Маркиз

 
    Мы всегда завидовали белой завистью тем, у кого есть собака или кот. Приходя к «счастливчикам» в гости, наслаждались этими умными созданиями. Своей квартиры у нас ещё не было – оставили её на Урале, а сейчас жили в московской коммуналке. Пришлось поменять климат на среднюю полосу России и девять лет прожить, «как в сказке».

    Просыпались от того, что сосед приводил на ночь «девочек», и они, пьяные и совершенно голые, бродили по квартире. Бывало, встанешь ночью, а по кухне скачут кролики, которых он наворовал для своего с подругами пропитания.
 То не могли найти свою посуду в кухонной тумбочке, то исчезала обувь или одежда  из раздевалки. Не хватались сразу, неразумно оставив в коридоре, а когда обнаруживали, оказывалось поздно –  все было им продано и пропито. На кухне все крупы отсыпались, стоило только зазеваться.

    Все попытки завести домашнего любимца приводили к плачевному результату – приходилось  расставаться с мечтой и отдавать друзьям, чтобы он не попал в суп к соседу.
    Наконец наступили другие времена – купили  квартиру, и... у нас появился попугай, который оказался говорящим. Когда его забывали покормить, он повторял наши слова:
– Кушай Гоша, кушай хороший. 
Произносил  их таким тоном, что становилось стыдно, когда он набрасывался на еду, продолжая вставлять словечки, обогатившие его лексикон.

   Но самым большим счастьем стало то, что в нашей квартире появился рыжий, как тигр, котёнок. Мы назвали его Маркиз. Он всегда встречал нас высоко поднятым  полосатым хвостом, стоящим трубой, что означало... любовь. Но долго не хотел признавать «место», потому что уличный, а не воспитанный своей кошкой-мамой. Приходилось наказывать, тыкая носом в «проказы». Однажды я нахлопала его по мордасам – не больно, но обидно... даже для котёнка. Гадить перестал –  очевидно, понял. А вечером, когда я устроилась на диване перед телевизором, Маркиз разбежался во всю прыть, запрыгнул на диван, стремительно отшлёпал меня своими лапами по щекам и быстро ускакал в своё убежище. Кот оказался умным и мстительным. Я растерялась, а все хохотали, но мы с котом получили урок: он –  нельзя пакостить, а я – нельзя его унижать.

    Когда мы, увеличив жилплощадь, переехали в новую квартиру, в первый же день кот пропал. Бегали в мороз на «мусорку», искали везде, думали, что могли вытащить с пустыми коробками. Чуть не плакали, потому что очень полюбили его. Через несколько часов, он, заспанный, вышел из своего укрытия – коробок с вещами. Нашему счастью не было границ.
Маркиз любил комфорт и уют, выбирал для себя самое удобное место, а мы... не возражали.

    У нас появилась игра – в прятки. Кот запрыгивал на любую высоту, на стенку в кухне или в комнате, распластывался там, как блин, и затихал. Мы звали его, страдали, отчаявшись. Уже думали, что мог выбежать на улицу, проскочив между ног, когда кто-то выходил. Я опять была готова расплакаться... и тогда... он выходил, потягиваясь и мурлыча от удовольствия, что снова нас провёл. Ему нравилось, что его берут на руки, прижимают, целуют, любят – он чувствовал это. Любил убежать на самый верхний этаж в подъезде, стоило открыться двери, стоял там и ждал, когда его догонят и приласкают.

    Когда мы возвращались домой после отпуска, он сердито, но не больно, царапал колени подстриженными коготками. Стригли ему когти регулярно, чтобы не драл мебель и ковры, он разрешал это, хотя и без особого удовольствия. Выезжая на природу, всегда брали его с собой. Кот носился, прыгал за бабочками в густой траве, а набегавшись, валился и засыпал, одурев от свободы, травы, цветов и свежего воздуха.
    Если шли плавать на речку, он бегал по берегу и мяукал, словно жаловался, что его оставили одного. Потом ловил мальков, а наевшись, забирался спать в тенёчек под домом. Или забирался к нам в лодку, но долго в ней не сидел, а как только берег начинал удаляться, прыгал в воду и плыл назад.
Дети кричали:
– «Смотрите! Крыса плывет»! 
А он добирался до берега, отряхивался как щенок, и шел сушить свою драгоценную шерстку на солнышко. Мы его безумно любили.

