***

Нина Писарчик: литературный дневник

День «Рубцовского костра» начался очень рано, так как выезд из Тотьмы был назначен на шесть утра. А до того была ещё экскурсия по Спасо-Суморину монастырю, который, слава Богу, возрождается, вовсю идут реставрационные работы. Мне померещилось «ангельское» пение под стенами уже восстановленного собора Вознесения Господня, но «избранность» моя была развенчана Алексеем Новосёловым, энтузиастом-экскурсоводом и директором музейной системы Тотьмы: в соборе пели вживую, шла ранняя служба для монахов.
В набитом людьми и вещами микро-автобусе мы мелко (местами – крупно) тряслись по лесной дороге в село Никольское. Переправа на пароме через Сухону была и отдохновением от дороги, и приятным развлечением. На том берегу, в селе Красном, глухо заросшем травой, нас ждала Галина Николаевна, директор музея из села Никольского. Обходя каждую тропинку (улиц уже нет) – к заколоченной церкви, к «старице», бывшей когда-то руслом Толшмы, с лодками на сухом (прежде заливном) лугу – мы следовали за знатоком этих процветавших прежде (при пароходстве) мест. Жителей почти не осталось, дачники тоже не из молодых. Но бывает батюшка, служит снаружи, а не в церкви. И автолавка наезжает.
Последние километры грунтовки хотели пройти пешком (путём Рубцова), но дорога прежняя, идущая из деревни в деревню, местами уже непроходима. Нас, правда, сводили на берег Толшмы, где стоговали при советской власти сено для вывоза по реке. Именно там, по крутому берегу, и шла старая дорога.
Нам, издалека, кажется, что двадцать пять вёрст от пристани до Николы, которые впервые одолел шестилетний Коля Рубцов, со товарищи, были чем-то непереносимо ужасным... Да – для нас, нынешних. Прежние же люди, и дети тоже, пеший ход (изредка – «на подводе... ещё на чём-то вроде») считали естественной человеческой способностью. Да и дорога шла по деревням, где можно было передохнуть, и заночевать, и чаю попить (местный народ жалостливый!), или меж распаханных полей – по открытому пространству, а не только глухоманью лесной. Лес же – это не нынешние непроглядные ольховые кустарники, а бор, насквозь просвечиваемый солнцем, с грибами-ягодами. И речка, весёлая, живописная, с песчаными отмелями, манящими искупаться. Конечно же, лужи, лесные, непроточные, до сих пор зияют на дороге, но в целом путь этот не тягостный, не «кандальный».
Как и все российские дороги, связывал этот путь между собой многочисленные и многолюдные сёла, и был он торговым – вёл в соседнюю Костромскую область. Село Никольское стояло на тракте Тотьма - Сольвычегодск и было частью цивилизации (утраченной к нашим дням) – великой крестьянской цивилизации, которую народ поколениями, в трудах праведных, создавал веками и сохранял эту цивилизацию, несмотря на революцию, коллективизацию, поругание святынь, репрессии, войну, послевоенную разруху, бесконечное укрупнение хозяйства, с уничтожением мелкого, но более жизнеспособного... Рубцов ещё застал эту цивилизацию. Его тянуло туда, на детдомовскую родину, потому что именно там была настоящая природа, настоящие люди, настоящая жизнь.
Сравните: «Печальная Вологда дремлет...» - и - «В этой деревне огни не погашены...».
Нам, со стороны, мнится, что возвращался поэт в Николу от безысходности, «забивался» в глушь из-за бедности, непризнанности... А он там силы черпал. И не «дыра» эта Никола, а громадное село, с большими домами, крепкими хозяйствами, трудолюбивыми, здоровыми духовно людьми. И не глухомань была кругом – а многочисленные деревни, поля, луга и фермы.
Это власть плюнула на своих кормильцев. Всего двадцать пять километров непроезжей в распутицу дороги – и утрачены целые местности с плодородной землёй.
Там, в селе Никольском, до сих пор существует прекрасная школа с детским садом, работающий Дом культуры, музеи, государственный и частные, медицинский пункт, восстановленный храм – но отрыв, из-за бездорожья, от новой, городской цивилизации (а также безработица, как следствие) уводит из села молодёжь. Скоро останутся одни дачники.



Другие статьи в литературном дневнике:

  • 07.08.2016. ***
  • 06.08.2016. ***
  • 05.08.2016. ***