Рецепты Спасения Нации. 4. Бедность и Социальное расслоение

Для начала – поведаю анекдот из жизни. Его рассказал мне один друг, великий кормчий и зодчий, а также эксплуататор трудового народа на поприще строительства коттеджей для буржуев, к числу коих означенный персонаж безусловно принадлежит и сам.

Ездил он на объект в Области. Разыгралась метель, как в одноименной повести Белкина. И его аудюха плотно, по самые пороги, села на заснеженной грунтовке.

По счастью, рядом был карьер, и там жили бульдозеры. Наш буржуй сунулся в бытовку: «Мужики, выручайте. Дотащить до трассы – пятикатка».

Они: «Да ну! Рабочий день кончился, воду из радиаторов уже слили…»

Он: «Понял! Штука!»

Они: «Да ну! Возни-то… воду уже слили…»

Он довёл размер приза до пяти тысяч. Те – ни в какую. Взбесившись от этого пролетарского упорства и бескорыстия, классовый враг пригрозил: «А если в рыло?»

Вот тут мужики заинтересовались. Дело кончилось армрестлингом. Наш буржуин, будучи крепким парнем, героически завалил их главного амбала, формата «я до сороковки руками отворачиваю», и тем самым выиграл эвакуацию своей тачки.

Понять ли Россию умом? Рискнём! И сегодня мы поговорим о таких явлениях, как социальное расслоение и борьба с бедностью.

Все знают, что в нынешней России царит ужасная нищета и дикое социальное расслоение. Нестерпимое и возмутительное.

Мы уж не будем поминать блаженные советские времена – а то текста за слезами умиления не видать - однако и в Царской России было куда меньше бедности и социального расслоения. Люди в достатке жили. И у каждого мало-мальски приличного подданного Российской Империи, судя по литературе тех лет, была хорошая квартира, горничная и кухарка. А сейчас – не всякий управляющий банка может себе это позволить. Особенно – горничную и кухарку. Налицо - обнищание масс, усугублённое резким социальным расслоением.

Как замеряется это самое расслоение? Что ж, общество – не коктейль B-52, где границы слоёв выражены чётко, а потому учёным дядям приходится вводить некие искусственные, умозрительные категории. В частности – т.н. квинтильные и децильные индексы. То есть, условно делить популяцию на группы, равные численно (20% или 10% населения), но не равные по материальному достатку. И чем выше это неравенство между 20% самых богатых и 20% самых бедных – тем, значит, суровее социальное расслоение. Так говорят учёные дяди, препарирующие социум бензопилой своего тонкого анализа.

Вот в старушке Европе, в самых благополучных её странах, социальное расслоение, говорят, ещё терпимое. Квинтильный индекс составляет всего 5-7. В Штатах, несмотря на их общее богатство, распределение благ уже не такое справедливое. Там разрыв между самыми богатыми и самыми бедными «двадцатипроцентниками» составляет 10-15 крат (по разным данным). А вот в России – просто кошмар и вилы. Квинтильный индекс – 23.

Попробуем разобраться, что это значит на практике. Выйдем на свежий смог мегаполиса и оглядимся. Вот, значит, прохожу я мимо продовольственного магазина. А там стоит группа мужиков лет тридцати-сорока, и они обращаются ко мне: «Братан, добавь, сколько сможешь, на лечение!» В смысле, трубы горят, опохмелиться надо.

Тут не очень важно, подаю я им сколько-то граммов серебристой мелочи или нет. Под настроение. Важно, что здесь мы как раз имеем дело с контактом двух крайних социальных групп.

Кто они? Безусловно, представители самой бедной квинты. Если у человека нет в кармане ста рублей на бутылку водки – никто в здравом уме не назовёт его хоть сколько-нибудь «состоятельным».

Кто я? Один из тех жлобов, которые входят не только в 20, но и в 10 процентов самых богатых. Возмущаюсь ли я, когда узнаю, что разрыв между мной и этими товарищами, клянчащими по пятачку на опохмел, – двадцать три раза? Ещё как возмущаюсь!

