Судьба мудре

 Глава 2. Зорька    

Когда я стала школьницей, письменный стол приобрел ещё большую значимость, ведь он был рабочим и подразумевал упорный труд. Лениться или бездельничать, сидя за ним, было невозможно. Домашние задания я всегда выполняла быстро, с настроением и усердием. Времени на творческие излияния оставалось предостаточно. Можно было читать, рисовать, клеить цветные аппликации, что-то шить или мастерить. Но больше всего мне хотелось сочинять удивительные истории и записывать их в самую толстую тетрадь с красивой обложкой. Обычно дальше двух строк дело не шло, и я немножко расстраивалась.   
      
      Первый рассказ был внеплановым, он получился совершенно случайно после весьма необычной прогулки и растянулся аж на два клетчатых листа. Назывался «Зорька». Такое имя я дала бело-рыжей морской свинке, которую вытащила однажды из-под прогнившего пола старенькой детской беседки. Неизвестно, как домашний по сути зверёк оказался на улице.
      Вездесущие пацаны обнаружили нору и планомерно разносили в щепки хилое убежище, лишь бы скорее завладеть живой игрушкой. Раз за разом на закате дня начиналась жестокая облава, к которой порой присоединялись и девчонки. Безбашенные детки истошно визжали, кричали, стучали, прыгали на скрипящих досках, беспрестанно толкая друг друга. Потом засовывали в подкопанный лаз острые палки, не опасаясь убить или поранить несчастного зверька. Видимо, морская свинка забилась в самый дальний угол, потому и уцелела.
      
      Я всегда сторонилась злых забав, считая некоторых ровесников дикими и глупыми. К счастью, их повседневные развлечения были крайне непостоянными: вдруг забыв про меня и недоступную «игрушку», они брались за скакалки, мячики, играли в городки, классики или прятки. Я с младенчества хромала, прыгать и бегать не могла. Сожалела о том лишь капельку, правда-правда! Важнее было поймать зверюшку.
      Идея вызволения маленькой мученицы не давала покоя, и я надолго усаживалась на корточках возле ветхой обшарпанной беседки. Затаив дыхание, подкидывала в глубокую нору то хлеб, то конфеты и ждала, ждала, ждала, когда высунется затравленное существо. От неудобного положения в ногах пульсировали судороги, я теряла равновесие и неловко падала на колючую траву или на влажную землю. Холодок противно пробегал по телу мелкой дрожью, подступающая тьма меня немного пугала, но твёрдая вера в успех не позволяла бесславно отступать. 
      
      Я пришла с добром и надеялась забрать морскую свинку домой. Там тепло и безопасно. Только она не знала о чистейших намерениях и не спешила ко мне. После неудачных ловчих попыток страшно представлялось окровавленное пушистое тельце, насквозь пронзённое длинными палками. Слёзы отчаянья вместе с непонятно откуда взявшимися соплями прорывались наружу. Носовой платок я вечно забывала дома, так что, утиралась грязными руками, размазывая песок по щекам и подбородку. Нежный ветерок утешительно подсушивал чумазое лицо.
      Когда любопытная белая мордочка показалась из укрытия, слёзы мигом испарились. Одно точное движение, и тёплый запуганный комочек прижался к моей груди, для порядка слегка взвизгнув. Он был мягким, лёгким, пушистым, совершенно невредимым и только моим! Девчонки и мальчишки давно разбрелись по светлым квартирам - значит, не отберут! Я чувствовала себя настоящим героем-спасителем и добровольно несчастного зверька никому бы не отдала. Поймала ведь его, чтоб заботиться. До счастья оставались считанные шаги! Пока я их делала, мы с морской свинкой беспрестанно дрожали в ожидании грандиозного скандала за позднее возвращение домой.

      Как ни странно, мамино недовольство в катастрофу не превратилось, она растерянно схватилась за голову, а не за ремень. И дар речи потеряла, увидев испачканную с головы до пят дочь. Красивое платье, приобретённое недавно на скудные сбережения, но теперь безнадёжно испорченное, пришлось снимать за порогом комнаты. Мама допоздна стирала бельё и приводила нас с Зорькой в «божеский вид». Между делом привычно отчитывала меня за непослушание.
      К обомлевшему от резких перемен животному претензий не было – ни одного писка за время гигиенических процедур. Я тоже строила из себя воплощение невинности, покорности и клялась рьяно исполнять все родительские указы. Уставшая мама повелась на обещания и после слёзных уговоров позволила незваной, но симпатичной квартирантке проживать в наших «апартаментах».
 
      На праздничный ужин у Зорьки был салат из яблока, моркови и сладкого печенья. Я сама всё резала и на блюдечко складывала. Наверное, такой щедрости дорогая гостья не ожидала - слишком долго обнюхивала и грызла каждый кусочек. Из вежливости всё съела, затем принялась вылизывать шёрстку.
      Пока она приглаживала язычком рыжие пятнышки на боках, я успела соорудить ей уютный домик из картонной коробки. Изумлённая моей расторопностью морская свинка шмыгнула туда очень ловко. Видимо, понравился. Скинув груз страха и волнения, мы засыпали сладко-сладко, каждая - в своей мягкой кроватке. Моё одиночество отступило.

      Новый день, как мечталось, выдался добрым и радостным. Я с утра была весёлой, послушной, улыбчивой, а вечером даже мультики смотреть не стала - написала настоящий рассказ, вычурно посвятив его Зорьке. Не один час пыхтела, сопела и выводила по правилам каждую буковку. Ручонка дрожала, потела, но я старалась изо всех сил. Чистовик ладно получился только с третьей попытки - строчки ровненькие, любо-дорого глянуть. Жаль, что зверушки читать не умеют.
      Мама наскоро просмотрела многострадальную тетрадку, немножко удивилась писательскому рвению и сочла моё творение удачным. Неожиданно я получила прелестный повод ощутить собственную значимость. Вкус вдохновения был незабываемым, насыщенно-сладким, однако не приторным. Он породил робкую задумку о большой Книге, которая много лет крепла в кратких пробах пера.

      Продолжение -  http://www.proza.ru/2017/01/06/492