Интересует история детского дома в Саваслейке. Кто был его директором? Что Вы запомнили из бытовых подробностей?

Екатерина Малофеева   20.07.2017 15:46   Заявить о нарушении

Вы где-то на "Прозе.ру" спрашивали - до революции существовало два написания названия этого села и Саваслейка и СавасТлейка. Так писалось и в метрических книгах села и в документах.

На Мызе было не совсем имение. Имение у Уваровых находилось в селе Карачарово под Муромом.
На «Мызе» в Саваслейке располагалось главное лесное управление (или Лесная управа - 9 дворов, 52 жителя по переписи 1897 года)Уваровых.
Для заготовки и вывоза дров и деловой древесины на Мызе (возникшей в 1840 г.) были созданы Лесное управление и Лесная дача, где были построены различные помещения для хозяев и их прислуги. В них они останавливались в период ежегодного летнего заезда многочисленных родственников, устраивая здесь пышные пикники с салютами.
Лесное имение со всех сторон было огорожено забором с въездными воротами в виде арки. На Мызе содержались лошади, гончие охотничьи собаки и потешные медведи.

В 1870 году в Саваслейке графом Уваровым была построена школа. После смерти мужа Прасковьей Сергеевной Уваровой взамен старой (1870 г.) школы в 1896 году на Мызе была построена новая, жилой дом для учителей и больница.

После революции там при советской власти был дошкольный детдом, в войну там размещались и эвакуированные дети из Ленинграда, потом в 60-ые это была уже санаторная школа)

Детского дома там давно нет - там сейчас Кулебакский металлургический завод (ОАО Русполимет) имеет свою базу отдыха «Дубрава». Летом - лагерь детского отдыха в 4 смены по 100 человек, для взрослых проводятся летняя и зимняя олимпиады.

Среди детей, чьи родители были репрессированы, в Саваслейке была и Ирина Александровна Шляпникова, дочь наркома труда первого большевистского правительства А.Г. Шляпникова.

Она вспоминает: "Поскольку наш детдом был дошкольным, через год всех восьмилеток должны были отправить в другой − школьный. Наш директор совсем не хотел отдавать своих замечательных «дошколят» в чужой − школьный, и сумел добиться перевода своего детского дома в разряд школьных. Но не успел вовремя, и часть талантливых ребят ему пришлось отдать в другой детдом. Со следующего года наш детдом стал школьным и мы в нём остались.
— Рядом было село?
— Село находилось приблизительно в полутора километрах.
Наш директор был идеалистом, ему следовало бы поставить памятник. Он твёрдо придерживался правила: «сын за отца не отвечает», и держал в тайне ото всех сведения о родителях воспитанников.
— В детдоме была своя школа?
— Первые два класса мы учились в детдоме. К нам приходил учитель. Потом, в третьем и четвёртом классах, мы стали ходить в сельскую школу. Ходить нам приходилось далеко, примерно два километра. И зимой, и летом. В пятом классе мы уже ходили в новую школу, построенную посредине между селом и мызой, где находился детдом.
Был ли он педагогом по образованию − не знаю, но человеком был настоящим.
— А кем он был по происхождению? Из дворян?
— Не знаю так же и кем он был по происхождению. Очевидно, из рабочих. Там, в 12-ти километрах от нас в то время располагался крупный Кулебакский металлургический завод. И, между прочим, там было много рабочих из нашего села.
— Он был молодой?
— Ему было меньше 30-ти. Он был холостой и вскоре женился на воспитательнице. Кроме директора, молодыми были: счетовод (по-моему, Григорий Пуговкин, который погиб на Халхин-Голе) и бухгалтер. Общались они с нами по-простому, мы играли вместе в лапту и т.п. Молодыми были ещё и две воспитательницы. У нас было доверительное отношение друг к другу.
— По-моему, репрессированных было большинство, но, кроме директора никто об этом не знал. Были и осиротевшие дети из окрестных мест, о них всё было известно. Мы, например, знали, что у Коли Веснина отец − милиционер, погиб при исполнении служебных обязанностей. От нас он ничем не отличался.
— А сколько всего было человек?
— Доходило до 90 человек.
Большинство детей ничего не знали о родителях, а директор, если и знал, то молчал.
Приведу пример: году в 1938-м к нам привезли группу детей из Кемеровской области, города Сталинск-Кузнецкий: Зою и Надю Чикишевых, Клаву Гузееву и Женю Кемпе. Там тогда расстреляли группу инженеров с заводов и рудников Кузбасса ( в том числе и жён). Через несколько лет, при устройстве на работу Жене Кемпе понадобилось заполнить анкету. Так как о родителях он ничего не знал, то сделали запрос нашему директору, хотя на тот момент он уже не был директором. Иван Николаевич ответил, что он знает, но не скажет. Вот такой у нас был директор. А в 1946 г., за год до того, как мне нужно было покидать детдом, директора арестовали. Его, первого секретаря райкома и председателя лучшего колхоза арестовали по так называемой «бериевской развёрстке». Так тогда было. Его все знали в районе, поскольку он был очень уважаемым человеком, к тому же честным, порядочным и общительным, и отбывал он срок в одной из ближайших колоний.
В то время завучем, по совместительству баянистом и культработником, у нас был человек, прошедший войну, который вернулся, т.к. был ранен в ногу. Мы его очень любили. Он написал письмо в защиту директора и большинство старших ребят его подписали.

Екатерина Малофеева   20.07.2017 17:25   Заявить о нарушении