Книги не пахнут?
Вообще-то Семен Куимов — мастер спорта по регби, и начинал он как раз в буйную спортивную молодость. На дворе была эпоха ранней спекуляции, 1985-й год. Когда друзья-товарищи узнавали, что Сеня Куимов таскает в город на продажу не джинсы, не жвачку и даже не обувь, а книги, делали круглые глаза, а он отшучивался: «Привез какую-то „Хаяму“, так с руками оторвали!». «Капитал» интересовался, как в век высоких технологий бизнес на бумажных книгах за 30 лет так и не стал архаизмом.
Домашняя библиотека начиналась с кипы старых газет. Их пришлось слегка намочить водой, чтобы тюк стал поувесистей, и добавить старый коврик. На макулатуру можно было выменять жуткий по тем временам дефицит для перестроечного Новокузнецка — хорошие художественные книги. Да, старьевщики не могли похвастать особо богатым ассортиментом литературы на обмен. Но в официальных книжных магазинах дело было еще хуже — либо втридорога, либо попросту нет в наличии. Через тридевятые руки добывали тогда затрепанные самиздатовские экземпляры, проглатывали, не разжевывая, за одну ночь. А после цитировали целыми страницами. Трудно было представить, что спустя три десятка лет, Стругацкие, Дюма и Толкиен будут пылиться на книжных полках, прочно забытые и никому не нужные. А в зарождении книжной империи Куимова виноват писатель Волков. Он, искуситель, написал «Семь подземных королей». Да как хорошо написал! Молодому Семену до того хотелось прочитать эту книгу, что он искал ее везде — на развалах вещевого рынка, в библиотеках, магазинах, у тех же старьевщиков. В итоге нашел — в Ташкенте. Случайно. Это было открытие на грани откровения: оказывается, там, в Ташкенте, книги вообще не были дефицитом. А по сравнению с Новокузнецком это был какой-то литературный рай.
— Я уже смеюсь: будь проклят тот день, когда я связался с книгами! — Семен вспоминает о тех временах с изрядной долей самоиронии. — Ну, кто-то же должен культуру в массах взращивать, правда ведь? Но что приятно: многие из тех, кто начинал тогда торговать обувью, техникой, водкой, не прошли через боевые 90-е и рыночный хаос 2000-х. А я на плаву, живу...
Сейчас это назвали бы устойчивым каналом сбыта, а тогда называли «левобережная барахолка». Там продавали всё и вся. Куда ж еще податься с рюкзаком книжек, привезенных из теплых союзных республик? Когда дело встало на поток, Семен уже имел основную профессию: работал машинистом тепловоза, а книжки были только побочным приработком. Молодая семья Куимова требовала усилий, на зарплату разве прокормишь? Появился первый помощник, как бы сейчас сказали, «менеджер». Тогда говорили «закоррумпированная бабушка».
— Бабушку заранее подговоришь на Левом берегу, чтобы она место попридержала. Сколько я уж платил ей — не помню, особенно по тем деньгам. Она в пять утра займет бойкое место, а я с тепловоза вечером грязненький приду, бабушке — спасибо и копеечку, сам — разложу книжечки и продавать. Основная торговля в субботу-воскресенье была, за два дня еще одна зарплата машиниста тепловоза получалась, — рассказывает ныне бизнесмен, в прошлом — спекулянт.
А книги пахли морем...
Первый официальный магазин не был магазином. Был лоток, приютившийся в уголке легендарного «Спортсмена». Дальше — больше, лотки в хлебных, овощных, рыбных отделах магазинчиков шаговой доступности — торговцы стремились к максимальному охвату целевой аудитории. «Но, коробило. Было ощущение некоего изначального диссонанса», — признается наш герой. От избытка праведного возмущения Куимов начинает так активно жестикулировать, что обзавидуются даже экспрессивные итальянцы: «Заходишь в святая святых! Книжку купить, пищу, так сказать, духовную! А она — духовная, рыбой пропахла так, что хоть запроветривайся!». Нет, запах у книги должен быть. Книга должна вкусно пахнуть свежим типографским оттиском, в тени которого кроется целая россыпь неизведанных ароматов. Со страниц «Одиссеи капитана Блада» веет соленый морской ветерок с примесью пороховой гари. Чадят смоляные факелы в мрачных подземельях Ородруина, пряничный домик пахнет корицей и опасностью, истошно воняет прелым потом и свежей кровью на ринге «Мексиканца» Джека Лондона, на Бейкер-стрит табачный угар ночных раздумий отступает перед ароматом кофе, который миссис Хадсон подаст в высокой медной джезве. А как пахнет в кварталах Багдада под утро, когда пекари уже поставили лепешки в печи, палящее солнце еще не успело раскалить плиты дворцовых стен, а ветерок уже доносит до Шахерезады аромат грядущего утра, и значит, пора заканчивать сказку на самом интересном месте... Да! И рыбный запах книге простителен, если это, скажем, «Старик и море» Хемингуэя. Или «Сказка о рыбаке и рыбке», на худой конец.
