Феноменология юмора и комического

ПРИРОДА ЮМОРА и КОМИЗМА
Чтобы  «не умножать сущности без надобности» здесь логичен  вопрос:  Существует ли по природе такая структура, образование, инстинкт – то - что объединяло бы жизнерадостность, хорошее настроение, заразительность, улыбку, озорство, восторженность, красоту, эстетичность, курьез, шутку, научение, поучение, доброжелательность, социально-коммуникативную направленность?
Мы перечислили все факторы и проявления, способствующие и отражающие здоровый юмор и здоровый смех. И стоит сказать, что всё это объединяется – в инстинкте  игрового поведения.
Эмоция игрового инстинкта имеет ряд особых свойств:
1. Высокая импульсивность, необходимая динамике игрового поведения
2. Впечатлительность
3. Подъём жизненного тонуса
4. Заразительность, не требующая специфических и сложных раздражителей
5. Эмоция, закрепляющаяся в социальном поведении
6. Эмоция, которая стимулирует развитие навыков (в том числе интеллектуальных)

Жизнь и деятельность человека намного богаче жизни животных. Человеку более необходима та эмоция, которая «поднимает жизненный тонус». Ему нужна как быстрая реабилитация от стресса, так и более устойчивая жизненная оптимистическая позиция. Первые три свойства эмоции игрового инстинкта являются базовыми качествами в развитии соответствующей эмоции у человека.

4ое свойство – возросло в качество субъективной генерации комического чувства. Это же свойство является фактором, влияющим и на общественное развитие и коммуникативные связи.

5ое. Закрепляемость социальная – прототип общественных и культурных отношений

6ое свойство – развивающее интеллект и остроумие.

Эта теория отражает связи и задатки развития чувства юмора по всему спектру общего и специфического, в эмоциональном и рефлекторном.


ФЕНОМЕНОЛОГИЯ

1.Развитие интеллекта  для человека играет главную роль в борьбе за выживание.
Поэтому в игровом поведении человек делает больше упор на интеллект: различные загадки,  задачки на внимание, сообразительность. Или можно сказать, методика обучения детей и развитие интеллектуальных навыков включает в себя элемент игры. Игра представляет собою весёлое, затейливое и занимательное увлечение, в котором обучение проходит посредством шутки и развития образного мышления. И вместе с тем развивается чувство юмора ребенка.

Восприятие юмора от ума к чувству проходит через образность и гротеск, неожиданность и удивление (переживание парадокса, невероятного), изумление, восхищение. Здесь повод к интеллектуальному и эстетическому катарсису.

2.  Человеку – исследователю свойственно сравнивать и определять. Его любознательность занижает порог чувственного восприятия, и он удивляется необычным предметам и явлениям. Это свойство восприятия позволяет забавляться нестандартными предметами и явлениями, рождает фантастические образы, гротеск, призывает «каламбурить» и «балагурить». В этих случаях нет персонифицированного комического, но как исключение или дополнение, такую разновидность комичного и смеха мы имеем.
Как это явление в антропогенезе сможет объяснить иная теория, если (снова) ни специфика человеческого игрового поведения?!

3. Всегда комическое появляется в симпатии к малышам – их неосмысленным мордашкам, неуклюжести, к тому, как они, становясь старше, стремятся подражать взрослым.
Сама природа располагает взрослых к игровому поведению с детьми.
Поэтому взрослый способен со снисхождением отнестись к промахам и небольшим слабостям других людей – способен увидеть их чудными.

4. Шутка (добродушное подтрунивание, розыгрыш) - весёлая социальная игра, в которую включен элемент соревнования и совершенствования (тест на сообразительность, внимание, находчивость). В связи с этим неожиданность, обман - атрибуты шутки.
Это типичная функция игрового поведения, необходимая в социально-видовом развитии и в развитии навыков.

5.  Общей задачей у человека является всякое отличие совершенного от несовершенного. Область разума здесь в ведущей роли.
Поэтому, когда глупость пытается выглядеть умно («умничать») – это зачастую комично и смешно, потому - что, это двуликое противоречие несколько удивительно и располагает к игривому отношению к себе. Здесь критическое отношение к не столь безобразному (несовершенному, негативному) как бы отходит на задний план, а вперёд выходит эстетическое удивление и культура "игрового поведения".
Если глупость доходит  до полного невежества, то здесь ни юмор, ни ирония не подойдут. С этим уже борется сатира. Здесь "чувство юмора" являет себя ни как рефлекс и культура игрового поведения, а как разновидность искусства - культурная борьба со злом и невежеством. Где на передний план выходит критика, а "игра" остаётся как средство создания комического и "осмеяния, насмешки", а не сентиментальности.

