Черкизон из цикла Москва ускользающая

                I I I

                Черкизон

      Ноги от пройденных километров ныли, руки покрылись  серо-коричневой пылью, желудок давно сигналил к обеду, но остановиться  было уже невозможно.
   «Еще пройдусь по тому обувному ряду и все», - успокаивала она себя. Хотя прекрасно знала, что этим рядом дело не ограничится, и что ее азарт в самом разгаре. Она ругала себя, предвидя,  чем все это закончится. Придя домой и, вывалив, содержимое пакетов на кровать, она задаст себе все тот же риторический вопрос: куда столько? Ведь шла только за перчатками.
    Но сегодня искушение было особенно велико. Цифры, выкрикиваемые смуглыми продавцами, и ценники, пришпиленные на товары, словно подмигивали и спрашивали: «Неужели ты упустишь свой шанс?»
-Таких женщин можно встретить только в дорогих бутиках!- раздалось  откуда-то сверху, когда она в очень неудобной позе рылась в коробке с яркими шарфиками. – Правда, вы невероятная!
    Она машинально оглянулась и тут же сощурилась от слепящего солнца. Смахнув набежавшие слезы, уже мельком глянув, дала ему свою оценку: высокий, импозантный, дорого и со вкусом одет, ее возраста. За свои 45  Марго  так привыкла к подобным комплиментам, (они сыпались на нее как из рога изобилия аж  с детского сада), что отмахнувшись от досадной проволочки, вновь вернулась к своим шарфикам.
-Вот эти два, - выбрала она, наконец, и,  взяв,  сдачу у коротенького вьетнамца, направилась к выходу: « В самом деле, очень хочется есть! ».
-Девушка, простите мою навязчивость,- раздался рядом тот же голос, - Но мне больно смотреть, как вы надрываетесь.
   Марго, и в самом деле, еле тащила разбухшие  от рыночных трофеев, пакеты. Она даже и не думала сопротивляться. Спутник имел достаточно солидный вид и приличные манеры. Она, с удовольствием, вытянула уставшие  ноги в его  Мерседесе. Марго вежливо выслушала и тут же постаралась забыть, что зовут его Артур, он владелец нескольких точек  на Черкизоне,  полукровка по турецкой линии, разведен, учился в Стамбуле, обожает горные лыжи.
Вечером, разбирая подарки для сына, невестки и внука, она пришла к выводу, что вела себя довольно легкомысленно: прыгнула к незнакомцу в машину, не доехав до метро, пошла с ним в кафе обедать, обменялась визитками и почти согласилась на воскресное барбекю.
     «Старею, теряю бдительность», -  Она  подошла к гардеробному зеркалу. Все та же пшеничная роскошь волос, сияющая кожа, огромные  распахнутые  глаза, чувственный рот. «Это все спасибо бабушке», - Марго улыбнулась, вспомнив свою  и в старости красавицу бабулю. Прихлебывая из  любимой чашки ароматный чай,  и, вновь возвращаясь к  неожиданному  знакомству, она  подвела печальный итог: красота ей всегда мешала. Тайные признания мужей подруг, козни и зависть  во всех женских коллективах, ревность  бывших мужей…
    Она  устало поднялась и вытащила из сумочки  трезвонящий  мобильный. Номер был незнакомый.  «Наверное, этот… сегодняшний». Марго отключила  звонок. Все спать… . У нее даже не было сил помыть чашку. Спать…


-Какое барбекю? Кто это? - Марго едва разлепила глаза и, ничего не соображая с утра, невпопад, отвечала по городскому. – А который сейчас час?
   Артур незаметно заполонил собой все ее свободное пространство. Он возникал внезапно, заражал своими идеями, куда-то  вез, с кем – то знакомил. Но, заметив малейшую ее досаду или усталость, менял на ходу планы и снова куда-то вез. Марго позволяла ему быть рядом только за одно его редкое качество – удивительную тактичность. Влюбиться? Зачем? Глупость,  какая!  Артур вел выжидательную тактику. Не торопил события и всегда давал ей шанс оборвать их отношения. Да и можно ли назвать отношениями их совместные выходы в театр, на выставки, даже их 2-дневный тур в Лондон. Артур всегда был корректен, подчеркнуто,  вежлив, внимателен. Даже удивительно!  Ей было приятно так свободно повелевать этим стамбульским денди.
    Но однажды телефон не позвонил. Не было звонка и на следующий  день и через день тоже. Марго с королевской надменностью среагировала на это молчание.
     Но, все же, через две недели, сидя за кофе у соседки Зины, поделилась с ней своей нарастающей болью. И хотя Зина
 и не была близкой подругой  (их у Марго и не могло быть),  она снова и снова повторяла ей подробности их последней встречи.
-А ты пробовала сама его разыскать? – за сочувствием пряча зависть, спрашивала Зина.
  Марго пожала плечами: разве она признается Зине, что после очередного «перезвоните позже» ездила на Черкизон и часами  ходила по тем же рядам, выспрашивая продавцов. Но все было тщетно. Марго удивлялась себе – так упорно возвращаться к одной и той же мысли. С ума можно сойти! Она перебирала в памяти все их разговоры, его рассказы о себе, чтобы найти хоть какую-то зацепку.
   Боль почти  отпустила ее, когда поздним вечером позвонили в дверь.  Затянутый в кожу,  с набриолиненной  головой, ей вежливо улыбнулся молодой турок и передал конверт. 


*  *  *               
               
      Уже сидя в удобном плетеном кресле, в затемненной причудливым шелком одной из комнат его с таким вкусом обставленного дома, Марго в 1000й  раз перечитывала написанное его рукой.
   « Артура больше нет», - уговаривала она себя. Он долго боролся с этим страшным  диагнозом и умирал здесь в своем доме в Стамбуле. Он не хотел, чтобы она видела его жалким.
    Марго плакала. Зачем он с ней так? Почему молчал, почему не позвал? Она бы сделала все, отдала бы ему свою нерастраченную нежность, она бы разделила с ним его последние минуты. Почему он не разглядел за красивой оболочкой, какая она на самом деле? Но нет, видимо разглядел. Артур был по - восточному тонок и по-русски  широк. И она обязана выполнить его последнюю просьбу. Теперь ее дом здесь в Стамбуле – дом, где он вырос и откуда ушел навсегда. И Марго отдаст этому дому и его старенькой русской  матери Маргарите Ивановне всю свою   заботу и искренность.