как считается, на вербовочные участки явилось 70,000 добровольцев, но столько было не нужно. В итоге, была сформирована одна дивизия СС (14-я) и пять полицейских полков. Полицейские полки по мере нужды расформировывались и направлялись на пополнение дивизии. Вклад Галиции в дело победы над сталинизмом можно оценить в 30,000 человек.
На остальной Украине было сформировано 53 полицейских батальона (25,000). Известно, что небольшая часть из них вошла в состав 30-й дивизии СС, судьба остальных мне неведома. После образования в марте 1945 украинского аналога КОНР - Украинского Национального Комитета - галицийская 14-я дивизия СС была переименована в 1-ю украинскую и началось формирование 2-й. Её формировали из добровольцев украинской национальности набранных из разных вспомогательных формирований, набрали около 2,000 человек.
Из русских, белорусов и украинцев было сформировано около 90 охранных «остбатальонов», через которые прошло примерно 80,000 человек, включая сюда переформированную в пять охранных батальонов «Русскую Национальную Народную Армию». Из других русских боевых формирований можно вспомнить 3-тысячную 1-ю русскую национальную бригаду СС Гиля (Родионова), перешедшую на сторону партизан, примерно 6-тысячную «Русскую Национальную Армию» Смысловского и армию Каминского («Русская Освободительная Народная Армия»), возникшую как силы самообороны т.н. Локотской республики. Максимальные оценки числа людей прошедших через армию Каминского достигают 20,000.
После 1943 года, войска Каминского отступают вместе с немецкой армией и в 1944 г. предпринимается попытка переформировать их в 29-ю дивизию СС. По ряду причин перeформирование отменили, а личный состав был передан на доукомплектование 30-й дивизии СС. В начале 1945 создаются вооруженные силы Комитета Освобождения Народов России (власовская армия). Первая дивизия армии формируется из «остбатальонов» и остатков 30-й дивизии СС. Вторая дивизия формируется из «остбатальонов», и частью из добровольцев-военнопленных. Численность власовцев перед концом войны оценивается в 40,000 человек, из которых около 30,000 составляли бывшие эсэсовцы и остбатальонцы. Всего в вермахте и СС с оружием в руках воевало в разное время около 120,000 русских.
Казаки, по подсчётам Дробязко, выставили 70,000 человек, примем эту цифру.
Из 1,2 млн. носивших немецкую форму только 450-500 тыс. делало это, держа в руках оружие.
Сообщение НКВД СССР № 16/23484
в Главное политическое управление Красной Армии
о формировании германским командованием на временно оккупированной территории Украины Украинской национальной добровольческой армии
13 июня 1942 г.
По сообщению Особых отделов НКВД Южного и Юго-Западного фронтов, германское командование на временно оккупированной территории УССР активно формирует Украинскую национальную добровольческую армию из украинского населения и из числа завербованных ими пленных бывших военнослужащих Красной Армии.
Формирование частей Украинской добровольческой армии широко пропагандируется среди местного населения оккупированных районов и в лагерях военнопленных с целью показа своей «освободительной» миссии.
Добровольцам, записавшимся в украинские национальные части, с целью поощрения создаются улучшенные условия содержания в лагерях.
Задержанный Особым отделом 56-й армии 6 мая с.г. Максименко, уроженец с. Ново-Троицкое Сталинской области, показал, что он является солдатом так называемой «Украинской добровольческой армии». 20 апреля с.г. был мобилизован немцами и направлен на сборный пункт в г. Мариуполь, там уже находилось около 5000 жителей районов, временно оккупированных противником, мобилизованных в «Украинскую добровольческую армию».
В Мариуполе Максименко был одет в немецкую форму, получил винтовку советского образца и с группой в 40 человек, мобилизованных украинцев, был направлен в хутор Веселый Таганрогского района, где проходил строевую подготовку и нес охрану Таганрогского залива.
В апреле с.г. в Ольгинском районе Сталинской области и в других населенных пунктах оккупированных областей Украины немцы насильно мобилизовали мужское население в возрасте от 17 до 45 лет и всех зачислили в «Украинскую добровольческую армию».
