Рецензия на «Печальные мысли» (Галина Гладкая)

Большое спасибо!

И за микрорассказ спасибо, кратко, ёмко, душевно, глубоко, и за то, что на мысли навёл. Я на Вашей страничке случайно, просто глянуть захотел читательский рейтинг, прочёл -- захотелось чего-то из нашей, донбассовской войны, но более жизнеутверждающего, думалось, что ли, как в поддержку.

И пришёл за сутки рассказ от соседа давнего моего героя, Николая Фомича. Сколько смогу, вставлю здесь, и целиком всё -- на своей страничке, в разделе "Рассказки Николая Фомича".

===========================

Соседи Николая Фомича. Кузьмич Жук.

В ответ на http://proza.ru/2020/07/26/1608

Я проснулся до света от звуков обстрела -- уж отвыкнуть успел, но вроде покуда далеко, вроде покуда не совсем к нам.

Щёлкнул светом -- а света-то ведь уже и нету, проверил воду -- всё так же, как перебили водовод в Горловке, то ли частые капли, то ли тоненькой струйкой. Попробовал включить газ...

Лучше бы не пробовал: пыхнуло, взвыло и загорелось, но загорелось не на плите, а -- выглянул в окошко -- на трубе между мной и соседом. Видно, и к нам осколки долетали.

Спешно влез в резиновые боты, обрезки от сапог, схватил давно приготовленный разводной ключ и прямо, как и был, в трусах и майке, пошлёпал в сарай за лестницей: надо вентиль закрыть, надо гасить, пока ещё где не рвануло.

Успел. Пришлось аж верхом на трубу усесться: нагрелась она, но видно, покривилась, и вентиль с таким трудом проворачивался, что три раза проверял, сорвал ли я пломбу на закрытие, ведь нагретое должно легче закрываться. Вроде и трёх минут не прошло, как спросонья попробовал печку зажечь -- а поди ж ты, даже задницу припекло, не до ожога, но пришлось задницей по трубе приплясывать, как по сковородке, оно ведь сидеть больновато будет.

Пока спускался, ключ разводной и выронил, а это меня и спасло: солнце ведь ещё не взошло, темень, пока я на карачках его впотьмах под забором в густой траве нашаривал, так над головой осколки и прошуршали. И вскользь по железным воротам соседа, только искры, полосы содранной краски и звон. Тут я и ключ нашёл, и сел в траву, и тем ключом и перекрестился, и заново вспотел, да так, что впору опять на трубу лезть сушиться.

Не, думаю, хорош на сегодня, и лестницу забирать пока не буду, нехай так стоит; не особо разгибаясь, на полусогнутых и рванул в собственный двор. Но, видно, слишком громко думал про "хорош", там где-то наверху услышали и надо мной посмеялись: не успел в дом войти, ключ в угол, вторую дверь спиной закрыть, прямо за спиной и прилетело, и этими двумя дверьми меня в спину так аккуратненько и шмяк всей тушкой об ковёр!

Хороший ковёр, шерстяной, толстый, видно не соврал цыган, когда продавал, ещё при Андропове, точно хорасанский! И стенка под ним саманная, на дранке. Короче, когда я в себя пришёл, проморгался, то лежу я под дверьми, а ковёр и подо мной, и на дверях за моей спиной; а на стенке от меня, точнёхонько по моей фигуре, вмятина, и в другой комнате, в спальной, из стены на компьютерный стол столько мусора насыпано...!

Не, видно, оглушило меня знатно: окна давно без стёкол, кирпичами заложены, так вот часть этих кирпичей осколками внутрь повыбивало, через щели солнце светит ярким днём, рядом стоят ополченец, аварийщик в куртке "Горгаз", ещё морда сыто-бритая буржуйская в белой жилетке с буквами OSCE слепоглухотой ОБСЕ раздражает да жвачку жуёт, и сосед напротив, Фомич, и все что-то говорят, а я нифига не слышу.

Поднялся. Голова кружится и болит, и локти, и коленки саднит, и ладонь свёз, но не тошнит и в глазах не двоится. Резкость, правда плохо сводится, всё как в тумане. "Громче!" -- говорю, -- "Говорите громче, видно, контузило меня, нифига не слышу!".

Тут заскочили ещё двое, один в голубеньком таком костюмчике с шапочкой на волосах и с сумкой с красным крестом, ещё один в оранжевом берете и серо-синей камуфляжной куртке с оранжевыми буквами "МЧС", под руки меня, табуретку в центр кухни выставили, меня на табуретку усадили. Медик давление мерять, пульс щупать, в глаза фонариком светить, через лупу разглядывать, по суставам молоточком стучать, а МЧС-ник на голову мне что-то вылил -- ух, защипало! -- и забинтовывает. А потом на руки мои глянул, что-то сказал -- ополченец за тазик, с соседом-Фомичом куда-то вышел, воды в тазике внёс, руки, локти и коленки отмыли, тоже щипучей гадостью обработали, забинтовали. Тут и доктор свои ковыряния закончил, меня так бережно под руки, и ведут в соседнюю комнату, в спальную. Туда где я до обстрела спал.

В кровать уложили, хотя вернее, усадили: под спину подушку, одеяло, ещё даже надувную подушку и какое-то тонкое, но тёплое, с одной стороны блистявое, как фольга, покрывало ОБСЕ-шник приволок. А МЧС-ник увидел край монитора из кучи того, что из стенки насыпалось, на столе, в тот самый тазик, из которого меня мыли, мусор собрал, а потом щёточкой такой, как будто кисть малярная, только щетина короче, весь мусор и пыль с клавиатуры-мышки пососкребал, очистил -- и включил компьютер.