О чем мечтал мичман
Спрос диктовал предложение, и эпоха мелких разрозненных книжных лотков благополучно канула в лету. Пришла пора больших магазинов и торговых сетей. К тому времени многие завистники успели приглядеться к первопроходцам специфического рынка и попытались повторить их успех. Конкурентов было много. Доходило порой до абсурда, книги начинали возить в Новокузнецк с тем же промышленным размахом, что привычен рынку угля и металла: вагонами, контейнерами. Таких ждало закономерное и скорое банкротство. — А все от отсутствия понимания самого города, — в интонациях Семена Куимова проскакивает едва заметная нотка назидательности. — Два квартала пешком пройдешь — совсем другой контингент. Надо ассортимент выверять. Вплоть до того, что с каждым клиентом работать персонально. А если анализировать динамику книжного рынка за длительный период, то, получается, что за последние 30 лет рынок полностью поменялся, буквально «встал с ног на голову». Раньше самой острой проблемой было — купить книгу. Сейчас — наоборот: купить можно хоть черта, если он хоть что-то литературное издал. А вот продать, донести книгу до читателя... Спрос упал. Значительно.
Знаменитый магазин «Полиграф Полиграфыч», выдержанный в атмосфере булгаковского «Собачьего сердца», магазин-музей, ставший у книголюбов чуть ли не культовым, пришлось закрыть. Сквозь слезы, сквозь разочарования. Просто потому, что район, где он располагался — «состарился». Бывший деловой центр Новокузнецка «переехал» в новостройки. «Молодежь разъехалась, пенсионеры книжек не покупают. На одних фанатах, постоянных клиентах не продержаться. Пришлось закрыть. Хотя — безумно жаль», — сокрушается Куимов.
— Я как раньше думал: вышли люди с работы, из офисов, идут домой — здравствуй, книжный магазин! Возьмем почитать на вечерок что-нибудь. Поехали на работу — а не купить ли мне газетку свеженькую? — даже всегда оптимистично смотрящий на мир Семен посмурнел. — Где осталась жизнь? На проспекте Металлургов, потому что здесь исторически сложившийся городской «бродвей», где все гуляют. Ну и новые районы — комсомольско-молодежные — там поток покупателей. Остальное пришлось закрывать, поддержки нет, аренда дикая. Было двенадцать магазинов, осталось три.
Куимов, конечно, скромничает. Три крупных книжных в городе рабочих — это показатель неплохой.
Закрылись мелкие торговые точки, а клиентов магазина-музея «Полиграф Полиграфыч» принял расположенный неподалеку «Гарцующий слон». Часть обстановки и неповторимая атмосфера переехали туда. В «Слоне», среди уютных книжных бастионов было бы комфортно профессору Преображенскому. Тут еще не заметна «разруха в головах».
Без руля и без ветрил
— А что со спросом? Прогресс задушил, разные электронные книги, вольница Интернета?
Семен, подумав, отвечает уверенно:
— Это потеря общего интереса к книге и к чтению в обществе, к самой культуре. Я провожу семинары в Москве и за рубежом, мы говорим с коллегами о наших проблемах. За границей сосуществуют параллельно и электронные книги, и бумажные, и букинистическая литература, и книга напрокат, и новая книга, и друг другу они ничуть не мешают. В Мюнхене, например, есть огромное здание — Дворец книги. Там осуществляется колоссальная помощь государства, которое заинтересовано в развитии культуры в целом, и в культуре чтения, в частности. Мы же лишены такой политики государства, которое было бы заинтересовано в воспитании любви к чтению.