Командный состав «Украинской добровольческой армии» состоит из украинцев и русских бывших командиров Красной Армии, перешедших на сторону немцев, руководство которыми осуществляют немцы.
По показаниям Максименко, мобилизованные немцами украинцы настроены против немецких захватчиков и ждут наступления Красной Армии для того, чтобы перейти на ее сторону.
Зам. народного комиссара внутренних дел СССР
начальник Управления особых отделов Абакумов
ЦА ФСБ РФ
СУДЬБА КАРАТЕЛЯ
Уроженец Полтавской области, украинец Григорий Иваненко, будучи солдатом Красной Армии, попал в плен осенью 1941 года под Вязьмой.
Он сразу согласился на вербовку в немецкую армию.
Завербовался под именем Григорий Юнкерайт — взял фамилию матери-немки, ибо считал, что Иваненко не очень подходит для службы «Великой Германии».
В 1942 году из таких же пленных ему поручили создать карательный отряд для борьбы с партизанами в Семлевском районе Смоленской области.
Отряд был создан, и Юнкерайт принялся активно выполнять приказы оккупантов.
Вот что рассказывали немецкие пособники, задержанные после войны:
«Наш отряд комплектовался из изменников Родины, добровольно перешедших на сторону немцев или военнопленных. При этом принималось во внимание политическое прошлое и наличие антисоветских убеждений. Такие лица принимались в карательный отряд в первую очередь.
Как правило, из местного населения в карательный отряд никто не принимался.
Такой подбор кадров имел определённые преимущества, так как не имея никакой связи с местным населением, были более жестоки к местному населению в карательных операциях против партизан. Кроме того, отсутствие родственных связей с местным населением в значительной степени исключало получение информации партизанами о карательной деятельности нашего отряда…».
Немцы именовали отряд «украинским» — оккупанты были уверены, что жители Украины более лояльны к Германии, чем русские и потому из них легче всего вербовать людей в изменнические части.
К сожалению, украинцы, набранные в эту банду, оправдали оказанное им немецкое доверие.
Как обычно водилось в таких случаях, каратели больше боролись не с партизанами, а с мирным населением района, заподозренного в партизанских связях.
Людей задерживали по малейшему подозрению, зверски их истязали, причём, Юнекрайт лично участвовал в этих арестах и пытках.
Самых подозрительных с его точки зрения арестованных он либо расстреливал, либо передавал в немецкую комендатуру. Также каратели ловили и передавали немцам советских солдат, попавших в окружение.
Из архивных данных УФСБ по Смоленской области:
«Отряд Юнекрайта считался самым активным в Семлевском районе. Этот отряд систематически, не менее двух раз в неделю, выезжал на специальные операции… По приблизительным подсчётам, за период с июня по декабрь 1942 года отряд выезжал на операции более пятидесяти раз».
Эти операции оставили у жителей Семлево страшную память.
Они и после войны без содрогания не могли вспоминать как сам карательный отряд, так и самого Юнкерайта.
Из показаний свидетельницы Фионы А.:
«Зимой 1942 года я жила в деревне Юрьино. Однажды в наш дом пришли полицейские-каратели, арестовали меня и доставили в Семлево…
В одном из домов Семлево стали допрашивать. Меня сильно били и требовали сообщить местонахождение партизан… На следующий день меня повели в лес и опять требовали, чтобы я показала, где находятся партизаны.
Когда Юнкерайт ехал сзади меня на лошади, то норовил сделать так, чтобы лошадь наступала мне на ноги. Когда я заявляла на их вопросы, что ничего не знаю, они здесь же на дороге били. Юнкерайт угрожал расстрелом. Кто-то из полицейских хотел меня повесить, но в это дело вмешался немец, и меня не повесили.
Из леса каратели привезли меня обратно в посёлок Семлево».
Из показаний свидетельницы Марии Б: .
«Примерно в конце 1942 года подчинённые каратели Юнкерайта арестовали мою тётю Степанову Василису. Я узнала, где она содержится под стражей и пошла в тот дом. Мне удалось туда войти и поговорить с ней.
Свидание длилось несколько минут: она была сильно избита. Когда я ей предложила принесённый с собой хлеб, то она сказала мне, что ей при допросах каратели вывернули руки, и она не может взять хлеба.
