Лолита Набокова, нравственность и современность ил

Первые опыты наивного юного набоковеда

Литературно-критическая статья
«Лолита» Набокова , нравственность и современность» или «Луч света в тёмном царстве II»

Какое сделал я дурное дело,
И я ли развратитель и злодей,
Я ,заставляющий мечтать мир целый,
О бедной девочке моей.
В.В. Набоков (пародия на известное стихотворение Пастернака).

Почему ,собственно, я пишу про этот роман? Меня меньше всего интересует значимость «Лолиты» в истории русской и западной литературы, ибо попытаюсь добраться до трактовки , свободной от литературоведенья, то есть трактовки «простым смертным» читателем. В книге нет и «Больших идей» , в чём честно признавался сам автор. Кроме всего перечисленного ,казалось бы и ничего и не осталось достойных причин.Про недостойные отдельно. Осмелюсь утверждать, что читать «Лолиту» заставляют не физиологические сцены и прилагающееся комментарии главного героя; понимая их роль дополнения в композиции, логической необходимости в теме, ведь все то, из-за чего издатели боялись печатать это произведение, лишь кусочек общего фона, как и «американская мотельная цивилизация. Тот кто, любит пошлятину, прочитает «Лолиту» в полглаза , предпочитая де Сада и фон Захер-Мазоха ,или ещё банальнее – ограничится журналами. Но в чём же магнитим истории о Гумберте и его «нимфетке»?
Подойдём к вопросу из далека. Любое произведение искусства позволяет увидеть нечто невидимое, ускользающего в повседневности или идеальное .Чтобы увидеть последний день Помпеи не обязательно использовать ядерное оружие, можно сначала взглянуть(и присмотреться) на известную картину Брюллова. Чтобы ощутить силу зла ,вовсе не обязательно становиться сатанистом, когда есть «Ночь на Лысой горе» Мусоргского (между прочем, эта музыкальная тема прозвучит в экранизации романа Эдрианом Лайном) В «Лолите» много такого , чего сам не испытаешь(и дело даже не в 134-ой и 135-ой статьях УК РФ – простите за неуместное замечание).Повествование ведётся от лица Гумберта Гумберта, «одинокого вдовца» и вместе с тем маньяка, погрязшего в похоти ,и это первая роль, которую при прочтении можем сыграть, дабы в реальности не уподобиться герою. Кто знает, если бы существовали советские издания «Лолиты», мир может быть и не знал Андрея Романовича Чикатило как маньяка, первым преступлением которого была как раз попытка совращения двенадцатилетней девочки, когда наш «герой» имел счастье учиться в десятом классе. Эта книга могла остановить его, положив на блюдечко , отразив в точности все его помыслы кривым, но реалистичным зеркалом, разрушив таким образом неповторимость и уникальность его помыслов. Об этом говорит и предисловие «Лолиты» , без его печатанья некоторыми издателями и ,разумеется ,прочтения невозможно правильно ответить на вопрос : «Зачем я это читаю?» - и уж тем более почувствовать реализм книги. «Беспризорная девочка , занятая собою мать, задыхающийся от похоти маньяк – все они не только красочные персонажи единственной в своём роде повести; они ,кроме того, нас предупреждают об опасных уклонах; они указывают на всевозможные бедствия. «Лолита» должна бы заставить нас всех – родителей , социальных работников, педагогов – с вящей бдительностью и проницательностью предаться делу воспитания более здорового поколения в более здоровом мире.» - вот смысл написания романа, его сверхзадача, но никак не «большая идея», не предусматривающая других мнений, истинность которой не должна оспариваться. Единственная «большая идея» создается как пародия, её авторство принадлежит Гумберту – это его нимфетки, точнее их изучение, суждения о них, открытия законов поведения. Эта псевдонаука или псевдорелигия создается Набоковым ,чтобы заставить листателя страниц сделаться именно читателем, хитрая ловушка для привыкших читать «запоем»,кто непременно обнаружит себя солидарным с Гумбертом Гумбертом,но когда поймет в чем именно он солидарен – ужаснется и задумается. Композиция романа тем и реалистична, что не уступает хитрой переплетённости в сознании главного героя высокого и низкого. Мы верим Гумберту, потому что он искренен ,он ,как ни странно, умеет любить. «Лолита, свет