Рецензия на «Жанна» (Андрей Геласимов)

www.gorlo.com
Рассказ – один из ярчайших представителей душераздирающей прозы. Произведение – абсолютно плоское, двумерное. Икона? Впрочем, не совсем так. Три попытки вырваться из плоскости. Две «полувыпуклости»: первая – Жанна толкает сына; вторая – телефон, оставленный Шипоглазом. И одна «почти выпуклость» – участковая предлагает Жанне работу…
Святые и грешники, добро и зло, положительные и отрицательные герои. Белое и черное, а точнее – черное, с маленькими белыми горошинами. Мерзавцы настолько мерзки, что попытки как-то их понять и, не дай Бог, оправдать, вряд ли будут успешны.
Все святые в рассказе подчеркнуто примитивны и пользуются инстинктами, а не разумом. Потому как в их положении – почти невыносимо сложной борьбе за выживание – разум бесполезен. Особенно тяжело героине. Ведь Толик и Сережа – ангелы, у них выбора нет, их интеллект по разным причинам близок к нулю. Да и мать с кассетой Эдит Пиаф и навязчивой французской мечтой… А вот у Жанны с головой относительный порядок, но выбора все равно нет. Мыслить она может, а нельзя. Очень тяжело… Может быть поэтому и читателю настойчиво предлагается отключить мозг и воспринимать произведение исключительно сердцем. Чего тут думать? Разум – враг милосердия. Сострадать и все.
Автор выгружает на героиню полный набор несчастий. Есть в этом определенная параллель с мыслью о том, почему Достоевский не ограничил Родю убийством только старушки. Обязательно надо было усугубить. Вот и автор усугубляет по полной. К примеру, почему бы не оставить героине больного ребенка, а в остальном сделать ее благополучной? Нельзя! Одно несчастье на черствую душу вдруг не подействует. Слова надо искать старательно… А можно проще. Можно – числом. Чтоб уж по совокупности, но любого достать.
Понятно, что пришла беда, отворяй… Но зачем же так широко и вприпрыжку?
В общем, в какой-то момент показалось, что основная цель автора не в том, чтобы поведать о нелегкой судьбе Жанны, а в том, чтобы пренепременно выжать слезу сострадания… И тогда рассказ воспринимается, как эпизод мыльной оперы – безусловно любимейшего в народе вида искусства.
А по форме – хорошо. Без всяких там мудросплетений слов, которые мешают чисто эмоциональному, сострадательному, восприятию. Стилизация под дневник 18-летней дурочки безусловно удачна, и все же «Мы с ним в основном на полу тусовались» – несколько не отсюда.
И непонятно, попсовый рефрен про стюардессу к чему? Ну, конечно, раз Жанна, значит или д’Арк или стюардесса…
Не сомневаюсь, что рассказ найдет массу благодарных читателей и обеспечит пару-тройку фужеров высококачественной милосердной слезы. Прозит!

Никодим Карнаухов   09.04.2001   •   Заявить о нарушении