Курьезы же, как случаи, от которых никто не застрахован, всегда остаются объектом доброго юмора.
Попадание впросак – это эстетическая двуликость - гротескна в своей динамике и в общем удивительна - вызывает игривое отношение, комическое чувство.
Удивление – это процесс синтеза комического чувства, эстетической и положительной эмоции, а также взаимоиндукция всех факторов -   социальных, эстетических, интеллектуальных и динамических. А кульминацию воплощает гротеск.
Если, происходит нечто неожиданное (на субъективном эмоционально положительном фоне) - пусть это будет какой-нибудь «обман» в игре или «промах» - это отразит гротескный образ.
Почему гротеск имеет несколько широкую трактовку и, смело можно сказать: как стиль гротеск весьма популярен?
- Потому, что гротеск начинается не в сфере образа, а в расположении духа и динамике развития образа. Поэтому он может стать парадоксом, перевертышем, абсурдом, преувеличением, ассиметрией или фантастическим образом.
Когда дети строят рожицы или гримасы, то по природе - это игра, по поведению – шутка, а конструкция этой шутки – гротеск. Гротеск способен «удивлять», синтезировать психическую энергию и положительные эмоции эстетического -  сентиментального плана.
Шутка, иллюзионизм, и гротеск – имеют много общего. Гротеск содержит загадку и возвращает к себе внимание. И если мы говорим о гротеске комическом, то стоит сказать, что даже небольшой образ, ассоциация, намёк, улыбающийся лик – нечто из этого воплощаясь в гротеске создаёт впечатляющий комический образ.

Все влияющие на чувство комического психологические факторы должны иметь самостоятельный статус и представлять коррелятивную шкалу для общего показателя комичности.

Несмотря на то, что игровое поведение человека имеет собственную специфику - в частности, проявление интеллекта, а само комичное - также, может входить в сферу высокой культуры, - по основному содержанию, целесообразнее комичное трактовать, как психо – эмоциональный компонент чувства юмора.
Комичное во многом доступно уже детям, а интеллектуальный и тонкий юмор требует развития. И высокий юмор уже переносит акцент в интеллектуальную сферу, несколько изменяя специфику и содержание.
Впрочем, когда дети строят рожицы, они четко понимают, что это «карикатуры». Да и в остроумии им не отказать. Детский живой ум лихо может подметить любое несоответствие, без комплекса сфабрикует любую «интерпретацию», какую выдаст фантазия.
Но интеллект организует и совершенствует фантазию.

Эмоция юмора – это особый вид радости, имеющий свою специфику. Эта радость и в онтологическом её проявлении – радость жизни и хорошее настроение, это эстетическое восприятие экзотики образа, красоты мысли, красоты общения, это радость интеллектуального познания и удивления, это сентиментальное чувство.

Чувство юмора и творческая мысль неотъемлемы друг от друга.
Многие тесты IQ составлены на нахождение закономерностей, на способность к ассоциативному разнообразию, из чего видно, что интеллектуальной базой остаётся память. Хорошая память – это внимательный ум и богатая ассоциативная способность.
Чувство юмора требует того же процесса мышления и той же мысли. Если обратиться к пословицам и афоризмам, то мы видим, что мысль, интерпретирующая предмет внимания, может являть образ интеллектуальный, эстетический и комический.
Предпосылкой чувства юмора является способность абстрагироваться, находить ассоциативные связи… и ориентируясь на комичный образ,  это умение тонко и лаконично указать на предмет несовершенства, щекотливую ситуацию.
Юмор в себя включает остроту ума и комический образ.
Если присмотреться ко многим различным шуткам, басням, анекдотам, сатире и комедии, в их состав всегда входит два главных компонента: остроумие, которое осмысливает, строит и передаёт комическое; и сам комический образ (пусть даже уловимый где-то в ассоциациях, но он есть, и в этом некий феномен самого чувства юмора).
Например, какие можно найти интерпретации при встречающемся сравнении телевизора с «ящиком»?
а) Это просто демонстрация интеллекта, собственной индивидуальности, раскованного духа. (Область остроумия)
б) Намёк на то, что польза от телевизора сводится к уровню полной бессодержательности. Это также - «сухое» остроумие, но уже более весомое по смыслу - назидающее. Кроме того, здесь уже есть намек на нечто «пустое»,  когда смотрят телевизор лишь ради того, что там мерцает и издаёт звуки - прибавляется критика, ирония.
в) Возможно,  здесь  ассоциация уже с комичным, где можно смотреть на ящик, как в телевизор.
г) Или - однажды чей-то дедушка был расстроен из-за шума от телевизора и обозвал его примитивным способом. Дедушка выглядел комично, и образ прижился (некая "регрессирующая" версия шутливого образа)