Сейчас задача книжного рынка — выжить в этом «мире вверх тормашками», где общество попросту пресыщено фривольным легким чтивом. Клоунада достигла своего апогея. Некоторые выворачиваются наизнанку, но не могут высечь из сердца читателей огонь. Что говорить, коли даже преданные фанаты Донцовой устали потреблять ее неуемное творчество. Истина в том, что искусство и культура не должны думать о прибыли, иначе это перестает быть искусством и культурой. В мире литературы всплывают все новые имена, но истинные таланты легко теряются в буйных волнах всеобщей графомании и писательско-поэтической девиации. А это бьет по интересу читателей.
В выкладке витрин четко прослеживается граница между элитарной книгой и коммерческой. Семен Куимов — книголюб, не терпит чтива. Семен Куимов — коммерсант, живет за счет его продажи. Книголюба и коммерсанта приходится постоянно мирить и уговаривать на компромиссы.
Чтобы иметь возможность возить для редких ценителей хорошую литературу, приходится посягать на святое: менять ассортимент в пользу сопутствующих товаров. Сувенирная полиграфия всех видов и мастей в коллективе именуется небрежным словечком «веселуха»: медали, сувениры, грамоты, майки с приколами, книги-сейфы, книги-шкатулки, копилки. Уже не то? Зато ширпотреб берут охотно, и не надо сокращать штат из экономии — кадры ценные, терять нельзя.
— Это вообще отдельная профессия — продавец в книжном магазине. Тут человек должен быть очень грамотный, безмерно начитанный, и бесконечно заинтересованный, — поддерживает «Капитал».
— Я принимал людей по анкетированию, — с неохотой вспоминает Куимов, — такое ощущение бывает, что человека не взяли торговать обувью, а овощами на улице он сам не захотел, потому что там холодно... Некоторые думают: что тут такого — книгами торговать! Да вот, не тут то было! Нельзя, если тебя спрашивают конкретную книгу, сказать: идите, посмотрите в том-то ряду. Это непрофессионально. С такими продавцами мы прощаемся. Надо иметь багаж знаний. Посмотрите в книжные залы — там люди опытные, с интеллектом в глазах. Ведь и покупатели у нас особенные, люди очень взыскательные. Не простят.
— У книг нет срока годности, поэтому можно рассчитывать на то, что рано или поздно вы можете продать все, что закупили? — интересуется «Капитал».
— Книги больше стали возить под заказ, чтобы удовлетворить конкретные нужды потребителя. Ассортимент меняется, неуклонно отдаляясь от классического. Классика становится уделом эстетов. «Высокое искусство» консервируется, засушивается и помещается в запыленные витрины хрестоматий, пропахнувших нафталином академической критики. При этом все же радует статистика: если верить исследованиям маркетологов, Новокузнецк остается читающим городом, за Уралом нас опередил только Новосибирск. Но там и население вдвое больше, так что сей факт не удивителен. Перспективы у бизнеса есть. А трудности созданы лишь для того, чтобы героически их преодолевать.
— Люди обязательно вспомнят, что чтение — это особая элитарная культура! А пока продержимся на «веселухе», — Семен вновь улыбчив и весел, как это ему свойственно, — Праздников в календаре много. Книги, как известно, всё еще лучший подарок. Так от праздника к празднику и доковыляем в светлое будущее!
— Мы в Москве на книжной ярмарке первый приз взяли как магазин-открытие, — гордо расправляет плечи Куимов, — Признали наши труды, приятно. За 30 лет сложилось имя, репутация, свой круг читателей. Спасибо покупателям, что они есть. Заставляют верить в то, что не зря работаем.
Прощаемся с Семеном на оптимистической ноте. Долго жмем руки посреди книжного зала. Уже уходя, замечаю на полке новинку моего любимого Алексеева, который знаменит среди поклонников тем, что пишет пять книг коммерческого чтива, чтобы заработать на издание одного настоящего, добротного произведения. Начинаю считать в уме, получается, что пять проходных вещей уже миновали. Похоже, на днях придется вернуться и пополнить свою домашнюю коллекцию. От книжной полки вкусно пахло предвкушением приключений и интересных историй...
Павел Данин. Книги не пахнут? Капитал.
Май 05, 2015 15:51
Другие статьи в литературном дневнике:
