Сила Перуна

       На правом  берегу Волхва, поблизости от места, где река вытекает из Ильмень-озера,  издревле располагается святилище, окруженное насыпными валами. В самой  сердцевине капища, на овальной площадке  стоит изваяние бога Перуна. И денно, и нощно горят около идола  восемь жертвенных костров. Приносят Перуну в пищу дичь и говядину, а в дары  - меха и ткани расписные.  Но уж много лет безмолвствует  бог-громовик, не посылает своих знамений на землю новгородскую.  Бают волхвы, что  зол он на Даждьбожьих внуков, бо многие приняли веру греческую, христианскую и забыли веления предков.
      И стенают вещие:
        - О, горе! Горе нам! Грядут роковые лета! Ибо отвернулся от нас великий Перунище!
      И народ покидает  Стезю Прави, путь истинный, и надевает кресты нательные.

                6478 лето от сотворения мира

               
                НОВГОРОД
      
 
                Велеслав  резким ударом топора пересек  петушиную шею - в воздух взметнулась горячая кровь. Она обрызгала,  потемневшее от неисчислимых лет, тело Перуна. Словно в ответ на святодейство, вдалеке  раздался слабый хохот грома. А налитые чернотой небеса рассекла косая стрела молнии. Велеслав выпрямился, он хорошо знал свое дело  и продолжал исполнять его, даже если  бы рушились столпы мира. Брошенная, привычной к жертвоприношениям рукой, обезглавленная тушка исчезла в зное костра. Молния  ударила снова; она вошла в землю, рядом со священным местом, чудом не задев частокол. Пламя  кострищ вздрогнуло. Все закачалось пред очами волхва...         


                - Велеслав, сын Берендеев, внимай мине... - раздался чуждый слуху глас.

                Жрец осмелился отверзнуть взор, и в тот момент, крича, распростерся ниц, ибо обращался к нему ... великий  Перун. Он стоял аккурат в том месте, где ранее находилось его (правду сказать, весьма условное) изображение. А вокруг  божества красовалась не ограда святилища, но шумела густая дубрава. Понял Велеслав, что перенесен он  волей божьей в  иной мир. Старославянские легенды сказывали, что в  изначальные  лета ревностные служители культа  изредка удостаивались подобной чести.

                И принялся волхв славить громовержца.

                Но тот недовольно повел кустистыми бровями:
   
 - Велеслав, сын Берендеев, надоть верность мине  делом доказати, привесть в святище отрока Борислава с княжева двора...
       Слова сии были повторены эхом десятикратно. Жрец смиренно кивнул, считая, что правильно понял волю бога. Давно не приносили в жертву человечину, вот и сердит Перун. Настало время возродить древнейший обычай. И тогда будет во всем помощь народу от громовика, нальются зерном нивы, будут полны зверья дремучие леса, сыты всегда будут волхвы... В главе Велеслава замелькали картины грядущего благополучия. А Перун вызвал молнию и вернул жреца обратно в капище. И долго не мог волхв поверить, что перемещен он…
       Опомнившись, Велеслав отправил верных людей на теремной двор за младым дружинником. Измыслил вещий худое дело – принести Перуну жертву кровавую; и не убоявшись гнева будущего старцев градских, принялся точить топор тяжелый.
       Отрок Борислав был ладен телом и добр душой. Стал он дружинником в детские лета, и в
военных походах побывать успел, верой и правдой служа князю  И многие  тиуны* завидовали его молодецкой удали и прыти. Носил он рубаху льняную, орнаментом украшенную, сапоги узконосые и плащ баской*, на правом плече фибулой застегнутый.

      Не чуя лиха, покинул отрок бревенчатую новгородскую крепость и пошел  к святилищу. И,  подойдя,  долго дивился Борислав на частокол украшенный, да на турий череп, что над входом в капище висел. Не мог налюбоваться отрок на святое место, хотя и видал его несчетное количество раз. Внутри же  поджидал юношу Велеслав с топором наготове. Стоило подойти дружиннику  к кострищам, и взглянуть на идола, кровью пе5репачканного и  огнем опаленного, как взмахнул волхв топором, желая снести главу юную. Но исчез молодец, прямо из-под носа жреца. Взял его Перун в потусторонний мир. А Велеслав уронил секирище  и отрубил себе ногу. Так он богом, за злой умысел, наказан был.
      Оказавшись среди дикой дубравы, ничуть не испугался Борислав, но удивился чрезвычайно. И озирался он по сторонам, но не видал ни святилища, ни Волхва-реки, ни стен градских. Лишь лес дремучий кругом. Вдруг, откуда не возьмись, появился великан, высотой в три роста человеческих. Одет великан был в кафтан со златыми пуговками, парчовые шаровары и шапку соболиную. Лицо его украшали усы широкие, и было оно не злое, но усталое.
     Юноша выхватил верный меч и собрался наброситься на незнакомца. Но тот лишь захохотал…
       -  Отрок Борислав, сталь буланая не действенна супротив меня, ибо я есть хозяин евонный!!!
Понял тут молодец, кто стоит перед ним. И поклонился Перуну в пояс. Затем осмелился спросить, для чего божеству понадобился.
  И услышал в ответ:
                - Увы мине,Перуну,богу грозному. Проходят мои вечи, пролетают мои лета! Погибаю я, Перунище великий! Сгину, вскоре, подобно Белобогу изначальному. И станет моим буявом* сыра земля... Растворюсь в ней без остатка! Ибо и мы,боги не вечны... А необходим мине переемник, должен я передать ему силушку свою чудодейственную. И станет он богом, заместо меня. Не встречал я в земле русской, человека, наиболее подходящего, чем ты, отрок Борислав, сын Ведомиров. И посему я, Пекрун-громовик выбор свой свершил!                Крепко задумался молодец. Подобно всем смертным, он хотел стать божеством, но боялся взять на себя ответ за зло и добро, творящиеся в мирозданни.
                - Не волхвом я жил, а воином, - наконец, произнес Борислав. - Не ведаю, как вести божьи дела...
                Ухмыльнулся великан:
   - Поди-ка, научишься. А силушка подсобит... И надоть тайну те открыть великую... знашь, христианство византийское по Руси расползается, до Новгорода дошло на погибель Прави и Вере прародительской. И тебе, с подмогой Силы чародейской, суждено христианство изничтожить на землице-матушке...
                Услышав такую речь, отрок подбоченился, и в очах его искорки заблистали. С младости недолюбливал он попов византийских, и слыл ярым защитником пращуровых Заветов.
      - Готов я принять бремя тяжкое за Веру предков! - воскликнул    он. - Давай-ка Силу, Перунище великий!                И тут же из ладоней и кончиков пальцев Перуна вырвались всполохи серебристые и поплыли вверх. Собравшись над головой божества, всполохи превратились в шар круглый. Перун схватил сей шар и, размахнувшись, бросил  его в Бориславову сторону,затем покачнулся:
                - Иссякла мощь моя! Гибну! - вырвался хрип из великанской глотки.
         Шар Силы летел к дружиннику - тот, будто задурманенный ведовством, следил за ним. Но в миг последний, передумал Борислав, взмахнул он мечом оголенным, который в правой руке держал... И Сила перунова, ударившись о сталь закаленную, ушла в простраство междумирий(до сих пор там носится, неприкаянная)...
<dd>    Что ты сотворил, тать проклятый?! - взревел Перун.               
                От рева евонного рухнули вековечные древа. Грянул гром невиданный. Молний тыщи пронзили землю. И сгинул мир древний, мир языческий вместе с хозяином своим богом-громовиком. Но не видал того уж Борислав - сумлел от страха... 
                Очнулся дружинник младой, услышав крики;
                - Пожар! Пожарище!
                То пылало капище Перуново... Вспыхнуло оно внезапно. Едва вытащить волхва Велеслава успели. Жить будет жрец, но калекой останется навеки...
                Открыл Борислав глаза, огляделся по сторонам. Лежал он на берегу реки, рядом меч верный. Протянул руку отрок, дотронулся до острия  и вскрикнул. Раскаленным оказалось лезвие. Подивился Борислав и порадовался, что не стал богом.  Затем поднялся и отправился на теремной двор, к князю Владимиру Святославовичу.
                До крещения Руси оставалось, без малого, двадцать лет...               
   
                СЛОВАРЬ                *ТИУН(др. рус.) - дружинник,
                *БАСКОЙ(слав) - красивый,
                *БУЯВО(слав) - кладбище.