Спасибо за такое внимание к моему творчеству:-) Вы правы. и сейчас бы, возможно, я восприняла это по-другому, но поскольку эта вещь автобиографичная здесь, наверное, и кроется некоторая разгадка. Такую ситуацию женщина получает обычно не в 40 лет, когда полна мудрости и может это мягко оценить, а, например, если это первый ранний ребенок. лет эдак в 28. Ну какая в ней мудрость? она видит и оценивает несколько схематично. Может поэтому и есть проблема отцов и детей, что отцы то сами еще недавно прошли протестный возраст и боятся его, а не радуются ему в своих детях.... вот как то так)

Рада Нежская   21.12.2009 18:52   Заявить о нарушении

и кстати, Вы открыли и закрыли Иллюзию против реальности, а там эти отношения спустя пять лет))) пробегите глазами всего две странички. вдруг понравится.

Рада Нежская   21.12.2009 19:06   Заявить о нарушении

Я пробежал, басок сына и его рецепт матери - выйти замуж. Но неокончено...

Я свм мучаюсь с двумя пацанами, как они ездили на моей шее с восторгом, и вдруг серьезничать начали, выпендриваться. Да, мудрость успокаивает - переболеем все, и они и мы, тем более, что мы - бывшие они.

Я применял эту ситуацию к отношениям Бога и человека, сейчас поищу...

"Нам тяжело, легко ли Творцу? Глядит он на нас, упрямых, со своей высоты. Тяжелейшее испытание для любого отца, увидеть вдруг сына повзрослевшим, отвергающим, отчужденным. Сильный, самостоятельный, но какой то неожиданно бездушный. Свой или предающий? Как вести себя с ним? Спорить с неслухом, наказывать упрямца, корить тщеславного? Мстительно смотреть, как погружается в погибель самоуверенный плод, наивный, самонадеянный глупыш? Разрешить все сомнения потопом, или понять, что «зло его от молодости его»? Вспоминать его, еще малыша, с широко открытыми, обожающими, впитывающими отца глазами, жалеть что недотискал, недоцеловал, недоутолился его детской любовью? Может ли родивший требовать вечной благодарности от рожденного? Не убьет ли он этим и его, и себя в нем? Не правильнее ли будет отпустить его, как тетива лука отпускает стрелу? Или….

Однажды червь сомнения подстрек Бога проверить, сын ли ему созданный им Йов. Не раб ли, ласковый и благодарный за счастливую земную жизнь. Бог лишил Иова всего, что дал ему, лишил богатства и славы, лишил семьи и друзей, лишил здоровья и сил, оставив только дыхание и способность говорить. Жена посоветовала - «Скажи свое слово Богу и умри». Но что это - из груди, из души, из сердца Иова, вдруг заговорил, окрепший под грузом обрушившихся бед, независимый дух. Не ребячий дух обиды, не простецкий дух мщения и бунта, а более зрелый, мудрый - дух пытливого искания смысла свалившихся с неба испытаний, их предназначения. Он заговорил с Богом на равных и потребовал объяснений. И Бог, неожиданно мягко пророкотав громом в облаках, заплакал от счастья - в этом измученном, придавленном несправедливостью, человеческом, земном, временном, преходящем теле, наконец то родился и проявился такой долгожданный, бестелесный, вечный дух, подобный ему - Богу. Которого тоскуя вызывал он из бездны, тревожно носясь в ночи. Которого выращивал он, сорок лет водя избранный народ в пустыне, то спасая его в надежде, то сокрушая его в отчаянии от бесплодности своих усилий. Родился первый Православный. Поднял голову и заспорил с небесами, с живущим в них. Кончилось одиночество Бога, в человеке вырос для него собеседник, друг, сын. И отец изменился, Перестал уничтожать бездушные полчища человекообразных, не замечая их страданий, как слон не ведает о раздавленных им муравьях. Вместо молний из туч, таких понятных язычникам, проглянула улыбка, затеплился интерес. Перед ищущим взглядом человеческих глаз, вопрошающим, оценивающим теперь уже его поведение, Бог испытал стыд. Он усложнил вопросы, изумился неожиданным ответам - начался диалог. Человек стал не просто необходим, но и интересен ему.

Вдвойне тяжело оказавшись на тревожном перепутьи, в самый неподходящий момент стать неспособным уже ломить грубую земную волю, бестелесным. Тружеником, прежде жадным до тяжелой работы, и вдруг изнемогшим, способным лишь мыслить. Мало того, обнаруживать, что твои, жгущие всезнанием, слова вязнут в непонимании, извираются, осмеиваются и не могут рассеять затянувшейся бестолковости детства. Но еще и еще - многократно тяжелее, поколение за поколением отправлять своих сыновей на распятие жизнью, а затем своей же рукой, умерщвляя их, восхищать от зла, излюбленных, самых ценных, самых доверяющих. Не жалеть слабых, зная, что помогая слабости, усугубляешь ее - она сама должна выучиться быть сильной. Не одерживать спившихся, озверевших, видя как летят они в бездну, горя факелами и обжигая попавших на пути - ведь это их собственный выбор. Ибо бегущий от груза свободы, предоставленной Богом, никчемный раб. И не мочь объяснить, что счастье это воздаяние за боль, а боль это расплата за счастье. Где очередной Йов, понимающий отца, который не проклинает доставшуюся его произволом долю, а ищет ее предназначение и несмотря ни на что любит отца? Как желанен, как драгоценен он. Взаимной болью затуманивается цель творения, едкая соль детских слезок просекает звездным дождем стужу ночного неба, горечь отцовского одиночества поджигает солнечные закаты - как отыскать хоть крупицу взаимной любви и удержаться за нее, как не превратиться в бесчувственный лед кометы и не шарахнуться с облегчением о первую встречную звезду? Что еще остается, соломинка веры, надежды? Наверное, удерживаться за нее и означает любить? Но как превозмочь мрак безнадежной обыденности угашающий и веру, и надежду….
И нас ошпарила новость, которую в преддверии кровавого мирового потопа прошептал созревший для неба Ницше: «Умер Бог! Бог умер от своего сострадания к людям». И вот, подхваченные грядущим сиротством, мы, устремляемся вослед уходящему. Лихорадочно хлещем, выгоняем бестолковых из плотского болота вдогонку за ним, с одной стороны. Не принимаем силой навязываемое, чтобы быть свободным как он, с другой стороны. Скомкан благостный обряд, счастливая крещенская купель превращена нами в кипящий смоляной котел? Светлую божественную заповедь «Блаженны кроткие»… втельмяшивает нам наш рукотворный дьявол. Ну а мы то, ему в ответ, что, как будем жить дальше, что выберем? Неужели снова воцарятся пресловутые большевики - нынешние растаскиватели, юрко вертящееся ворье? Неужели опять ответный бунт, ведь по факту это бунт против самих себя, а мы так и нераскаявшиеся Каины. Или терпение - заноза в печенку нашему дьяволу, преображение нас самих."

Это все в применении к России. Но написано из меня, да и из любого родителя, пожалуй. Растишь, растишь... А потом оказывается - повыучивал на свою голову. (шутка)

С уважением...

Владимир Рысинов   21.12.2009 21:03   Заявить о нарушении