Это что же получается? Я с восемнадцати лет пахал на криминал-буржуазию и сам затесался в её волчьи ряды... Я разводил бандюков и коммерсов, прогибал продажных чинушей, отбирал машины, коттеджи, бизнесы… разорял целые селения ради поживы и загонял жителей в рабство... Я продал душу Дьяволу, причём сделал это восемь раз, потому что этот парень с рожками – тот ещё лох. И всё это – ради чего? Чтоб быть богаче последнего ошмётка, побирающегося на крыльце магазина, всего лишь в 23 раза?

Я точно не ослышался? Не в 23 ТЫСЯЧИ раз? И даже не в 2300 раз? И даже не в 230? То есть, вы хотите сказать, что если собрать 23 штуки этих недопырков – их социальный вес будет равен моему? А в глаз не хотите за такие слова?

Между тем, если вперить свежий взгляд внутрь этих квинт – мы обнаружим ещё более несуразные вещи. Вот, опять же, возьмём меня (да, нарциссизм, sans doute). И я, конечно, зажиточный парень, но если по-честному, без тщеславия, оценить мои капиталы – получится не так уж много. Миллионов пятнадцать, не больше. Нет, я мог бы, конечно, толкнуть налево свой командировочный джет «Гольфстрим», ещё миллионов за десять, но есть на этом глобусе люди, которых кидать не рекомендуется.

А вот у некоего Михаила Прохорова – состояние семь МИЛЛИАРДОВ. Посчитайте, какое между нами «социальное расслоение». По-моему, чуть больше 23 раз. Но – просыпаюсь ли я по ночам в холодном поту, рву ли на себе волосы, вою ли на луну: «Ыыы, факинг Прохоров! Подлец, вор и стяжатель! На его месте должен был быть я!»

Жена свидетельница, не случается со мной таких печальных приступов зависти. Да, Прохоров богаче меня раз в 500 – зато ко мне в гостиничный номер не заваливается всякая гопота с автоматами. Потому что Саркози уж знает: есть люди, которых не только что кидать, но и беспокоить понапрасну не рекомендуется. К тому же, я ни разу не был в такой дыре, как Куршевель. У нас свои курорты.

Однако ж сообразно этой системе квинтильных индексов мы с Михаилом Прохоровым, несмотря на наш разрыв, как бы входим в одну группу достатка. Ну не ересь ли?

Вся эта байда с индексами расслоения – одна сплошная разводка и профанация. И я открою секрет, для чего они вообще были введены, индексы эти дурацкие. Не для того, чтобы простодушная общественность ужаснулась десяти- или двадцатикратному разрыву между «самыми богатыми» и «самыми бедными» (хотя общественность любит ужасаться всему на свете – потребность такая). Индексы эти придуманы главным образом для «одециливания» населения. Для того, чтобы немножко подретушировать факт, который кому-то покажется действительно вопиющим. А именно: 90% всех национальных активов контролируется ОДНИМ процентом граждан.

И вот чтобы как-то размазать этот «мегабуржуйский» один процент – учёные дяди искусственно вводят 10 или 20 процентов «самых богатых». Куда входят Михаил Прохоров с его семью миллиардами и Тёма Ферье с его пятнадцатью миллионами, и какой-нибудь ларёшник, едва-едва выползший в долларовые миллионеры.

Этот статистический трюк более наглядно можно представить через астрономию. Сравним разрыв между массами самых «упитанных» тел нашей Солнечной системы и самых чахлых. Соответственно, берём Солнце и Юпитер с одной стороны и Меркурий с Плутоном – с другой. Получаем, конечно, ужасающих результат. «Ох, какие узурпаторы и мироеды эти Солнце с Юпитером! Всё вещество себе прибрали, почти ничегошеньки не оставили этим бедным крошкам!» А вот тот факт, что Солнце примерно в тысячу раз тяжелее Юпитера – прячем в суммарных скобках. Мило, правда?

