Дождь

Дождь

Они лежали на спине, под тонкой, почти невесомой простыней.
Они были утомлены долгими ласками. Их отяжелевшие вялой истомой тела слегка соприкасались бедрами, но они этого не чувствовали, все еще оставаясь единым целым.
 Они просто лежали на спине, притихшие, с ленивым удивлением прислушиваясь к выползающим из углов звукам, привыкая к красноватому свету ночника мерцающему в комнате
Они лежали на спине и их сердца, стучавшие еще минуту назад в едином  ритме, постепенно снова обретали свободу.
- Будем спать? – спросила она, преодолевая вязкое оцепенение.
- Ты хочешь? – отозвался он.
- Надо выключить свет, – сказала она, тяжело повернулась и уткнулась лицом в его шею.
- Я встану? – спросил он.
- Нет!.. Полежи немного.
Он лежал, слушая ее  тонкое сопение, ощущая кожей ее горячее дыхание, вдыхая запах ее еще потных волос и чуть сыроватый аромат тела.
Прошло несколько минут. Его левая рука, оказавшаяся под ее тяжелеющим телом, слегка затекла, но он боялся шевельнуться, чтобы не вспугнуть ее замирающее дыхание.
- Ты слышишь? – внезапно спросила она, чуть передвинувшись и примостив голову на его груди.
- Что?
- Шум.
Он сделал над собой усилие, чтобы прислушаться. Действительно, кроме сухого тиканья часов и ее сопящего дыхания, в комнате присутствовал еще какой-то, едва уловимый монотонный звук. Этот звук шел откуда-то извне, от окна.
- Дождь? - спросила она.
- Или ветер, – с сомнением ответил он.
- Нет, это дождь. Откроешь форточку? Душно.
Она отодвинулась и снова легла на спину. Ему пришлось встать.
Стоило ему открыть форточку, как вместе с дробным многоголосым шумом в комнату ворвался освежительный поток воздуха. На миг у него закружилось голова, но в следующее мгновенье все его тело заполнила необыкновенно бодрящая легкость.
Он обернулся.
Она сидела на кровати, свесив ноги, прикрыв глаза, умиротворенно улыбаясь, подставив лицо льющейся от окна прохладе.
- Ты что? – спросил он удивленно, и тоже улыбнулся.
- Хо-ро-шо! – пропела она шепотом.
Он подошел к ней, встал на колени, взял ее руки и поцеловал ладошки – одну, затем другую.
Она открыла глаза, обвила его голову руками и притянула к груди.
Так они сидели несколько мгновений. Необыкновенно счастливые.
- Пить хочу, – сказала она.
-Я поставлю чай.
- Нет. Я хочу воду. У тебя есть холодная вода?
- Надо посмотреть.
Она мягко отодвинула его, встала и пошла на кухню.
Он ткнулся лбом в опустевшее место, где она только что сидела, посидел так с минуту с закрытыми глазами, а затем встал и послушно поплелся вслед за ней.
Она сидела на табуретке, закинув ногу на ногу, в его майке, которую очевидно стащила по дороге из ванной, и мелкими глотками пила воду из стакана. Он перехватил ее смущенный улыбку.
- Ты очень глупо выглядишь. Надень что-нибудь.
- Да? – спросил он, повернулся и зашагал обратно в комнату.
- Ты похож на лунатика! – крикнула она ему вслед.
Трусы он нашел под кроватью. Заглянул в туалет. Прыснул воду в лицо в ванной.
Когда он вновь зашел на кухню, она курила. Сам он был некурящим, но его совсем не раздражало, что она курит. Он присел к столу и, подперев кулаком голову, стал ее разглядывать.
Свет на кухне был слишком ярким. Это делало ее лицо, такое милое, чуть грубоватым. В глаза бросались незнакомые ему прежде мелкие детали: едва заметные комки туши на ресницах, бледно-лиловые круги под глазами, пористая кожа на кончике носа…
- Что? – спросила она чуть встревожено.
- Ничего.
- А что так смотришь?
- Любуюсь.
- Прям! – улыбнулась она довольно. – Представляю, как я ужасно выгляжу.
- Ты очень хорошо выглядишь. Мне нравится. Не люблю, когда на девушке слишком много косметики.
- Ты не оригинален. Все мужчины так говорят. А не намажешься – никто и внимания не обратит. Хочешь воду? Немного осталось.
- Нет.
- Тогда я допью. Так пить хочется. Это все от вина. Не люблю я «сухое».
Она затушила сигарету и наполнила стакан.
- Странно, – сказала она, – совсем спать расхотелось.
- А я хочу.
- Ну, так иди. А я еще немного посижу и приду.
- Я включу музыку, – сказал он и вышел.
Через минуту из комнаты раздались негромкие размеренные аккорды.
Она открыла холодильник, поискала глазами чем бы полакомиться и выбрала небольшой персик. Надкусила и поморщилась – персик был кисловатый. Положив персик на середину блюдечка, она подошла к балконной двери.
Дом стоял на горе, последним в ряду, и днем из окна открывался дивный вид: узкая рыжая полоска берега между полотном шоссе и необъятной перламутровой ширью моря  бледневшей и  таявшей далеко на горизонте, сливаясь с небом. Но сейчас за стеклом была почти полная темень, если не считать двух-трех огоньков мелькавших где-то внизу в кронах невидимых тополей.
Она надавила ручку и распахнула дверь, ровно настолько, чтобы быстро проскользнуть на балкон, и сразу же плотно закрыла за собой.
Дождь был не сильным. Крупные редкие капли мелькали в темноте алмазными искрами. Иногда легкий ветерок задувал некоторые из них на балкон, и дождинки, касаясь ее обнаженного тела, обжигали небесной свежестью.
Было хорошо. Очень хорошо.
А потом вдруг стало грустно. Невыносимо грустно.
А все из-за того, что она позволила подумать себе о нем. Точнее - о них двоих. Что с ними будет завтра? Что с ними вообще будет? И она поняла, - почти мгновенно, - что у них нет будущего.
Она вернулась на кухню. Взяла персик и решительно откусила от его кислой мякоти.
Чем кислое хуже сладкого? Все зависит от настроения.
Она присела, снова закурила. У этих сигарет такой противный вкус! Ментол! Почему-то этот запах и этот вкус были ей особенно неприятны в эти мгновения. Подумалось вдруг о холодном кафеле морга, парах формалина витающих в воздухе замедленной смертью, прозекторских инструментах, сверкающих хромом в плоской эмалированной ванночке…
Идти к нему ей не хотелось. Ей хотелось плакать. Громко, безудержно…
«Дура!» - обругала она себя безжалостно. Встала и пошла в комнату.
Он спал. Безмятежно раскинувшись на широкой тахте. Раскинув руки, словно в полете, так что ей не оставалось места рядом. У него было счастливое лицо. Лицо человека, которому ничего не надо.
Ей нестерпимо захотелось его грубо разбудить, даже ударить, ударить это счастливое лицо. И ей снова захотелось плакать. И она беззвучно заплакала. Склонилась над ним, поцеловала в бесчувственные губы, собрала свои вещи, выключила ночник и магнитофон и пошла на кухню - одеваться.