Рецензия на «О Волге грежу я» (Гордеев Роберт Алексеевич)

Читаю Вас, и уже не удивляюсь тому, что столько воспоминаний уже своих, столько каких-то связанных подробностей всплывают из собственной памяти. Точнее, больше всего возвращаются рассказы моего папы о детстве, о городе, будто снова мы с ним вдвоем гуляем по улицам, а я его слушаю, как прежде... Вы и он - ровесники. Прочел Ваши воспоминания и обнаружил прорву всяких совпадений, вплоть до вывоза в Боровичи в начале войны, только моего оттуда не забрали обратно, так что Блокады хлебнула у меня только мама. И картина на озере в Литве - опять сопадение, вспомнилось, как и мы там оказались, познакомились с симпатичным московским семейством, найдя много точек соприкосновения. Разговоры, костер, песни.

В нашем доме с двором-колодцем, позволявшем всем слышать происходящее у других, обмениваться мнениями через окна, жил "композитор". Кавычки - потому что его так называли. Судя по всему, он был аккомпаниатором. Жил на нашей лестнице, вечерами поздно возвращался домой, неся за спиной аккордеон в чехле. Периодически его охватывало вдохновение и он начинал играть на рояле, чаще всего поздно. Жители роптали тихо. Мама просыпалась, спрашивала сквозь сон: "Как бы эту заразу заткнуть?". А папа та кже отвечал:"Двустволкой".

Алла Баянова впервые приехала в Ленинград. Старшие заговорили о ней, вспоминали, тогда я услышал это имя в первый раз. Ленинградское телевидение показывало концерт, встречу с ней. К своему изумлению мы увидели, что наш сосед-"композитор" сопровождал ее повсюду, находился рядом и вообще казалось, что ближе человека для нее здесь нет. Это он как бы представлял ее в триумфальных первых гастролях.

О "Ленинградском деле" отец мне рассказывал давно и много, делился своими догадками насчет того, что оно оказалось не совсем рядовым среди карательных сталинских кампаний, а стало давно выношенной и созревшей местью Городу, сохранившему себя. Он рассказывал, как ликвидировали музей в Соляном городке. Это делалось с таким остервенением, будто выкорчевывали очаг страшной заразы. Если бы только конфисковывали экспонаты! Из стен вырывали "с мясом" выключатели, штепсели, провода. Эта деталь мне запомнилась.

А много позже дочка одного из уничтоженных ленинградских руководителей, Наталия Алексеевна Бубнова, вела в у нас занятия по общей хирургии. Они проходили в стенах старой больницы им. К. Маркса. Я очень любил ее уроки, уют стен той больницы. К тому же там мне впервые дали сделать одну наипростейшую операцию, отчего почувствовал себя на седьмом небе. Мой герой Гриша Гордин поэтому и оказался в той же больнице, как я еще мог отблагодарить их?

Вновь вместо отзыва получился поток собственных ассоциаций. Благодарю за это.

Сергей Левин 2   12.08.2017 13:06   •   Заявить о нарушении