Рецензия на «Телохранители» (Владимир Бердичевский)

Вопрос о численности северокавказских мухаджиров до сих пор остается спорным, поскольку имеющиеся статистические данные не позволяют нам с достаточной точностью определить количество эмигрантов.
Эти материалы отличаются разрозненностью и значительной условностью.
Данные официальной российской статистики обычно занижены, а цифры, приведенные зарубежными авторами, в том числе представителями диаспоры, наоборот, преувеличены и часто не подтверждаются источниками.
Такое положение было обусловлено несколькими причинами.
Во-первых, в России заграничные паспорта горцам выдавались на семью или группу родственников, в которую входило иногда до 40 человек (2, д. 2406, л. 2—2 об.), многие вообще уезжали тайно, и количество переселенцев редко удавалось с точностью зафиксировать.
Во-вторых, встречались неточности при определении конфессиональной и этнической принадлежности эмигрантов. Так к «черкесам-мусульманам» — мухаджирам причислялись и немусульмане, и даже славяне (например, это относилось к общинам старообрядцев и казаков-некрасовцев) (4, д. 4805, л. 150).

С известной долей вероятности можно определить лишь число официально зарегистрированных эмигрантов.
По данным российских источников, приведенных в монографии А.Х. Касумова и Х.А. Касумова, «общая численность западных адыгов, переселившихся в Турцию за время с 1858 по 1864 г., составляет 398 тыс. 955 человек.
При этом только в 1864 г. адыгов переселилось 342 тыс. 748 человек» (174, с. 157).
По другим данным, в течение 1863—1864 гг. с Северо-Западного Кавказа ушло от 122 тыс. 275 до 312 тыс. 68 человек (184, с. 44, 104).
Число переселенцев из Кубанской области в 1858—1864 гг. оценивалось в 398 тыс. человек.
А.П. Берже считал, что за эти годы в Турцию переселилось 493 тыс. 194 человека (132, с. 283).

В то же время Нихад Берзедж на основе анализа статистических материалов из турецких источников приводит следующие цифры: с 1857 по 1876 г. с Северного Кавказа было выселено не менее 1 млн 400 тыс. человек (134, с. 163).

В свою очередь Кемаль Карпат считает, что за период с 1859 по 1879 г. Северный Кавказ покинуло от 700 тыс. до 1,5 млн человек (259, с. 68).
С 1881 по 1914 г. в Турцию прибыло еще 500 тыс. эмигрантов, этнический состав которых был неоднородным (горцы Северного Кавказа, татары и другие мусульманские народы Поволжья и Урала) (259, с. 69).
При сопоставлении данных и получении итоговой цифры автор учитывал нелегальную эмиграцию и потери, а также использовал демографический анализ документов.
По данным русских официальных источников, после переселения на Северо-Западном Кавказе вместе с кабардинцами осталось не более 150 тыс. человек (3, д. 4325, л. 3 об.). По материалам энциклопедического словаря Ф.А. Брогауза и И.А. Ефрона, к концу 1880 г. всего черкесов-адыгов насчитывалось 130 тыс., из них 84 тыс. - кабардинцев (315, т. 76, с. 581).
По материалам российских источников, первые и наиболее массовые партии переселенцев состояли в основном из жителей причерноморской линии - убыхов, которые выселились почти полностью, шапсугов и абадзехов (3, д. 762, л. 52). Позже стали выселяться кабардинцы, балкарцы, осетины, чеченцы, представители дагестанских народов (4, д. 1718, л. 43—46).

С 1878 по 1910 г. эмигрировало не менее 300 тыс. человек (134, с. 163), которые, в основном, были расселены в разных регионах Билад аш-Шама (Большой Сирии)23.
В их заграничных паспортах отмечалось, что они отправляются на жительство в Сирийский (Дамасский) вилайет (12, д. 696, т. II, л. 150).
С середины 80-х гг. XIX в. переселение уже не носило массового характера и происходило либо по религиозным причинам, либо с целью воссоединения с родственниками, жившими в Османской империи.
В это же время началось обратное движение: многие мухаджиры, недовольные своим положением в Турции, всеми силами старались вернуться на родину.

На турецком берегу также не всегда удавалось определить число прибывших эмигрантов.
Этому было несколько причин.
Во-первых, большое число переселенцев погибало по дороге, тонуло в море, так и не добравшись до «земли султана».
Приведем небольшую цитату из газеты «Кавказ» за 1864 г.: «На остров Кипр прибыло 3 судна из Самсуна с черкесами из 2.700 человек, из них 1.441 человек умерло в пути» (294, 1864, с. 520).
Во-вторых, ежедневно в разных районах расселения мухаджиров от голода и эпидемий умирало по 20—30, а временами и до 100 человек (299, с. 4).

Так, по данным Н.А. Смирнова, в 1863 г. в Турции проживал 1 млн кавказцев, а в 1924 г. — 600 тыс. (89, т. II, с. 123, 125).
Это было связано как с уменьшением территории государства, так и с ассимиляционными процессами, происходившими внутри диаспоры.
О бедственном положении переселенцев неоднократно писали российские газеты того времени, обвиняя правительство России в подстрекательстве горцев покидать Северный Кавказ, а османское правительство - в неспособности их принять и разворовывании средств, выделяемых на их обустройство.

Третья причина, которая затрудняет определение точной цифры горских переселенцев на территории Османской империи, а позже Турции, Сирии и Иордании, связана с национальной политикой, проводимой этими государствами в то время и сейчас.
Принцип подсчета строился на выделении граф по конфессиональной принадлежности, реже по родному языку.
Все мусульмане записывались в одну графу.
В Иордании и других национальных государствах, возникших после распада Османской империи, мухаджиров в переписях стали причислять к титульной нации. Статус этнических меньшинств получили лишь греки, армяне и евреи (88, с. 152—153), поэтому обычно в статистических сборниках указаны только две графы: мусульмане и немусульмане.
Кроме того, часто численность населения приводится не в количестве душ, а по числу домов, дворов или семей (особенно это характерно для османского периода).

Довольно трудно определить численность людей, входивших в состав одной семьи (двора).
В какой-то степени ответить на этот вопрос нам помогают этнографические материалы собственно по истории Северного Кавказа.
В них указывается, что традиционный черкесский двор состоял из нескольких семей, и общее число его жителей было от 10 до 100 человек (65, т. I, с. 28; 132, с. 305).
Но, учитывая высокую смертность среди эмигрантов, а также невозможность селиться «домами» в традиционном понимании, мы будем принимать за число членов одной семьи 4—5 человек, а одного двора 6—10 человек.

Сергей Шрамко   12.03.2014 05:05   •   Заявить о нарушении