моей жизни,огонь моих чресел . Грех мой ,душа моя. Ло-ли-та»(в том и состоит потеря авторского перевода на русский, что по английски все это звучит красивее: «Lolita, light of my life, fire of my loins. My sin, my soul. Lo-lee-ta.»). По остроте чувства слова Гумберта не уступают любовной лирике поэта . Туманный мир потерянного Рая создается вожделением Гумберта, и именно с этим миром приходится вступать в конфликт читателю(конфликт произведения и зрителя – единственно возможный конфликт в творчестве Набокова), чтобы остаться собой. Мотив искушения создается на двух уровнях : геройском и читательском. В это искушение толкает нас и Гумберта на опостылевший повседневный мир( «мотельная цивилизация»),скучные города ,все ,что в широком смысле называется пошлость, псевдомир. Тот, кто не хочет исчезнуть в этом мире, имеет альтернативу анархичного Губмберта Гумберта на осколках трагедии детства, поле красивой истории любви с Анабеллой ( почему-то упущенной в экранизации романа Стенли Кубриком), создает воображаемый остров нимфеток, чтобы не сойти окончательно с ума от бессмысленности жизни. Теория Гумберта ,как и теория Раскольникова(Достоевский «Преступление и наказание» для тех кто не помнит) – это неизбежный результат бездуховности общества; но это теория, парадоксально пытающиеся изменить мир в лучшую сторону. Гумбертская теория, что-то новое, бросающая вызов всему вокруг, начинается, как и подобает теории, с определения: «В возрастных пределах между девятью и четырнадцатью годами встречаются девочки,которые для некоторых очарованных странников ,вдвое или во много лет старше них, обнаруживают истинную свою сущность – сущность не человеческую, а немфическую ( т. е. демонскую); и этих маленьких избранниц я предлагаю именовать так: нимфетки». В то же время эта теория – история болезни, глубокого психического отклонения. Навязчивость идеи о маленьких девочках с примесью любовной утраты анализируется Набоковым через ситуации, причем с не меньшими глубиной и серьёзностью , чем Достоевский искал причину существования зла в людях. Это те самые ситуации, ноторые могут повлечь за собой наказание: кажущиеся голоса в самом первом из мотелей, разговор с учителями Лолиты(которые были помешаны на идеях психланализа и мало что понимали), сцена буйства Гумберта в больнице, из которой улизнула его пассия. Реалистичный герой оказывается в безвыходных ситуациях, дьявольская сила , мания создаёт соответствующую судьбу, «Мак–фатум», как определяет это сам он. Гумберт, обманувший науку психиатрии и психологии – неизлечим, его высокий интеллект позволяет ему водить за нос собственных врачей. Сама история цивилизации на его стороне( герой вспоминает и нравы времен Вергилия и возраст петрарковой Лауры). Мания непобедима , а значит целая наука психоанализа, так презираемая Владимиром Владимировичем Набоковым, становиться бессмысленной. С энтузиазмом заядлого шахматиста автор( Набоков умел не только писать о шахматах – «Защита Лужина» , «Другие берега», - но и составлять хитрые шахматные задачи) своим литературным ферзём - «Лолитой» - бьет в самое слабое место психоанализа. З. Фрейд ,поставив во главу угла всего существования человечества вожделенные желания человека, сам оставил одно «но»: «Общество не знает более страшной угрозы для своей культуры, чем высвобождение сексуальных влечений и их возврат к изначальным целям»(«Введение в психоанализ») Сюда-то и бьёт «Лолита», обходя могучие фигуры «Я», «Сверх Я» и «Бессознательного» единым и неделимым Гумбертом, который не стремиться к лаврам Наполеона(было бы забавно, если бы маньяк ,мечтающий о малолетке задавался вопросом: «Тварь я дрожащая или право имею?»), идеальная условность трёх этих понятий в нем стирается. Но психоанализ в итоге привёл к высвобождению и возврату, примером чего служит, например, наше время, но виноват больше не сам философ Фрейд, а те кто его трактовал (издатели «Playboy» и другие подобные «товарищи»). С точки зрения материализма можно даже заявить, что чем человек свободнее в своей нравственности, тем «производительность труда» у него выше. Вопрос в том, кто пользуется этой производительностью. «Какую