И это я всё написал к тому, что олигархи – не мои дружки, мы редко соприкасаемся, поэтому не стоит думать, будто я их выгораживаю. Хотя, по сути, сейчас я именно этим и займусь.

Итак, повторю, я не завидую Михаилу Прохорову и не считаю, будто он, вместе с прочей олигархической братвой, обобрал меня. Это ж он тех недопырков с крыльца магазина обобрал, пятачка на опохмел даже не оставил – а мои-то жалкие лимоны кому нужны?

Скажу более, это – НОРМАЛЬНО, когда 90% национального достояния контролируется одним процентом населения. И все страны делятся на две категории. Те, где существует такой расклад – и те, где активы как бы «принадлежат народу», но в действительности контролируются куда более узким кругом граждан, значительно меньше одного процента. Да и контроля как такового там нет, и само национальное достояние неуклонно стремится к нулю.

Хотя, конечно, идея «взять и поделить», раскулачить мироедов – она всегда популярна. И отнюдь не только у русского народа. Тёмных, завистливых и жадных лохов, да бессовестных шарлатанов, подогревающих халявнические настроения толпы, – их везде предостаточно.

Первые – действительно ни черта не смыслят в устройстве экономики, что, конечно, не мешает им гневно мычать, выдвигая глобальные требования. Вторые – делают вид, будто ничего не смыслят, и формулируют те самые требования в более или менее внятном выражении.

Однако попробуем разобраться, что представляет собой «олигархический» капитал и что произойдёт, если распилить его «по справедливости». Видите ли, состояние крупного капиталиста, магната, - это не совсем даже деньги. Нет, у него, конечно, есть и живые деньги на «карманные расходы», но это мизер по сравнению с тем, что написано про этого парня в журнале «Форбс». Остальное же, львиная доля его «богачеств» - это АКТИВЫ. Заключённые, по преимуществу, в ценных бумагах.

Чем ценны эти бумаги? В очень значительной степени, как ни покажется это кому-то парадоксальным, ценны они тем, кто их контролирует. Вот, допустим, есть абстрактная фирма «Таймырский Мельхиор». Контролируется двумя предпринимателями – назовем их П1 и П2. Нам известно, что это, при всех чудачествах, толковые ребята. Не влезают в авантюры, стараются ладить с другими силами, умело развивают производство, приращивают капиталы фирмы. Соответственно, её акции стабильно растут, а вместе с ними – и состояние ребят П1 и П2, заключённое, преимущественно, в этих акциях.

Теперь предположим, что мы совершили акт социальной справедливости, отобрали акции у толстосумов П1 и П2 да раздали самым нуждающимся. Тем же страждущим мужичкам с крылечка магазина. «Мы делили апельсин… много нас, а он один». Что произойдёт с акциями, когда контроль над фирмой окажется в руках широкого круга бомжей с помойки? Они, акции, мягко говоря, потеряют в цене. И все эти начисленные «Форбсом» капиталы развеются, как бриллиантовый дым Кисы Воробьянинова. И курс восстановится только тогда, когда эти акции будут скуплены у «широкого круга» за бесценок и прорисуется реальный, узкий круг, способный поднять компанию. Очень узкий – один, от силы два-три человека.

Контрольный пакет на то и контрольный, что позволяет управлять компанией. Во всяком случае, оперативно решать насущные вопросы, не консультируясь со всякой миноритарной мелюзгой. Потому что управление чем бы то ни было – такое дело, которое не терпит избыточного «плюрализма». Маленьким самолётиком управляет один пилот, большим – команда профессионалов, но если допустить до штурвала всех пассажиров… да они просто не поместятся в кабине!

Поэтому вполне естественно, что крупные финансовые капиталы концентрируются в очень немногих руках. Иначе – работа с этими капиталами будет попросту неэффективна, и активы испарятся сами собой.