Оба-на! - думаю, -- так свет уже починили! Быстро!... Или это я слишком долго валялся?

А он так профессионально в компьютере какую-то программу запускает и печатает, и шрифт большой сделал, такой, что мне с кровати хорошо видно:

"Не волнуйтесь, -- печатает -- у вас просто контузия". Ха, как будто я и сам этого не знаю. "У вас голова не кружится, не тошнит?". А я и отвечаю: "И не кружится, и не тошнит, и в глазах не двоится, нету у меня сотрясения! А что контузия я и так понял, я ж сколько лет в горно-спасателях!" - и головой киваю на стенку, где мой персональный иконостас.

Это бабка моя покойная, жёнушка моя родная, Мария Поликарповна, за неделю до того, как в неё прилетело, вдруг в шкафу, где фотографии, все мои грамоты-награды нашла и захотела на стенке развесить, и каждой место разметила, и всё пилила меня, мол, сделай рамки для грамот, хоть из штапика сделай... Я тогда две рамки сделал, даже покрасил лаком, а потом война, то да сё, забросил, мол, недосуг, потом как нибудь. А когда её сто двадцать вторым снарядом в огороде, да так, что в гроб куски мяса, вот как тогда я этот её пилёж вспоминал... Сделал, конечно, и на те места, где она хотела, повесил, и даже пыль вытираю, когда не забываю, но её-то этим уже не вернёшь...

И вылупились все эти на иконостас! А там и грамоты, и благодарственные письма, и удостоверения к наградам, и фото разные, и даже как вручали орден в Кремлёвском Дворце Съездов... Стоят, рассматривают, переговариваются, а что -- я не слышу. Тут медик к компьютеру сел, печатает: "Ваши фамилия имя отчество -- помните?" Я и называюсь полностью, как положено, и сразу и год рождения, и место рождения, и даже номер паспорта вспомнил, правда, не этого, синего, укропского, а ещё советского, того, который сейчас тоже в рамке, вместе с паспортом жены... Она этого не просила, но я не смог, как для себя иконостас, так и для неё, она ведь тоже столько лет в образовании, заслуженный учитель, ветеран труда. Оба мы были ветеранами...

ОБСЕ-шник что-то медику, а тот и печатает: "На фотографии -- жена ваша? Где она?" Ну я открытым текстом, так де мол и так, в четырнадцатом, в июле, бандеро-фашистской артиллерией разорвана в клочья, когда на огороде клубнику собирала. И что я с тех пор клубнику есть не могу, и по всему огороду и повывел её. Говорю, а сам на эту морду буржуйскую смотрю. И ополченец ему тоже что-то прямо в ухо, видно, тихонько, а переводит или комментирует, то мне неведомо.

"У вас дети есть?" -- опять медик печатает. Конечно, отвечаю, сын с женой и внуками сейчас в России, в Череповце, его как в четырнадцатом среди беженцев, токаря-фрезеровщика-инструментальщика шестого разряда выхватили, распределили, так и работает, и гражданство давно получил всей семьёй. И дочка есть, эта поближе, у родни мужа, на Кубани, в Приморско-Ахтарске, да что я вам рассказываю? Вы ж в компьютере! Вот на ту жёлто-чёрную иконку нажимайте, где как на шевроне разведки мышь летучая, там все их адреса есть, и переписка, и написать можно! Правда есть ли связь не знаю, а на мобильный у меня за интернет на Фениксе не уплачено, с пенсии собирался...

Открыли, смотрят, о чём-то своём лопочат, а я уже и звуки слышать начинаю, но так далеко и неразборчиво...

"А кто Вам эту программу ставил?" - опять МЧС-ник печатает.

Внук, говорю, он военный, наше военно-политическое закончил, и в ополчении с четырнадцатого года, заезжает, когда служба позволяет. Он не здесь, не в Роще, а под Авдеевкой, на промке, там его часть. И называю позывной. Тут они между собой и залопотали, быстро, часто, громко. Тут же медик в свой крестатый чемоданчик полез, какие-то ампулы достал, таблетки, на стульчике разложил, что-то на столе пишет. А МЧС-ник печатает: "Вот тут вот на столе под монитором будет лежать рецепт для вас. По этому рецепту в аптеке вы получите лекарства бесплатно, а то, что нельзя бесплатно, со скидкой, но проехаться нужно будет в центральную аптеку, в Город, на Площадь, там за трамвайными путями, знаете где? Можно будет попросить вашего внука этим заняться? А доктор сейчас сделает вам уколы и вы спокойно уснёте".

Я и отвечаю: да не дозвонитесь вы до него, он же на боевых, да вечно занятой, у него телефон всё время в секретке, в штабе. Вы, как и я, ему смс-ку напишите, он как прочитает, тогда приедет и всё сделает! И телефон по памяти диктую.

Переглянулись, смотрю, пишут смс-ку. Тут "Горгаз" в дом входит, и уже, не обращая внимания на всех на них, прямо как по стойке смирно передо мной стал и докладывает, а МЧС-ник печатает, мол, газ починен, труба заварена, благодарность за то, что не побоялся, под обстрелом центральный вентиль перекрыл, а сам "Горгаз" такой гордый-гордый, аж сейчас расплачется. И только в конце МЧС-ник дописал "правда, лестницу вашу осколками посекло, а потом по ней машиной проехало". Тут я и спрашиваю: какой машиной? Джипом? Белым? ...
Дальше http://proza.ru/2020/07/28/648

Станислав Кочетков   28.07.2020 10:34   •   Заявить о нарушении