Чувство юмора и связанный с ним комический образ высмеивает глупость, где юмор, как общественно-культурный продукт,  свойственный человеку, как виду - "человеку разумному".
«ЧЮ - лучший аргумент в борьбе с глупостью. Сказать оппоненту, что ты - дурак, есть - отсутствие ЧЮ, а вот высмеять его глупость - вполне здраво».
И именно в обличении глупости в общем социальном плане, или в персональном, но в добродушном морально-нравственном чувстве, определяется граница чувства юмора. Впрочем, и  невозможно применить юмор к явлениям не столь безобидным.

Если же сказать лишь об остроумии, то комичный образ тут, как бы, не обязателен. А эмоция, вызванная острым умом - это эстетическое чувство и чувство удивления.
И если здесь присутствует улыбка, то это те же, указанные чувства позитивной насыщенностью и внезапностью открывают единый (генерализованный) эмоциональный источник.
А чаще, улыбка в ответ на остроумное высказывание – это знак признательности (культурная суть юмора).
Однако, в малой доле комический образ в остроумии  всегда есть в не осознанных ассоциациях.

"Остроумие заключается в мгновенном переворачивании смысла, которое доставляет удовольствие или самой игрой со смыслом, искусностью этой игры, или, чаще всего, самой формой неожиданного смыслового перепада".
В этом определённый юмористический эффект.

В видовом развитии актуализируется социальная роль юмора, а в социальной роли  – индивидуальная.
Поэтому, когда своею мыслью мы превосходим собеседника или показываем некоторые слабые стороны его мыслей (действий, поведения), то эффект остроумия увеличивается. И вместе с тем увеличивается юмористический эффект потому, что одно остроумие вызывает эстетическое чувство, эстетическое удивление (также в остроумии может присутствовать элемент игры и шутки) - но когда объектом внимания становится личность, здесь появляется нечто большее, чем "удаль и разгул иронии", то есть, тонус игрового поведения. С появлением отношения к образу человеческой личности приходит та самая сентиментальность, которая порождает уже комическое чувство. Ещё раз, не потому, что унижение другого радует нас, а потому, что всё, касающеесе человека - это область сентиментального - это сфера социальной жизни и субъективного мира каждого человека.
Там, где имеется место даже справедливой критики, там культура человеческих отношений предусматривает "игровое отношение".
А в интеллектуальном аспекте в остроумной шутке, в игре и соревновании, заключен эволюционный смысл развития.
В остроумии присутствует находчивость и изобретательность

Интересной особенностью остроумной мысли из-за самой её остроты и меткости является её способность естественным образом выставлять предмет своего обсуждения (или мнение оппонента) в комичном виде - или не прямым образом, а просто констатируя факты или поверхностно касаясь каких-либо признаков, обращая беспристрастное внимание на какие-то детали, тем не менее, метко вскрывать комичное.
Например, в «Двенадцать стульев» по поводу прозвища Ипполита Матвеевича Мацистом сделано замечание, что у настоящего Мациста усов не было.
Неважно как, осознанно или нет, но автор этим замечанием смог показать, что назвали Мацистом нашего героя не по принципиальной схожести, а «от фонаря». И тому, кто его так назвал, было «до фонаря» - и образ, и сущность самого Ипполита вместе с Мацистом. Такова жизнь обывателей.
Но вполне возможно, что авторы Ильф и Петров сделали такое замечание, чтобы внести в информацию парадоксальность, которой люди склонны удивляться.
Шутка – это безобидная веселая игра на интеллектуально-эмоциональных струнах – одна из составляющих юмора.
В другом месте, не произнеся ни слова о комичном, об Ипполите Матвеевиче сказано, что наш герой «раскрыв скоросшиватель и дернув щечкой, углубился в бумаги». Но за этой констатацией «дернув щечкой» обнаруживается весь комизм и драматизм этой нервозной  работы чиновника и самих решающих у них свои тяжбы.