Другая крайность – когда все активы концентрируются в руках только одного элитного клана, который, естественно, получает полную власть и называет себя «государством». И оно, конечно, непременно пообещает поделить национальное достояние по справедливости между гражданами – но в любом случае это будет делёжка головки сыра лисой-доброхоткой (Кто подумал о Чубайсе? Да причём тут Чубайс? :-) ).

Самое скверное здесь в том, что при госмонополии на активы нарушается здоровый каннибальский баланс между финансовыми акулами, а та единственная особь, сожравшая всех прочих, впадает в легкомысленность, не следит за спортивной формой, жиреет и рано или поздно дохнет, отравляя своей тушей воды мирового океана.

Поэтому система соперничества враждующих финансово-политических кланов – самая стабильная и перспективная форма общественного уклада, нравится это кому-то или нет.

При этом, вполне естественно, что по материальному достатку люди рознятся не то что в разы, но в десятки, сотни, тысячи, а то и в миллионы раз. Это я и называю социальной справедливостью!

И в таком расслоении – нет ничего плохого. Вот уравниловка, когда между беднейшими и богатейшими различие всего в пять-семь раз – это настораживает. Тут впору не гордиться, а крепко призадуматься. На тему того, что в обществе попросту выхолощены социальные перспективы как таковые. Что работать, что на пособии по безработице сидеть –амбилингамно. И чего, спрашивается, трепыхаться, чего наверх лезть? Нет, только разницей потенциалов обеспечивается живой электрический ток!

Соответственно, запомним: высокое социальное расслоение по имущественному признаку – это хорошо, а не плохо. Главное же – это имеет очень косвенное отношение к благосостоянию общества в целом.

На самом деле, вовсе не важны относительные индексы денежных мешков и кошёлочек. Скорее уж – можно говорить о таком критерии, как реальная обеспеченность беднейших граждан материальными благами. В смысле, можно жить на их деньги – или нельзя.

Кто-то, конечно, завопит, что вовсе не должно быть этих «беднейших». Да, бывают такие люди, которым хоть кол на голове теши – всё равно не въезжают в сказанное. Потому и несут чушь, будто не должно быть «беднейших». Господа! Да что прикажете с ними делать, с бедолагами этими, когда они ЕСТЬ? Согнать в карьеры и покрошить из пулемётов? Господа, вы звери! Даже мне, либеральному отморозку и зажравшейся буржуйской сволочи, не приходят в голову такие методы борьбы с бедностью!

К тому же, это бессмысленно. Ну, расстреляешь ты самую бедную квинту. Устранит ли это класс беднейших? Ничуть не бывало! Просто «беднейшими» автоматически окажутся представители следующей квинтильной страты. Их – тоже в расход? Да вы маньяки!

Фишка же в том, что в живом обществе – всегда будут низы и верхи. При этом понятие бедности – штука относительная. Если взять абсолютную сумму материальных благ, так самый запропащий нынешний российский работяга (бомжей в расчёт не берём) - просто бог по сравнению с любым римским императором и любым российским царём. Сколько б отдал римский император за самый дешёвый мобильник или хотя бы электрический фонарик? Полцарства, может, не отдал бы, но четверть – точно.

Если ж это сравнение кажется кому-то натужным – можно сопоставить, хотя бы, рацион «простонародья» сейчас и век назад. Тогда – крестьянская семья считалась зажиточной, если по выходным могла позволить себе курицу, а в праздники – мясо.

Более того, и в не столь далёкие советские времена конкретно наша семья, вовсе не бедная по тем меркам, не всегда могла позволить себе, скажем, свиные отбивные. Деньги есть – в магазине мяса нет, мясо завезли – деньги поджимают. Потому что, как ни крути, всё равно тогдашние доходы – копеечные были. Не больно-то и велика разница: триста или пятьсот рублей консолидированного семейного бюджета. Всё это – бедность. Что самое паршивое – усугублённая неизбывным товарным дефицитом.

