Что они нам обещают

Они обещают нам весь мир. (Помните этот мультик: «Любимая, я поведу тебя к самому краю вселенной, я подарю тебе эту звезду»?
А она: ширк-ширк, ширк-ширк, ширк-ширк - по кастрюле.)

И он ездит.  Ну, допустим, не по всему миру. Но ездит. Пока ты возишься с маленькими детьми, их кормежками,  какашками и соплями. И ширкаешь по кастрюлям. И взахлеб рассказывает. Ты слушаешь и вздыхаешь.

И ждешь… ждешь от него хоть какой-нибудь цветочек, какую-никакую занюханную веточку. Или… чтобы он хотя бы заметил, как ты устала, как тебе – тоже – хочется праздника.
А потом, лет через пятнадцать – дошло! - он притаскивает целую ванну сногсшибательных красных роз.
И лежат они в ванне – куда ж их еще?! – а ты смотришь на них и думаешь: - Да пошел он! Со своими розами! Придурок! Лучше бы вазу купил!
И не хочу я ни в какую Италию! Я лучше к подруге в деревню поеду. Душевнее будет.

А еще ты мечтаешь, чтобы он подарил тебе колечко. Ну, взамен того, утерянного. Самое тоненькое. И не надо никаких брюликов. И тонюююсенькую цепочку.  Чтоб ты надела их и знала: от него. И носила денно и нощно. Потому что!
Тебе скоро на пенсию. Ну, лет через пять-десять. Он приводит тебя в ювелирный и говорит: - Я тут сет с изумрудами подобрал. Примерь. Тебе пойдет. К твоим глазам.
К моим глазам?! Совсем больной! Где я, а где изумруды? Я что, Брынцалова какая?* Они очень хороши к  морщинам. Просто изумительны. Эффектно так оттенять будут. Зеленцой.
И вы уходите, ничего не купив.  Ты благодаришь, бормоча, что изумруды, конечно, классные, но давай – как-нибудь потом.
Зачем они? Теперь. Ведь украшения должны – украшать?

Вы уже вполне стали на ноги.
Все вокруг в шубах. А ты как была в пуховике… на рыбьем меху.
Нет, не догадывается.
Деньги? Да есть деньги.  Копит на что-то. На что? Да кто ж его знает. И квартира уже есть. И машина. Может, ему пароход нужен? Или завод.

Ты давно уже работаешь сама.
- Зачем тебе две шубы? - спрашивает он с удивлением.
- А я не смогла выбрать, - невинно глядя в глаза.
А ведь и правда, зачем?
В пуховике удобнее. А так, чтоб пойти куда – так ведь уже и не хочется.

А еще они обещают носить нас на руках. Всю жизнь.

И всю жизнь в твоих руках – маленькие, но увесистые дети и огромные, не менее увесистые, сумки. Ну, и весь дом.
И вдруг – дети уже выросли – он решается поднять-таки тебя на руки. Покрасоваться. Какой он еще герой.
Но ведь и вы – выросли.
Его глаза наливаются кровью.
Блин! Ну, на хрена! Ведь сейчас родимчик трахнет. Причем, обоих! А еще и уронит ко всем чертям. Да не хочу я! В гипс!

А еще они обещают нам вечную и верную любовь.

И мы им верим. Вначале.
Не в курсе, как там с вечной, а вот с верной...
Он возвращается домой, и пахнет потом  - и не совсем его - будто он пробежал стометровку за 10 секунд и… чужими духами. И на воротничке – помада. Нет, не твоя. Другого цвета. Брюнетка, наверное.
Ситуация время от времени повторяется. С вариациями. В отношении помады. И запаха.
И ты осознаешь... что с "верной" как-то не сложилось. Или ты неправильно поняла значение этого слова. Лезешь в толковый словарь. Помогло?
А потом… чуть позже… он  начинает вдруг стенать, что жизнь не удалась, и неужели так будет до конца  дней его.
Господи, да в чём дело-то, что не так?  Всё вроде хорошо.
А он рассказывает про свою неcложившуюся жизнь и одинаковые, похожие друг на друга, дни с собачьей тоской в глазах.
И тут ты спрашиваешь: - А сколько ей лет?
Он – от неожиданности: - Двадцать пять.
И замирает – спалился.
- А… - говоришь ты. – Так ты с ней на дискотеки ходить будешь?
- Зачем?!
- Как зачем? Она же молодая. Приведет тебя в свою компанию,  к мальчикам. Ты там козликом скакать будешь? Или к своим «старикам» поведешь? Знаешь, как их женам понравится!
Вы еще хотите про вечную и верную любовь?
Нет?
И правильно.

И, все-таки... Пусть обещают.
А мы будем им верить.
И любить.
И надеяться.
И ждать.