Рецензия на «Дом разбитых зеркал» (Анатолий Апостолов)

НЕ ВСЕ ЗЕРКАЛА РАЗБИТЫ…

Роман А. Г. Апостолова «Дом разбитых зеркал» – это не только очередное произведение о великом тотальном насилии над обществом и над отдельно взятой человеческой единицей. Это роман о победах и поражениях любви, о силе и бессилии зла. В нём автор через «историю одной души» (княгини Зины) проводит историческую реконструкцию нашего недавнего (по историческим меркам) советского прошлого. Дух грубой и зримой социалистической реальности смешался здесь в одну дыхательную воздушную смесь с мистикой доисторического язычества, дышать которой одинаково трудно как убеждённому материалисту, так и пантеисту-мистику и тем более – ортодоксальному теисту.
Это хаотичное смешение беспощадной реальности с фантасмагорией и мистикой особенно ярко показано в романе в двух главах – «Последние дни Лаврентия» и «Кардиограмма княгини Зины», особенно в той её части, где героиня мечется в ожидании ареста в ставшей вдруг для неё чужой и враждебной Москве …
Здесь, как и романе «Княж-Погост» (М. 2014), автор наметил и частично разработал три темы – природа тотального насилия над женщиной, механизмы расчеловечивания человека человекоми тема, необъяснимого до сих пор наукой, почти фантастического выживания на биологическом уровне русского (советского) человека в условиях тотального насилия и неволи..
В этом смысле «Дом разбитых зеркал» является как бы идейным и логическим продолжением психологического романа «Княж-Погост», с его основной глобальной и трагически неразрешимой антропологической проблемой – с так называемым очередным крахом Легенды о совершенном Человеке.
А между тем всякий глубоко мыслящий человек должен найти себе место под солнцем по внутреннему убеждению, делать то, в чём его душа находит себя, творить то, что укрепляет ту духовную часть личности, которая противостоит животной природе человека. Культурное начало в «Доме разбитых зеркал» так же натурально и естественно, как и некультурное в романе «Княж-Погост». Здесь, на двух чашах весов «равновесие двух возможностей – ангельского, божественного и бесовского»,
В некотором отношении этот роман Анатолия Апостолова можно назвать историческим. Этот его приём «диалектики» в авторских сносках и примечаниях в отношении событий, виденных и пережитых современниками, преломление действительности в сознании живых, честных очевидцев есть необходимый элемент правдивой истории.
В романе прошлое и настоящее составляют оркестр и играют в зеркальных гостиных осовеченного Русского Дома в одно и то же время. Хор голосов ушедших в Вечность живых существ, начиная с новорожденного и кончая недавно умершими, словно тонкие плети плюща обвиваются вокруг колеса времени. Нет больше надобности рыться в секретных архивах, чтобы проследить путь человеческой мысли и полётов души. Они здесь в этой книге, эти незримые миру мысли и чувства, они в романе и вокруг нас. И свеча мысли не погаснет, пока раскрыта эта книга, которая многое в себя вместила и о многом нам, попирая все установки и рекомендации, дерзко и безжалостно поведала. Автор романа «Дом разбитых зеркал» применяет уже известный нам метод художников-авангардистов, в полной мере воплощённый в творчестве выдающегося французского скульптора-символиста ХХ века Этьена Пирота:«А я рискну! Нарушу установку – местами поменяю обстановку...»
Все герои этого романа –лица исторические, реальные. А сам автор романа проявляет себя в литературном творчестве мастером исторической живописи. В этом романе история служит не оправданию и прославлению государственности, а светлой идее очеловечивания личности в условиях тотальной неволи.
По признанию самого автора, работа над романом шла трудно и медленно, над ним всегда витали известные всему миру имена пророков и мыслителей, честных свидетелей обвинения реального коммунизма – А.Зиновьева, А.Солженицына, И. Шафаревича, В .Шаламова.
В 2010-2012 годах Анатолий Апостолов написал ряд исторических очерков и статей о природе жертвенного отчизнолюбия, о природе власти, о её исторической рентабельности и/ или нерентабельности. В научном журнале «Вестник МСИ» (М.2010, №12, с.12-33) была опубликована программная статья А.Г. Апостолова «О «великих переломах» славянской души», в которой изложены основные духовно-нравственные метаморфозы северо-восточных славян за весь тысячелетний период становления их государственности.Почти все положения этой статьи легли в основу всего творчества писателя и навсегда определили его глубокий человекосущностный подход к теме тотального насилия над личностью.
Степень насилия автор романа ставит в прямую зависимость от нравственного здоровья общества и морального облика самого носителя высшей власти, ибо, как считает сам автор, там, где непомерная гордыня и мания величия – там, как правило, и царит свирепое насилие.
История в этом романе становится мифом, мифология плавно переходит в реальную жизнь и становится исторической реальностью. Но иногда кажется, что для героев романа лучшим было бы навсегда оставаться мифологическими персонажами. Некоторым их «историчность» так же вредит, как часто вредит она сакральной сути Нового Завета, особенно в той его части, где речь идёт об «исторической биографии» Сына Божьего…
Можно ли считать «Дом разбитых зеркал» романом о последнем крахе легенды о совершенном Человеке? Пожалуй, нет. И хотя, на первый взгляд, настоящие, последние идеалисты, ушли из нашей жизни в конце «эпохи застоя» и в «эпоху перемен», свято место пусто не бывает.
И здесь был прав выдающийся философ Александр Зиновьев, который писал:«Нам. Русским нужна мечта, надежда, утопия. Утопия – это великое открытие. Если люди не изобретут новую, на первый взгляд никому не нужную утопию, то они не выживут в качестве людей. Нам нужна сказка: людям важно, в какой они верят туман и какая им верится сказка».
А посему, по Зиновьеву, автор романа – ещё не самый последний из могикан, не последний советский мечтатель и утопист. Но не будем переубеждать автора в его пессимистических умозаключениях, когда он подводит итог своей жизни: «Последний идеалист – это я. Это я до последнего надеялся, что жертвы не окажутся напрасными. Это я думал, что у коммунизма вместо гулаговского лица проявится ещё и человеческое, что на месте жёсткого «реального коммунизма» возникнет некий социальный «мягкий, китайский вариант» экономического развития советской империи. Потом я на собственной шкуре понял, что это всё химеры, иллюзии и Обман.
Затем выяснилось, что коммунистическим идейным принципам изменили в первую очередь те, кто ещё недавно расстреливал и гнобил моих сограждан за тайное и явное пассивное инакомыслие.
Я последний разочарованный идеалист. Я, наконец, понял:человека улучшить нельзя. Я сделал вывод: нового человека создавать некому и незачем. Наступил очередной кромешный крах Легенды о Человеке. Я увидел этот омерзительный крах, и поздравил с этим открытием самого себя. Замечательно! Буду жить дальше! Жить и надеяться. Ещё не все зеркала разбиты в нашем большом Доме».

Л.И. ЕГОРОВА,
кандидат исторических наук,
доцент РУДН

Люси Егорова   29.11.2015 11:50   •   Заявить о нарушении