 Хотя, конечно, сейчас выискалась прорва охотников порассуждать про советское изобилие и про то, как «всё пропало». Таких умников, шуршащих статистическими буклетами, очень хочется спросить: где оно всё было тогда? и почему оно всё появилось как раз после того, как «всё пропало»? Нет, мне в самом деле интересно: кто сожрал за меня всё то мясо, которое советская статистика относила на мой счёт? Тигры в Ленинградском зоопарке? Ну тогда – ещё ладно. Для кошечек - не жалко…

Я уж не говорю про машины. В середине восьмидесятых владелец «Жигулей» чувствовал себя очень даже состоятельным и преуспевшим парнем, сейчас же… «Ну так, пока на ноги не встану – «колёса» какие-никакие нужны».

На самом деле, это очень забавный феномен, как масса народу вдруг ощутила себя «бедной и обделённой», причём именно тогда, когда в действительности перестала быть таковой, когда качество жизни улучшилось разительно.

Хотя ничего удивительного: материальный достаток – штука относительная, а сила внушения – могущественна. И когда по ящику пятнадцать лет кряду лощёные брылястые балаболы, друзья простого народа, долдонят про «обнищание масс», - люди в самом деле проникаются своей «обнищалостью». Вопрос только – по сравнению с кем? По сравнению с банкиром на «бентли»? Ну да, в восьмидесятом году не было в России ни банкиров, ни «бентли». И «жигулей» негусто. А была – лишь безмерная забота Партии о трудовом народе.

Тут примечательно, что какие данные и аргументы ни приводи – классовую зависть и чувство обделённости у низов всё равно не вытравишь. Сколько волка ни корми… овцы – по-любому ненасытнее. В смысле, как ни ублажай «лоулайфов» социальными пособиями – не будут они довольны. Довольным и счастливым «простой народ» бывает лишь тогда, когда ничего иного ему не дозволяется, а за «невосторженность» - батогами бьют. Вот при товарище Сталине или при товарище Ким Чен Ире – там все довольны. Травку щипать – и благословлять мудрое правительство за великую заботу.

Между тем, французские «гомены» колониального происхождения – они, по многим меркам, как сыр в масле катаются. И вот поди ж ты! Оказалось – их притесняют, угнетают, проходу не дают. Никаких перспектив, кроме как машины палить…

Поэтому очень комично смотрятся заявления вроде: «Если бедных обеспечить сносными пособиями – то они хоть бухтеть не будут».
 Будут! Всегда будут. И помяните моё слово, кто доживёт: где-нибудь веке в двадцать третьем бедняки будут роптать: «Нам только один плазменный говнолёт по социальной программе выдают, а у буржуев окаянных – штук по пять на семью, да ещё на курорты Антареса они летают, пока мы тут в Куршевеле прозябаем!»

Так спрашивается, стоит ли тратиться на борьбу с бедностью, когда всё равно это без толку, всё равно не будет за это никакой благодарности от народа, и всё равно лохи не уймутся, пока видят рядом с собой «социальное расслоение»?

Я бы сказал так. Конечно, следует позаботиться о тех, кто действительно не может позаботиться о себе сам. О детях-сиротах, инвалидах, глубоких стариках, по тем или иным причинам не имеющих сбережений. Но это и так делается, худо-бедно.

Однако ж - бороться с бедностью вполне трудоспособных граждан? Какая странная блажь! Если они сами с нею не борются, если не повышают своё благосостояние – почему кто-то должен делать это за них? В европейских welfare states – доборолись вот до того, что почти уже никакого нет различия в оплате труда дипломированного специалиста и уборщицы, да и пособие по безработице ненамного меньше. Привет, Совок! Оно России надо, снова-нездорово?

Тут страдальцы по утерянному советскому раю, конечно, закричат хором: «Да! Да! Да!» Но – кто б их спрашивал? Демократия существует вовсе не для того, чтобы учитывать мнение большинства. Демократия – это просто самая элегантная форма посылания большинства, скажем так, на whoi.