   Однажды у сына заболела спина, он попросил:
– Мама, пожалуйста, сделай мне массаж. 
Я сходила за мазью, вымыла руки, а, вернувшись, увидела, что сын лежит на животе, а кот, как заправский массажист, работает на его пояснице передними лапами. Он делал когтями «акопунктуру» (иглоукалывание), шершавым языком помогая себе. Сын поднес к губам палец и тихо сказал:
– Ничего не надо, мама, Маркиз все сделал за тебя, у меня ничего уже не болит.
 
    Лечил кот и меня. Если болела голова, укладывался вокруг неё клубком, и вскоре наступала необыкновенная легкость. Однажды пришла добрая соседка-бабуля за лекарством – у неё прихватило сердце. Она не любила кошек и он, чувствуя это, всегда обходил её стороной. А тут, когда я предложила присесть, Маркиз вскочил к ней на колени и прижался к её чахлой груди.
– Ой! – тихо ойкнула она и замолчала.
Уходила абсолютно здоровой без валидола.
– Меня какой-то жар пронзил насквозь и все прошло.– говорила удивлённо.
Мы-то знали, что это за жар – он шел от Маркиза. С тех пор он получал от неё самые лакомые кусочки.

    Восьмого Марта исполнялся один год, как мы принесли котенка домой, слабого  больного и беспомощного. Этот день мы считали днем рождения Маркиза. Сын позвонил и попросил:
– Мама, погуляй с ним на улице, надень на него красивый ошейничек с длинным ремешком в честь его праздника.
    Кот шёл, гордо подняв свой пушистый рыжий хвост. А собаки, гуляющие тоже на поводках, никогда не бросались на него. Все были соседями и знали друг друга. Хозяева говорили с восхищением:
– Какой красавец ваш кот! Настоящий Маркиз!
      Мы гуляли в парке. Увидели там чужого нетрезвого мужчину с овчаркой без поводка и намордника. Она бросилась на кота, тот рванулся ко мне, и я спрятала его под шубой на груди. Собака, чтобы добраться до него, стала зубами хватать меня за рукава. Я защищала кота, а хозяин не реагировал. Тогда я закричала ему:
– Уберите собаку! Неужели не видите?

    Маркиз выскочил и помчался к дереву, но овчарка его настигла и цапнула  зубами за лапу. Ему удалось забраться на ствол. Из лапки сочилась кровь, он весь трясся, да и я поняла, что покусана – болели обе  руки. Подбежала к хозяину, все стали его ругать, вызвали милицию, но такого закона, чтобы привлечь его к ответственности, тогда еще не издали. Он стоял, пьяно улыбаясь. Меня увезли в больницу, швы на руки накладывать не стали – нельзя после укусов, только обработали раны, посоветовав подать в суд. Я позвонила сыну, рассказала о несчастье.
– Сейчас приеду!

    Он быстро «прилетел» на машине с Пушкинской, снял кота с дерева, мы отвезли его в «Айболит». Там Маркизу поставили штырь в перекушенную лапку и наложили гипс. У любимца текли слезы, от боли он описался на столе, я тоже заплакала.
Врач успокоил нас:
– Слава Богу, что вторую косточку-прыгалку овчарка не повредила.
А за операцию взял миллион, такие были в то время деньги.
    Каждый день коту обрабатывали раны за пятьдесят тысяч. Он выжил, но ходил, прихрамывая, стал трусливым, на улицу уже не рвался, сделался домашним котом. В суд я подала, но молодая девушка-судья сказала:
– Дело это бесперспективное, возьмите деньги у этого негодяя, если даст. Он нигде официально не работает, торгует на рынке.