Оставив хлеб, я ушла от тёти. Тётя моя была беременна, я у ней спрашивала при свидании, за что она арестована, но она мне ничего не сказала. После этого свидания я свою тётю Степанову Василису больше не видела.
После того, как Советская армия освободила наш район, наша соседка сказала мне, что в лесу недалеко от Семлево она видела труп моей тёти. Я пошла в лес и увидела труп женщины, и по одетому на этот труп халату я узнала, что это труп моей тёти…».
.
Из показаний свидетельницы Ефросиньи М.:
«После отхода наших частей у нас в районе был организован партизанский отряд, в котором находился и мой муж…
Жила я в это время в деревне Свинки. В июле 1942 года я была арестована. Арестовал меня Юнкерайт и его подчинённый.
Допрашивал меня Юнкерайт. Он интересовался, где мой муж и другие партизаны.
Я ничего не отвечала.
Тогда Юнкерайт взял полено и стал бить меня поленом по плечам и рукам.
Я кричала. Юнкерайт запрещал мне кричать и продолжал избивать.
Я ничего Юнкерайту не сказала.
Сильно избив меня, Юнкерайт через некоторое время сказал карателю по имени Васька: «А ну-ка, ты займись ею, я устал».
Каратель Васька долго бил меня поленом по голове…».
В самом конце 1942 года Юнкерайту удалось выследить и полностью уничтожить партизанский отряд, который возглавлял первый секретарь Семлевского райисполкома Капитон Бушевой. Тогда погиб весь районный партийный актив, а комиссар отряда Василий Морозов был захвачен в плен и после допроса расстрелян.
Потом по приказу немцев каратели сожгли деревню Гришино, близ которой дислоцировался разгромленный отряд.
Участвовали каратели и в массовых расстрелах мирного населения.
Вот что они сами рассказывали уже после войны:
«Однажды Юнкерайт вызвал приказал арестовывать коммуниста Радченкова. Мы пришли в дом к Радченкову, произвели обыск и арестовали его. Арестованного доставили в дом, где временно поместился приехавший из жандармерии капитан. После допроса капитан жандармерии приказал Радченкова и других арестованных расстрелять…
Всего в этот день было расстреляно, кажется, 11 человек, также арестованных за связь с партизанами.
Расстрелять всех этих людей также приказал капитан жандармерии, который не дождавшись выполнения своего распоряжения, уехал.
Юнкерайт приказал мне собрать весь карательный отряд. Арестованных мы поместили на подводу и вывезли из Семлево метров на 400-500, где они и были расстреляны. Место расстрела было окружено карателями нашего отряда, чтобы не допустить возможности побега.
Перед расстрелом обер-фельдфебель фельджандармерии приказал арестованным снять верхнюю одежду и обувь. Этот приказ арестованным переводил Юнкерайт. Но они находились в таком состоянии, что не сразу выполнили этот приказ. Пришлось приказ повторить.
После того, как арестованные разделись, обер-фельдфебель брал левой рукой арестованных и по одному подводил их к заранее вырытым траншеям, становил на колени и производил выстрел в затылок. После выстрела труп падал в траншею.
.
После произведённого расстрела нескольких человек, Юнкерайту показалось, что обер-фельдфебелю неприятна эта процедура и предложил свои услуги произвести расстрел остальных.
Обер-фельдфебель рассмеялся и сказал, что для него это ничего не значит и что он лично добьёт всех арестованных. Во время расстрела у обер-фельдфебеля не хватило патрон, и тогда он взял пистолет Юнкерайта…».
Вообще, в послевоенных показаниях каратели не щадили своего шефа, рисуя его настоящим монстром:
.
«Во время одной из очередных операций летом 1942 года был задержан неизвестный человек. Юнкерайт знал этого человека и питал к нему личную злобу.
При конвоировании этого человека в Семлево Юнкерайт дал указание карателю Калмыкову отвезти его в Издешковскую комендатуру, однако тут же сказал Калмыкову, чтобы в Издешково его не вёл, а по дороге в лесочке расстрелял. Якобы при попытке к бегству.