ошибку совершают диктаторы , игнорируя психоанализ, которым целые поколения можно было бы развратить» - это подскобочное замечание Набокова из «Других берегов» отвечает нам. Поэтому анархизм, как желание сопротивляться в Гумберте – его положительная черта. Я сейчас намеренно отойду от темы взаимоотношений З. Фрейда и В. Набокова, , только ещё добавлю ,что оба они видели немалую долю любовного чувства в смысле жизни человеческого существа. Именно попытка найти любовь - ещё одна часть Гумберта ,которая нам нравиться и понятна ( вполне человеческое, а не фюрерско-сверхчеловеческое, желание). Любовь Гумберта, если абстрагироваться от того кого он любит, сильна ,поэтична и куртуазна, то есть нереализуема, существует внутри него, но внешне незаметна; но внешне есть только извращение , отталкивающее и читателей, и Лолиту. Вожделение, добившееся тела нимфетки , создает бесеонечную жажду, навязчивый страх потери, о чем поручим судить профессиональным психиатрам, лишь заметим, что именно сексуальное влечение к Лолите скрывает любовь к ней, заменяя любовь страстью. Невозможность отказа от физической близости заставляет его подкупать ,угрожать ,подозревать .Желание полной «монополии» над своей нимфеткой сводит его с ума . К тому же Лолита не способна любить его так, как любила Анабелла. Дело тут не в разности возрастов, а в разности эпох его и её отрочества. Трагедия Гумберта в том , что познав любовь такою, какою она должна быть, он не находит её более никогда во все более развращающемся обществе. Лолита никогда и не видела любви , ей не к чему стремиться, соблазненная впервые в лагере Ку каким-то местным мальчиком, она не в силах вырваться из порочного круга мужчин, которые её не любят. Я не считаю , что хорошим выходом мог бы быть монастырь её матери Шарлоты, не видевшей свою дочь за дымкой своего же эгоизма, той Шарлоты которая так неразумно вышла замуж за Гумберта и так некстати умерла. Я даже допускаю в Лолите существование жажды платонических отношений, ведь сам Лев Толстой как-то заметил): «Если девице минуло пятнадцать лет и она здорова, ей хочется, чтобы её обнимали щупали. Разум её ещё боится ещё неизвестного, непонятного ему – это и называют : целомудрие, стыдливость. Но плоть её уже знает, что непонятное – неизбежно, законно и требует исполнения закона вопреки разуму». Я не берусь спорить с этим(я только коварно припомню, если не обидится классик, что у Льва Толстого есть ряд произведений, в которых не может быть и речи об уважении к женщине), но надо различать девицу начала и середины ХХ века. Во втором случае допускается полное отсутствие целомудрия и стыдливости, возраст такой девицы снижается, а жажда «непонятного» порождена массовым сознанием и культурой, то есть истинные желания плоти завуалированы. Такова и Лолита, которую и соблазнили-то в лагере потому лишь, что она хотела быть как все , «любопытство и чувство товарищества взяли верх», всё зло массового сознания сформулировано в этой набоковской( точнее гумбертовской) иронии. Нимфетку из Лолиты делает смесь «нежной мечтательной детскости и какой-то жутковатой вульгарности», прием первое свободно и независимо от второго, в этом её нимфическая (дьявольская) сила, а не в медовом загаре и светло-русых волосах. Лолита отвергает Гумберта, но соглашается на Куилти, а выходит замуж вообще за Скиллера. Именно Клера Куилти она любит, Клера Куилти ,который на столько же старше её, как и Гумберт. Куилти можно назвать двойником Гумберта Гумберта, точнее похотливо безумной его части, но это скорее сам дьявол , сначала преследующий и мерещащийся везде , который шутит под дулом пистолета Гумберта, кому принадлежит авторство «Зачарованных охотников»( название не только пьесы в которой играла «Лолита», но и отеля , где начался её роман с Гумбертом). Гумберт больше «зачарован», чем Куилти, который тоже охотник на нимфеток, но ему нужна больше «жутковатая вульгарность», чем «нежная мечтательность детскости», Куилти – часть механизма развращения общества, он – порнограф. В романе можно провести словесную «ось зла»: Мак-Фатум – лагерь Мак-Ку – Клер Куилти(сокращенно Ку ). Убив Куилти , совершив последнее