    Взять с него что-то по закону было никак нельзя – беззаконье. Соседи сказали, что у мужика хорошая машина, квартира, свой бизнес. Судья пообещала помочь наказать его. Я слышала, как эта молодая девчонка говорила ему:
– Я наложу арест на ваше имущество – не удастся так просто отделаться. Придется заплатить за шубу пять миллионов и миллион – за операцию коту.
Мужик сказал:
– За шубу я заплачу, а за кота – не буду, я законы знаю.
И ушёл. Судья выбросила моё заявление в урну и сказала:
– Берите, что принесет. Больше я ничем помочь не смогу.

    Утром я получила от него всего три миллиона. «С паршивой овцы хоть шерсти клок»...
На другой день он вышел гулять с овчаркой, бросил кол от забора, она помчалась за ним. Кол воткнулся в последний мартовский сугроб, собака налетела на остриё со всего разбегу и проткнула себя насквозь. Умерла, не мучаясь. Собаку мне было жаль, ведь так воспитал и натаскал на котов её хозяин, она была не виновата.

   Улетая однажды в Германию в отпуск, мы оставили Маркиза соседям, он очень страдал, даже прекратил есть, рассказала соседка. А когда мы вернулись, бросился на нас от обиды, что его оставили чужим людям, сначала дрался лапами, как боксёр, потом царапался и... наконец, успокоившись, прыгнул мне на руки и забрался за пазуху. У него проснулся аппетит, начал много есть и снова толстеть.

   Прошло пятнадцать лет. Сын женился, и его малыши тоже полюбили Рыжика – визжали, пытались на нем кататься. Он терпел-терпел, а потом прятался от них в укромные места, но ни разу не цапнул, не царапнул, не укусил.
   У соседей жила черная кошка, Пантера. Иногда я оставляла кота у них, потом хозяин рассказывал:
– «У Маркиза столько терпения, что я просто им восхищён! Он ловил на балконе бабочек и больших молей, а Пантера постоянно сгоняла его с подоконника. И когда она в очередной раз стала теснить его с окна, Маркиз дал ей лапой такую затрещину, что наша нахалка полетела кувырком. Кот ваш стал хозяином «окновидения», а Пантера запрыгивала, когда он разрешал или уходил отдыхать. Ваш Маркиз восстановил статус-кво».

   Утром кот начинал царапать мне пятки или шершавым языком лизать нос, или тереться мохнатой щекой о мою. Это означало, что пора вставать и кормить своего любимчика. Лишнюю минуту не удалось полежать за семнадцать лет, что он прожил с нами.
   Маркиз чувствовал, когда подъезжала машина хозяина под окно, хотя там их много останавливалось, но он чуял именно его и бежал встречать к двери. Чтобы сообщить, что чайник начинал кипеть или суп заливал конфорки, он прибегал из кухни – шерсть стояла дыбом, а он мявкал и бежал обратно, зовя за собой.
Галопом мчался из туалета, чтобы срочно убрали за ним поддон – любил чистоту. А какие он устраивал скачки по всей квартире!
Однажды в дождь подскользнулся и свалился с балкона, канув в неизвестность. Искали его всю ночь напролёт. Утром, как только рассвело, сам пришел к подъезду тяжелой мужской походкой, замёрзший и виноватый, сразу прыгнул на руки и долго грелся в горячей ванне, потом безропотно сушился под феном. Дал себя намазать медицинской мазью от блох, которых притащил несколько сортов.

   И еще я заметила, когда к нам приезжали друзья-немцы, он прятался и не желал принимать от них ласку, не понимая их языка. А когда мы были в Германии, их кошка тоже не понимала по-русски.
   Сейчас, когда Маркиза не стало, мы вспоминаем его с любовью и теплом, но другого заводить не хотим.  Нет ему замены – слишком умён был, хитёр, ласков, любим.
Когда шли гулять с малышами, они заворачивали к нему на могилку в саду старой усадьбы. Носили ему цветы под яблоню и вкусненького, разговаривали, просили у него прощения. Плакать при упоминании о Маркизе уже перестали. И я – тоже.
Время – лечит.
А кота, всё-таки, снова завели – тоже умный оказался и ласковый, назвали Мурзя.

               

Фото автора: Наш Маркиз.