1.Остроумие стремится использовать неожиданность поворотом смысла, парадоксальностью логики, иллюзией невероятного и удивлением.
Но удивление бывает разным от свойств «необычного».  Можно удивляться чему-то физически огромному или грандиозному и величественному, можно – невероятному и чудесному, или интеллектуальному и интеллектуально… Но в шутке удивление больше сентиментальное, хотя интеллектуальный и эмоциональный, игровой компонент нельзя не учитывать.
Хороший пример сентиментального  удивления мы можем позаимствовать  у Паскаля, где он не мог понять, почему люди с одинаковыми лицами вместе выглядят комично, а порознь нет.
Бергсон объяснил это через свою формулу комического: «всё живое не повторяется, а если здесь получилось повторение, то это становится комичным в силу одинакового механического изготовления данных форм». Но это объяснение больше демонстрирует  субъективную способность  воображения находить смешное.
На самом деле в данном случае имеет место сентиментальное удивление и эстетический фактор.
В курьёзах,  вместе с интеллектуальным «парадоксом» и казусом, вместе с гротеском, также, главным является сентиментальное удивление.

2.Эстетическая и художественная «технология» процесса добычи смеха заключается в создании гротеска – фантастичного впечатления, невероятности происходящего, эстетически оформляя иллюзию «необычайной реальности».

3.Поскольку мы упоминали уже о человеческом факторе в игровом поведении, о соревновании и социальном контексте, то всё, что выходит из персоны, её личной и социальной характеристики, её поведения, приобретает более высокую значимость в эмоциональном отношении. Иначе говоря, всё это касается нашего опыта и нас лично. То есть, комическое принадлежит персоне (герою или персонажу курьеза).

4.Почему же сами ошибки и несостоятельность могут быть смешны?
Почему даже безумие может быть смешным?
- По Шекспиру, в сумасшествии есть своя система.
Действительно, обычно смешны такие ошибки, в которых есть своя «логика», «версия», «иносказание».
Всё противоречащее совершенному или стандарту вызывает улыбку, когда вовлечено в эстетический контекст.  Это также создает «когнитивный диссонанс» и генерацию эмоции, вибрируя между двумя эстетическими полюсами.

5.В связи с человеческим фактором и социальным контекстом, позитивный фон, игра, все атрибуты веселья и в идеале – улыбка – всё это является весьма заразительным в рефлекторном своём действии.

И всем этим критериям комического удовлетворяет такой элементарный и смешной образ, как гримаса.
Поэтому этимология «комического» - это и есть «гримаса».
Гримаса это образ чудака и архаический атрибут игрового поведения, в котором улыбающийся компонент представляет любое уродство, как гротескную шутку, что в действии означает чудачество. Таков аникс гримасы чудака.

Не всегда комичное связано строго с персоной. Бывают причудливые формы животной, растительной и неживой природы, которые представляют собою некие абстрактные или ассоциативные комические образы.
Само понятие «причудливого» подразумевает необычное, но не «чудесное», а как бы пародию на него. Также, это то – что регрессирует от идеала или стремится к нему.  В этом мы наблюдаем аналогию - тень фундаментального развития жизни, поиск, эксперимент и совершенствование.

Юмор – это человеческая весёлая интеллектуальная игра (в культуре, искусстве и коммуникативно-социальном поведении).
Чувство юмора – это умелое изобличение противоречий и диссонансов в облике, поведении, действии человека и олицетворенной природы  через художественную интерпретацию мысли в контексте социальной игры и совершенствующего элемента (положительного идеала).
Юмор в своем высшем проявлении – это интеллектуальный корректор, индикатор совершенства и сигнализатор отклонения от нормы.
Способность неординарно смотреть на вещи формирует критичный ум и способствует проработке критериев совершенства (во внешних предметах, внутренних нравственных, разумных, организованных и функциональных).
Если объект внимания практически безупречен, то поводом для шутки здесь, как правило, будет являться одно из личностных достоинств, где остроумие если и использует комический образ (ассоциацию комического), то обычно в отношении недосягаемого  данного героя.
Однако, очень легко из любого совершенства создать карикатуру. Для умного – это не более, чем шутка; для обывателя – уже компромат.

Комичное, комический образ (на что ориентируется остроумие, создавая полноценный юмор) – это самый специфичный образ смешного, который вмещает в себя все факторы, необходимые, чтобы вызвать и «сопроводить» реакцию смеха.
1 – социально мотивированный образ, относящийся к человеку и любому олицетворенному предмету.
2 - художественный и остроумный образ: образ-остроумная интерпретация, пародия, образ-намёк, образ – гротеск, заключающие в себе шутку (то есть, неожиданное и удивительное противоречие, обман, розыгрыш). Природа шутки есть интеллектуально-эстетическая и социальная (сентиментальная) игра.
Комизм – это древнее восприятие, включающее в себя эмоциональный аспект (тонус), социальный аспект игрового поведения, наследственно закрепленную уже интеллектуальную способность видеть связь чудачества c формой «антиразумного - антикультурного» поведения.

На этом аспекте «антиповедения»  строится теория человеческого смеха у Александра Козинцева. Но это один из факторов, который определяет специфику комичного и развитие юмора.
По А. Козинцеву современный цивилизованный юмор  ограничивает природный смех.
Но на самом деле природный смех в своем подлинном качестве  равен по возрасту интеллекту и развивается в русле интеллектуального социального игрового поведения. И принципиально - качественное отличие уже более сильного – «человеческого» смеха, заключается не только в его эмоциональной конституции, но в его «интеллектуализации». 
Способность к абстракции, ассоциации, суждению по аналогии, обобщению – это объективная предпосылка развития  (обогащения) юмора вместе с чувством комического.
Определенная специфика комизма принадлежит области разума, действия и «правильных» вкусов. Её контекст играет не малую роль в «юмористическом впечатлении». Поэтому авторы и гении остроумных мыслей и композиций всегда подсознательно стремятся найти или, хотя бы, приблизить ассоциативно своего слушателя (читателя) к комическому образу.

КОМИЧЕСКОЕ У ИСТОКА.
Само лицо человека есть образ и лик индивидуума, по которому его распознают и в некотором роде характеризуют среди других в человеческом племени или уже в цивилизованном обществе.
В нейрофизиологических процессах это особое явление памяти человека на лицо другого Ухтомский назвал  доминантой.
В результате, вся социальная жизнь, общественное взаимодействие и все связанные с этим чувства находятся в прямой или близкой  ассоциации с человеческим лицом (образом, ликом или особыми приметами). И это ставит данное восприятие в необходимость особого запечатления,  чувствительной готовности и формирования эмоционального и иного опыта (осознанного и неосознанного обобщения).
Когда встречается необычное лицо у человека (бывает и у животных) природная повышенная чувствительность на «данный раздражитель» производит некоторое изумление.
Ответное «озарение» опознаёт этот лик обычно по ассоциации с человеческой мимикой в коллективном бессознательном и индивидуальном опыте.
Если опознание не имеет негативного впечатления, за исключением безобидного эстетического несовершенства, то
1 - положительный эмоциональный фон,
2 - «социально-физиологическая» сентиментальность (доминанта Ухтомского),
3 - интеллектуальное удивление в когнитивном диссонансе и
4 - рефлекс игрового поведения

– всё это вызовет чувство смеха.

5 - Врожденный коммуникативно-социальный безусловный рефлекс, всегда делающий улыбку заразительной, обязательно усилит чувство смеха (вызовет ответную реакцию), если «необычный» лик - «улыбающийся».

6 – Даёт сильное впечатление факт «неадекватности» необычного лица в его «несоответствующей мимике», которая как - будто нечто стремится эмоционально выразить – выражает – и застряло в этом выражении. Здесь своеобразная эстетическая картина парадокса – гротеск.

Такие обобщения, как «карикатура» или «пародия» человек расположен понимать от природы.
В этом  есть изначальное проявление интеллектуальной функции различения (в которой обнаруживается "светящееся противоречие" - определение Гегеля, или по семантической теории смеха, происходит "когнитивный диссонанс").
В восприятие этих комических обобщений также включается игровое поведение.
Очень легко нечто утрировать в любом эстетическом образе или в разумном поведении, и это принимает комичный, карикатурный, пародийный образ.

Основные составляющие юмора:

 1. Жизненный тонус, активность, игровое поведение - инстинктная программа видового и индивидуального развития.

 2. Прилив положительной эмоции в процессе психической активности.

 3. Неожиданность, удивление - как воздействие на психофизиологические процессы: мобилизация и накопление психической энергии, синтез комического чувства.

 Комическое чувство - сентиментальность плюс эстетическое чувство плюс игровое поведение (отношение - понимание шутки, как данное наследственное интеллектуальное обобщение).

 Игровое поведение (чувство, отношение) подключается к разрядке и способствует продлению и подкреплению высокого психического тонуса и смеха.

 4. Стоит отдельно отметить образование 'смешной' эмоции без каких-либо смыслов, эстетического и интеллектуального факторов.
 Это тот случай, на который  обратил внимание Э.Кант.  По Канту, всего лишь игра идей и эстетических идеалов вызывает комическое чувство.
 В данном случае, это гармония идей и эстетических идеалов в неких абстрактных формах и красочных композициях,  компенсируют свою ограниченность динамикой и количеством.
 В частности - музыка. Музыкальная тема наполнена оригинальными образами, сама композиция многочисленна неожиданными переходами... Как отражается такое восприятие в психофизиологических процессах ранее уже говорилось. Но сам Кант, не осознавая, открывает нам здесь нечто большее. 'Игра' идей! То есть, здесь действительно, игра идей -  существенная психологическая интерпретация. И восприятие 'игры' порождает рефлекс игрового поведения. Само игровое поведение здесь открывает дополнительные ресурсы чувственности и во взаимоиндукции с эстетическим чувством создаётся сильная эмоция, которую можно назвать комической при наличии в ней соответствующих ассоциаций, а так - это "эстетическое веселье". 

 5. Лейбниц высказывал мнение, что мозг высчитывает любое восприятие, независимо -  рационального то сфера или иррационального.
 Судя по структуре мозга и организации его процессов, память мозга перерабрывает величайшие объемы данных. Только для поддержания гомеостаза требуется непростая организация, не говоря о других функциях организма и поведения живого.

 Так что, кажущаяся 'сверхсознательная' область человеческого уровня, на самом деле просчитывается мозгом 'по накатанному', формируя разного рода обобщения, необходимые хотя бы для самоорганизации мозга как информационной системы.

 В связи с этим положением, у мозга довольно большая возможность извлекать через восприятие и подкидывать через ощущения и предсталения 'смешное'.
 Любой психофизиологический 'упс', 'игра идей' (ритм и совокупность определенных психических процессов) и даже, физическое ощущение щекотки - всё это имеет нечто общее, порождающее смех.
 Согласно этого информационного принципа, психологические чувства и физиологические ощущения подобраны прежде всего в информационном соответствии и имеют закрепленные связи и проекционные аналоги. А сам смех имеет не случайный и не 'сподручный' состав гормонов, нейромедиаторов и биохимических рецепторов.

 Однако, бывают исключения из правил. Например, такое явление в восприятии сенсорных ощущений, как синестезия (одновременное ощущение звука и цвета, вкуса и цвета и т.д.) не вписывется в правило обобщения.
 Также, сами нейромедиаторы - медиаторы одного вида имеют различные функции, что не опровергает информационый принцип, но отражает дополнительные конструктивные особенности организации и структуры мозга и не позволяет делать быстрых выводов.

 6. Возможно, что сам психофизиологический процесс смеха тоже нечто отражает в психологическом смысле.

 7. Смехотворный психологический синтез.

 В процессы восприятия юмора включается множество воспоминаний и ассоциаций, дополняющие информационно комичное. Установка на комизм и игривое суждение способствует обнаружению дополнительных комичных связей и нюансов в объекте комического, сама эмоция "сгущает краски" и порождая цепную реакцию 'смешных' впечатлений, выводит смех на уровень "приступа", пока не разрядится психическая энергия.

МНОГОЛИКОЕ КОМИЧЕСКОЕ.
По А.Козинцеву, комическое - это древняя форма игрового поведения, как - 'антиповедение' плюс рефлектирующее переживание 'временного оглупления'.
Более подробней и в оригинале об этом у автора  в работе «Человек и смех».

В нашем понимании  «временное оглупление» - это нечто из  манер древнего игрового поведения, а также – это «сарказм» человека «разумного» к животному миру («баран», «козел», «обезьяна»,  «черепаха» и т.д.).  Во втором случае, здесь  возможно отношение описанное Аристотелем.

По Аристотелю
 - это способность объективного определения несовершенного, безобразного, безобидного порочного в 'интеллектуальном высмеивании'.

Поскольку игровое поведение человека охватывает эмоциональную, интеллектуальную, эстетическую, коммуникативную, социальную и некоторую деятельную стороны жизни, постольку можно различать разновидность комического.

По А.Бергсону
- больше комическое в поведенческом парадоксе, несовершенство в конструкции, форме и функциональности, социальный, эстетический диссонанс.

В нашем случае
- это интеллектуальное «осязание» и создание «комизма причудливых композиций».
То есть, с развитием интеллекта, культуры и всей сферы деятельности человека появилось больше возможностей наблюдать и создавать разные и уникальные формы комического.

Несколько примеров разновидностей комического из Библии.
'Временное оглупление' - это когда солдаты Пилата издевались над Иисусом, дурачились и смеялись, били и тут же вставали пред Ним на колени.
Да и вообще, всякое передразнивание и гримасничанье, чудачество – это примитивное игровое поведение или «древний сарказм» (уничижение).

По Аристотелю, Пилат придумал буквализировать метафору и сделал надпись на кресте 'Царь Иудейский' дабы посмеяться над иудеями.

Ближе к Бергсону - курьез, который привел в пример Иисус: когда строишь башню без необходимых расчетов, то внезапно рухнув, это будет грандиозное и смешное зрелище.
То есть, в отличие от обычного высмеивания сюда подключается эстетическое созерцание «со знаком минус»: «громыхнуться» башня может в грандиозном зрелище; да и контраст неплохой, когда строили-строили и за считанные мгновения от этого ничего не останется.

Интеллектуальный тонкий юмор и комизм – показал Иисус, когда ученики сказали, что «они Ему теперь верят потому, что Он им прямо сказал, что пришёл от Бога». На что Иисус  всего лишь переспросил: 'Теперь веруете?' - в иронии давая им вспомнить Свои грандиозные дела, которым они не поверили, а словам, вдруг, сейчас поверили.

“Смех ума” – это смех, который имел в виду Аристотель, когда писал о способности смеяться, как о специфической черте человека, отличающей его от животного.

Когда присутствует «отклонение от нормы» в этике поведения, культуре, эстетических вкусах (в силу безграмотности, невежественности, интеллектуальной ограниченности) а также, обычная невнимательность и оплошность в неожиданном проявлении, в особых обстоятельствах, или иные традиции и культура причудливы на фоне принятого -  это вызывает удивление и комическое чувство.  «Контрастное»,  «необычное», «само по себе странное» негативное проявление  по особому к нему нравственному отношению не возмущает разум и не подлежит категоричному осуждению. А в снисхождении и некотором смущении предстает, как «причудливое». 
То есть, на явления безобидно негативные, необычные и странные, смущенный разум отвечает уже не воз-мущением и даже не ориентировочным рефлексом, а игровым поведением. «Игровое» отношение окрашивает негативное в «причудливое» и на причудливое отвечает улыбкой.
Игровое поведение становится традицией человеческой культуры. В свою очередь, культура, общественная жизнь и деятельность человека развивает, формирует и обогащает игровое поведение.
Сама эмоциональная и психическая конституция человека поспособствовала в игровом поведении появлению богатого "человеческого" смеха.

Но возможно, более высокая культура, где имеет место зрелость ума, мудрость, духовность и обретение неких высших ценностей жизни, при которых многое из "земного" уже не вызывает удивления, по всей видимости, предполагает  уход от смеха в интеллектуальную, эстетическую, и нравственную область юмора.

Александр Козинцев считает отличие человеческого смеха от животного не существенным. Главным образом - на основании физиологии и отвечающих за функцию смеха мозговых структур, которые остались на прежней эволюционной ступени и, в частности, смех управляется подкорковыми образованиями.
«На физиологическом уровне интенсивность человеческого смеха связана с тем, что подкорковый механизм, приводящий этот сигнал в действие, у человека тормозится корой и смех вынужден буквально прорываться сквозь корковый барьер. Будучи несовместим с речью, он выступает в качестве ее антагониста и временного прерывателя».
«Смех автоматически, помимо нашей воли, включается всякий раз, когда игровой негативизм – наследие предков – пользуется случаем (в частности, нашим замешательством), чтобы хоть на время вырвать нас из культуры и вернуть к доречевому и докультурному состоянию». (А.Козинцев «Человек и смех»)

Психологически и практически между смехом человека и примитивным «смехом» животного очень большая разница.

«Врожденность, автономность и бессознательность смеха в значительной мере защищают его исконный смысл от искажений, которым он подвергается под действием речи и сознания. Сохранить его в полной мере, однако, не удается, и эта уязвимость - цена, которую приходится платить за все богатство смеховой культуры». (А.Козинцев).

Но не стоит так уж всё драматизировать - как смеялся Homo sapiens более богатым смехом по сравнению со своими меньшими братьями, так и продолжает смеяться. Просто, культура стала,  действительно, богаче и появилось больше «интеллектуального» юмора. Но комического и курьёзного не стало меньше.