Поэтому если серьёзно говорить – чего плохого в бедности? Бедность – не порок, как известно. Тем более – не порок социальной системы, когда существует низовая страта, в которой нежелательно оказаться и из которой желательно выбраться.

Бедность – это очень мощный фактор, оживляющий процессы в обществе. Это – как пресс, который кого-то плющит, а кто-то – выпрыгивает из-под этого пресса тем выше и резвее, чем мощнее плющит. Сколько замечательно энергичных и сметливых ребят выбирается в большой мир из провинциальной нищеты? И как же здорово они обогащают элиту нации. Были б только – стимулы и ходы для «вертикальной мобильности». Но тут – вполне достаточно отсутствия сословных препон.

Я уж не говорю о том, насколько заинтересован в «разумной бедности» бизнес, предпринимательский класс. То есть – главный двигатель общественного прогресса. Нет-нет, конечно, в массовом потребителе бизнес тоже заинтересован. Кейнса мы не забыли – и пусть себе каждый развозчик пиццы имеет плеер. Это пойдёт на пользу не только пиццедобывающей, но и плеероделательной индустрии. Но всё-таки для работодателя важно, чтобы работник держался за своё место и не халтурил.

Между тем, это трудно обеспечить, когда и на пособие по безработице вполне сносно можно протянуть. Нет, для эффективного бизнеса нужна ситуация, когда увольнение – пусть и не смертный приговор, но очень ощутимая потеря.

К слову сказать, те же США – именно потому и «номер один» в мире, в отличие от омаразмевших европейских экс-империй, что к социальным проблемам относятся жёстче и трезвее. И пока ещё держатся за суровые либеральные устои. Которые – безусловно подразумевают высокую степень социального расслоения и прозябание низов в бедности.

Вопрос может быть лишь в том, насколько силён должен быть этот пресс и насколько жалким – прозябание в бедности. Тут, конечно, точки зрения могут различаться, но в любом случае это состояние, бедность, не должно быть шибко привлекательным (вкусы принципиальных аскетов, дервишей и натурфилософов – не в счёт).

Если же брать ситуацию конкретно в России… она очень странная. Вроде, социальное расслоение – хорошее, высокое. Вроде, и бедность (по статистике) подходящая, такая, что должна стимулировать борьбу за выживание. Вроде, работяги должны держаться за место, поскольку вокруг, по официальной статистике, - сплошная нищета и голодуха. И за подработкой народ, по идее, гоняться должен.

А в действительности… Вспомнились стенания всё того же моего приятеля, великого кормчего и зодчего. Который коттеджи строит. И вот он жалуется: «Приезжают ребята из Поволжья. Делать, ясный пень, нихрена не умеют. Сами это понимают. И потому поначалу-то их устраивает восемьсот баксов в месяц. Но уже через год, худо-бедно поднатаскавшись, – они и от полутора штук нос воротят».

Я, будучи сторонним наблюдателем этого конфликта интересов, готов признать, что поволжские ребята правы. И молодцы, что права свои качают. Но всё же - такая ситуация как-то мало вяжется с мифом о тотальной российской бедности и безысходности.

В принципе же, расклад такой. Есть люди, которые хотят работать и получать деньги. Они работают и получают деньги. Чем дальше – тем больше. В России это очень просто делается. Если приглядеться – деньги просто на земле валяются.

А есть те, кому плевать на своё благополучие. Вернее, они вполне благополучно себя чувствуют, совершая минимальные телодвижения. Это ни в коем случае не укор – это констатация факта. Просто вот такое у них, наверно, распределение потребностей, такое понимание комфорта. Так с какого горя навязывать им богатство, когда не хотят они его? Надо уважать право на личный выбор!

На практике же, сталкиваясь с российским разгильдяйством и пофигизмом, порою думаешь, что в этой стране не с бедностью бороться надо. А со всеобщей занятостью и БЕЗбедностью бытия.