своё преступление , брошенный Лолитой, Гумберт вызывает слёзы. Несмотря на то, что он уже несколько лет не видел своей любимой ,а ведь она уже перестала за это время подходить под определение нимфетки, Гумберт по-прежнему её любит « Я люблю её больше всего , что когда-либо видел или мог вообразить на этом свете, или мечтал увидеть на том» - говорит он о «безнадёжно увядшей в семнадцать лет» Лолите. Любовь излечила его , но ,к сожалению, уже поздно, и все, что он может сделать – это убить Куилти, отомстить . Это не просто месть, а возмездие всему миру похоти и пошлости , который сломал так много жизней. Гумберт не может жить в мире , где зло безнаказанно ,где есть его полная противоположность, так напоминающая его самого в прошлом. «Господа, я только что убил Клера Куилти» - сознается Гумберт друзьям покойного, но даже они могут ,пусть и в шутку , но всё же ответить: «И отлично сделали». В последней главе Гумберт слушает голоса детей ,но не думает о нимфетках, лишь жалеет о том, что не слышит голос Лолиты, он понимает ,что самое страшное его преступление это совращение малолетней , а убийство Куилти - подвиг , а не грех, подвиг , который даёт Гумберту время на исповедь ,хотя, с точки зрения закона убийство – это единственное преступление Гумберта , а в развращении малолетней он не виновен – Лолита сама соблазняет Гумберта(существует мнение, что часть книги после бегства Лолиты – лишь плод его воображения, вымысел, что лишь ещё раз стирает грань реального и ирреального в романе). Его книга – это спасение и бессмертие в искусстве, для него и Лолиты, единственное пространство , где они могут быть вместе. Гумберт Гумберт – это псевдоним героя, выбранный им самим чтобы выразить «требуемую гнусность»), разрывает его на две противоречащие части, мы можем одновременно и завидовать глубине его чувств, а минуту спустя презирать его низость . Оставаясь верным своим идеалам детства, он не подходил (как и другой набоковский герой - Ценцинат Ц) этому неидеальному миру, он одинок из-за этого, из-за этого далёк от общественных понятий «морали». Тема одиночества( с экзистенциальным оттенком) была близка Набокову – изгнаннику ,политическому и культурному , но это и сделало из него писателя. Набокова и по сей день не очень-то «за своего» считают в России. Эта такая же ошибка, как если бы с отделением Украины мы бы отказались от Гоголя. Самые замечательные произведения искусства всегда вне политики. Творчество Набокова уникально, он смог вместить в свои книги и природную красоту и независимость бабочек, которыми увлекался, логику и остроту действия шахматной партии, откровенность человека. Пускай даже его роман стал знаменит благодаря эпатажу неожиданности его искусства, как представителя России , страны самой ,быть может, невинной и чистой , которую западные обыватели так и жаждут поставить в один нравственный ряд с собой( на этом , будет не лишним заметить держится группа «Тату», которая приехала «из России с любовью» в скандальное пространство ,освободившееся после затихания «дела Лолиты»). Совковая искусственная, ненастоящая, фальшивая невинность, насажанная идеологией, которая весьма условна,(«эротическую нотку» можно найти и у Шолохова, и у Фадеева, но проблема-то у этих товарищей никогда не является главной, более того их героям предоставляется некоторое послабление в отношениях с прекрасным полом , чтобы не делать их «монахов»). А потом удивляемся: откуда в нашей стране берутся чикатилы , которым никогда и никто не доказывал ,что сделанное ими – плохо. «Лолита» Набокова – единственная русская книга(не важно, что в оригинале английская) , давшая достойный ответ на вызов «сексуальной революции», экспортированной на весь мир. «А хорошо ли , что всё меняется именно так? А , что если я предложу вам вот такую ситуацию?» - как бы говорит роман «Лолита» от своего лица. «Лолита» заставляет размышлять, поэтому эпатаж – лишь приманка, следствие конкуренции за внимание читателя. Глупо называть книгу пошлой и безнравственной, написанную не западным писакой , а созданную уроженцем Российской империи, сохранившей к началу прошлого века душевное христианство и божественный