Позднее в моём присутствии Калмыков доложил Юнкерайту о выполнении задания.
Тогда же во время выезда на операцию в другую деревню Юнкерайт пошёл с одним из своих агентов в лес и, заподозрив его в обмане, расстрелял из автомата. Вернувшись в деревню, Юнкерайт хвастался нам, что этого человека он почти напополам перерезал автоматной очередью.
…Примерно в декабре 1942 года лично Юнкерайтом были расстреляны из пистолетов двое — мужчина 18 лет и женщина лет 35-ти. Эти мужчина и женщина были арестованы карательным отрядом и посажены под замок в посёлке Семлево. Юнкерайт направил примерно 10 карателей на охрану места расстрела, чтобы мужчина и женщина, обречённые на расстрел, не смогли бежать. Забрав арестованных из амбара, мы повели их к месту расстрела. Арестованных поставили на краю траншеи и лично Юнкерайт стрелял по ним из пистолета».
За преданную службу немцам Юнкерайт был награждён тремя медалями.
.
А в марте 43-го года, когда к району подходили части Красной Армии, Юнкерайт вместе со своими людьми участвовал в угоне мирного населения на запад и уничтожении целых населённых пунктов, оставляя после себя выжженную землю (это было установлено после освобождения специальной районной чрезвычайной комиссией, расследовавшей зверства немецких оккупантов).
Эти операции проходили в рамках специального приказа рейхсфюрера СС Гимлера, заявившего в связи с начавшимся отступлением немецких войск:
«Мы должны вести войну с мыслью о том, как лучше всего отнять у русских людские ресурсы – живыми или мёртвыми? Либо они должны быть угнаны в Германию и стать её рабочей силой, либо погибнуть в бою. А оставлять врагу людей, чтобы у него опять была рабочая и военная сила, по большому счёту, абсолютно неправильно. Такое допустить никак нельзя! И если в войне будет последовательно проводиться эта линия на уничтожение людей, в чём я глубоко убеждён, тогда русские в течении этого года и последующей зимы потеряют свою силу и истекут кровью…».
Всего из Семлевского района в принудительном порядке на немецкую каторгу было угнано почти три тысячи человек.
«Выселение проходило насильственным путём, — свидетельствовал каратель Соловей. – Каратели отряда выезжали в разные деревни, производили обыски в домах и кого находили из молодёжи и трудоспособных мужчин и женщин, этих лиц забирали, выстраивали в колонну и под конвоем направляли на сборный пункт в Хватозавод Семлевского района.
Там задержанных передавали немцам для насильственного угона в Германию».
.
Если же граждане пытались прятаться от угона, то их ловили и без пощады расстреливали, а «виновную» деревню сжигали дотла…
После ухода из Семлево карательный отряд сначала отступил в западные районы Смоленщины, а потом — в Белоруссию.
Но к тому времени Юнекрайт уже оставил своих головорезов, он пошёл «на повышение». Немцы присвоили ему звание унтерштурмфюрера (лейтенанта) СД и назначили следователем в отделение гестапо города Борисова.
А его отряд был расформирован, часть карателей немцы отправили в подразделения власовской РОА и в дивизию СС «Галичина», а других — на предприятия Германии, где к концу войны не хватало рабочих рук.
Вернувшись на Родину после войны, они наверняка надеялись, что никто не станет интересоваться их прошлым, и всё как-то само собой забудется. Но нацистские пособники просчитались.
В 1952 году в Смоленске состоялся закрытый судебный процесс, на котором судили пойманных рядовых и командиров юнкерайтовского отряда.
А сам Юнкерайт был пойман лишь в 1956 году в городе Выкса Горьковской области.
Любопытно, что жил он там по своей довоенной фамилии Иваненко — видимо надеялся, что под украинской фамилией сотрудники КГБ его ни за что не разыщут.
На суде ему как-то удалось выкрутиться — его приговорили не к высшей мере, а к 20 годам лишения свободы.
Но это его всё равно не спасло.
По данным смоленских историков, на зоне Иваненко-Юнкерайта убили зэки.
Как видно, возмездия ему всё-таки избежать не удалось.
Оно пришло.
Свыше…
Другие статьи в литературном дневнике:
