Любимый солдат проигравшей страны

                Труп на нем только один:
                убил в себе человека.

          Глаза с трибун, тысячи глаз из-за спин замерших по стойке «смирно» вдоль красной дорожки гвардейцев, миллионы глаз, прильнувших к экранам пока еще соотечественников, смотрели и завидовали единственному достойному.

          Я всегда верил, надеялся, знал и ждал свою грядущую минуту славы.  Родители видели во мне ничтожество.  Мать и  соседка тетя Лида, смущенно-утробно подхихикивая, обсуждали дядю Петю, ЖЕКовского сантехника
-- Достойное у него достоинство, -- захлебывалась восторгом тетя Лида,  отмеряя что-то ребром ладони на руке.
-- И пользуется им достойно, -- потупясь, подтвердила мать, -- хотя морда глупей, чем у нашего Ромки.

         В семь лет на дядь Петины достоинства я и внимания не обратил, но за свою «глупую морду» обиделся. Люди растут, мама, и твой Ромка сегодня – лицо своей страны, а завтра, очень возможно, станет лицом свободного мира, который бросал бомбы в наши города, и мы танцевали, встречая каждый снаряд как подарок, как привет из  демократического будущего, как глоток свободы в нашей тоталитарной системе, как руку дружбы от доброй старушки Европы.

          Отец брился вечером, -- не брился, а счищал бритвенным станком мазут, копоть, пыль, въевшиеся в кожу за двенадцатичасовую рабочую смену. Строил себе и мне смешные рожицы в зеркале и бормотал:
 -- Ребята на столах в морге выглядят непрезентабельно, но я и до них не дотягиваю.
 Папа не «дотянул» даже до пенсии.
   
          Двести метров по красной дорожке. Сто девяносто сантиметров прекрасно сложенной фигуры, славянский тип лица, волосы, цвета ржаной соломы, жаль, не видны под фуражкой.

          Во дворе,  заставленном машинами, я находил кусочек глухой стены и старательно вырисовывал аэрозольной краской «Менты козлы», говорил «Айл би бек!» и уходил походкой благородного копа.

          «Патриотизм – последнее прибежище негодяев»* -- противная, но совершенно точная фраза. Патриотизму нас обучали негодяи, запирая от свободного мира то «железным занавесом», то «замком на границе». Они сбивали самолеты летящих к нам друзей,  и превращали в пылающие костры спешащие с братской миссией танки и корабли.

           Американцы всегда побеждают, победили и теперь. Мои двести шагов по красной ковровой дорожке – это красивое оформление их победы над нашей Родиной, которая так и не стала матерью своим сыновьям. Предпочла статус мачехи и получила, что заслужила.

          Свободный мир купил то, что веками не мог завоевать силой. Купил направление полета наших снарядов, купил жизни наших солдат, и они полегли, не успев выстрелить; купил и,  дружески похлопывая по плечам  и ободряюще кивая, поселил у себя наш истеблишмент.  Купил мое лицо славянской конфигурации и руку, крепко сжимающую древко флага.
 
          Я любимый солдат уже почти не существующей страны. Я символ нового времени, где предавший и продавшийся считаются героями, где воровство и ложь взлетели до ранга добродетели, а слова «Патриотизм» и «Родина» стали ругательствами.

         Я солдат – рядовой свободного мира. Я не подписываю документы, но моя улыбка, как когда-то улыбка Гагарина, облетит планету.

        Солдат Роман Прохоров, от лица России положивший белый флаг к ногам   свободного мира, в лице чумазого, похожего на недокормленную обезьяну, президента победившей стороны.

        Всего двести шагов, и нужно решить, как лучше выразить верноподданнические чувства. Достойно склонить древко к достоинству дяди Сэма, облобызать руку, лизнуть зад?...

* Самуэль Джонсон

  П.С. Надеюсь, обратили внимание на дату публикации. Сто восемьдесят рецек и нет одинаковых. В одной дяденька либералом обозвал. А я сын своей страны, которая чаще мачеха, чем мать, но нет у меня другой, да и не надо. Что то поменялось за десять лет. Надежда появилась, что будет возможность, пусть не гордиться, а хотя бы не стыдиться Родины. Не потому что до мозга костей русский, я из мордвы, у русофобов нынче в тренде словечко "финоугр", Ельцин ввёл так себе термин "россиянин". Это вранье, что Россия воюет с Украиной. Восток воюет с Западом. И в этой войне для скифов нет альтернативы. Победа или вечное рабство.