гуманизм, образованным, любопытным , смелым человеком, сбежавшим от двух самых страшных тоталитарных режимов, Владимиром Владимировичем Набоковым. «Лолита» не развращает, но нарушает душевное спокойствие, за спиной которого и совершаются мерзопакостнейшие вещи на земле. Роман посвящается той самой любви , которой с каждым днём всё меньше, в которую мало кто верит ,но которая есть. Актуальность вопроса любви можно сравнивать по двум экранизациям :черно-белой, снятой Стенли Кубриком на заре его восхождения на Олимп кинорежессуры, и цветной Эдриана Лайна, более откровенной , но с менее профессиональной (актрисы , игравшие Лолиту , были подобраны на мой взгляд неудачно, ибо на экране любая Лолита не та ,что в книге, не нимфетка, то есть не в смысле возраста, а в смысле «демоничности». В пользу Кубрика говорит его «работа над ошибками» – «Широко закрытые глаза»). Тема запрещенной и настоящей любви волновала все поколения. Дело не в том, то запретный плод сладок, а скорее виноваты постоянные гонения на любую (любую!) любовь. Вот пример такой , чистой, но гонимой любви( пятнадцатилетний Гумберт и Анабелла): « Духовное и телесное сливалось в нашей любви в такой совершенной мере , какая не снилась нынешним на всё просто смотрящим подросткам с их нехитрыми чувствами и штампованными мозгами». Любовь умирает как бабочка однодневка, смерть Анабеллы на острове Корфу( где помнится умер герой из романа«Господин, из Сан-Франциско» второго самого откровенного русского писателя – Бунина.) ставшая раной на всю жизнь. Загадку Лолиты и загадку любви предстоит решить читателю. Одно лишь можно с точностью сказать, что самый сильный враг любви, как и всего человеческого – это пошлость. «Пошлость – это не только явная ,неприкрытая бездарность, но, главным образом ложная, неприкрытая значительность, поддельная красота, поддельная красота. Поддельный ум. Поддельная привлекательность» - вот определение Набокова на это явление из статьи «Пошлость и пошляки». Мы бы не стали читать так серьезно роман «Лолита», не заметили бы его в куче беллетристики, если бы он не обладал особым магнетизмом. Говоря не о своей книге , а вообще Набоков утверждал : « в общем и целом этот магнетизм можно назвать любовь в искусстве. О любви нужно говорить серьёзно , а сказочные сюжеты массовой советской литературы вряд ли делали это, предлагая банальнейшие сюжеты»(«Писатели , цензура и читатели в России»). Настоящая любовь так же неуловима и красива как Medeleinea lolita, бабочка,(названная в честь известного романа орнитолога Набокова), а самое главное плохо исследована. Безыдейность советского массового искусства погубило в многом советский режим, в то время как целеустремленное творчество дало толчок эпохе Возрождения. На философский вопрос о существовании любви имеет право ответить искусство, а не наука(психоанализ), ведь первое в сто крат искреннее второго . Поэтому «Лолита» во многом недооценена сейчас, как и сам её автор, а ведь его книги во многом поучительны. Роман «Лолита» актуален именно сейчас и именно в России, когда происходит нравственная «экспансия» на нашу страну; мы не заметили «Лолиту ,когда с крахом советской цензуры за один месяц прочли всё великое , что создала русская литература ХХ века; мудрость современных методов «воспитания более здорового поколения» заключается в том, чтобы опираться на всё наследие отечественной и мировой культуры. В заключение скажем спасибо Владимиру Набокову за его книгу, сильной именно тем, что она правдива, искренна и просто интересна. «Лолита» Набокова заставляет под новым углом смотреть на мир. «Да, описав , казалось бы клинический случай. На самом деле Владимир Набоков изобразил драму жизни. Или вернее жизнь, - жизнь как неизбывную драму. И тем самым лишний раз . с наибольшей , быть может . определённостью . закрепил своё место в самом центре мировой литературы. Ибо сдвиг от прежних эпох к новейшим , назовем её послетолстовской, как раз заключается в том , что если раньше писатели видели драмы в жизни, то в ХХ веке с его страшными катаклизмами осознали и показали как драму саму действительность»(Николай Анастасьев «Владимир Набоков. Одинокий король»)