«В основе смеха имеет место зеркальный эффект. Когда мы смотрим в зеркало и разглядываем себя, то сначала направляем свое внимание на то, что видим. Далее, мы видим нечто. Этот сигнал идет к нам, мы его перерабатываем. Потом опять смотрим на себя и уже видим себя через призму увиденного. Идет такое всматривание в себя, такой эффект колебания. Также и во время смеха, мы попадаем в некую психологическую ловушку, когда мы периодически смотрим на тот объект, который вызывает смех. Мы смеемся и смеемся и еще раз и еще раз и не можем остановиться. Мы опять вглядываемся и опять смеемся и опять вглядываемся и опять смеемся и так до тех пор, пока у нас не произойдет какого-то полного эмоционального сброса. Не потому мы прекращаем смеяться, что этот объект виноват, а потому, что мы уже разрядились» (Рамиль Гарифуллин).

«И все таки, смех - процесс тела, а не ума. Ум выступает лишь в роли пускового механизма. Пусковой механизм - противоречие, нелепость в рассудке. Этот пусковой механизм включает механизм выброса смехотворной энергии. Он может быть изощренным, а может быть простым. Таким образом, смех зависит от наполненности души этой энергией радости. Ребенок смеется, радуется над вещами, которые для нас совершенно не вызывают радости, потому что мы не наполнены энергией радости как дети».

«С точки зрения медицинской психологии, смех является "микроприступом", но оздоровительным. Такое имеет место тогда, когда оно существует в определенном количестве, как нормальная разрядка, которая должна быть у всех» (Рамиль Гарифуллин).

Виды смеха.

В 18-ом веке Дж.Битти обозначил обычный психологический смех, как «сентиментальный» смех.  В этом подразумевается коммуникативная и социально–душевная, культурная характеристика смеха.
Сюда же, к сентиментальному смеху можно отнести интеллектуальную приверженность в юморе.

Также, при сентиментальном смехе всегда находится место комическому компоненту.
Но сам комический образ под  юмористическим углом зрения и при этом смехе не сосредоточен на «антиповедении» объекта, как «уродливой» («юродивой») характеристике.
Здесь больше действует эстетический, коммуникативный, социальный, интеллектуальный и «шоковый» фактор (неожиданность, невероятность, изумление и разрядка в реакции физиологического смеха).

Сарказм.
Это смех, описываемый Аристотелем, в котором присутствует реакция (отношение) к «безобразному», «уродливому».
Этот смех уже можно считать «насмешливым» смехом. Иными словами, речь идет о «пародии», карикатуре», «нелепости», где сама природа и интеллект санкционирует данный вид смеха.
Это архаическое восприятие, тем не менее, интеллектуального характера. Один из архетипов восприятия здесь связано с пониманием человеком своего преимущества разума пред не разумным животным миром - «человек звучит гордо».
Когда животные себя ведут не разумно, или какие-то букашки причудливы и еле подвижны, несколько безобразны, да и сам человек часто выглядит «недалеким» на вид и неразумным или неловким в деле  – всё это через абстрагирование создает «высмеивающую» традицию, находит аналогичные признаки в соплеменниках человека. И тогда имеет место высмеивающий и унижающий смех.
В одном случае, этот смех подпитывается «праведным» обличающим чувством, как культурным средством борьбы с пороком.
В другом – это надменность гордеца.
Однако, с возрастанием негатива, невежества и зла в пороке, смех в определенном объективном и частном случае, обедняется.
И тем более, не имея добра внутри, остается весьма ограниченная возможность для смеха, где здоровый смех обязан лишь  остаточному интеллектуально-человеческому качеству в личности.

По объективным же показателям, комическое впечатление спустя какое-то время - оставляют лишь курьёзы реальных людей, наших знакомых, близких и нас самих. А также, богатые литературные комические жанры ( или кинематограф), таких, например, классиков, как Ильф и Петров.

Поскольку юмор и комизм – это распространённое и прогрессирующее явление в цивилизованном обществе и искусстве, его форма уже вырастает из контекста игрового поведения, дружественной и безобидной шутки, а его приемы становятся культурным средством борьбы против зла.
От иронии берёт свое начало критика и всё более ужесточается в направлении сатиры. Если в иронии появляется насмешка, то сарказм – это обличающий, высмеивающий и укоряющий юмор. А сатира «наказывает» и «казнит» порок.
Естественно, что сами  высмеивающиеся разные в человеке (обществе) недостатки и пороки заслуживают адекватной критики и обуславливают литературный жанр.