Неубиванка продолжение 11

Неубиванка 10 тут:
http://proza.ru/2012/07/01/934
А начало тут:
http://proza.ru/2010/03/08/5

У КОСТРА

      Рашабой шуровал дровишками в костерке, Андэдушка смотрела сосредоточенно и размышляла. Встряхнувшись, проговорила тихо, будто сама себе:

– Наши предки охренели бы, узнав, что самый крутой андроид в мире может понадобиться человеку для подбрасывания дров в костёр!

– Да уж, – согласился Рашабой. – Для этого дела мне мои два чипа меткости не нужны. Хотя, если ты заметила, поленом в костёр и с трёх метров не промахиваюсь. О чём задумалась, подруга?

– В байках Боевого Духа что-то не вяжется. Не стыкуется. Понимаешь? Он тебе файл прислал. А ты не интересуешься, как он это сделал. Так?

– Точно! – кивнул Рашабой. – Париться из-за такой фигни только человеку может понадобиться.


– Ну да, ну да... – кисло отреагировала Андэдушка. – Да только и мне прислал, а я-то не робот. По всему, это не я к нему в какое-то потустороннее пространство являюсь без тела, но в сознании. Так сказать, в ясном уме и трезвой памяти, хотя на галлюцинацию это больше похоже, чем на явь. Получается, имею от него особое такое кино. Интерактивное, что ли? С взаимодействием. Не так, скажешь? – глянула она на Рашабоя, дождалась кивка и продолжила размышлять вслух. – И всё это, видите ли, потому, что я могу «нести большую дозу Боевого Духа». Чем? Где нести, как? У меня в башке авоська для духов припрятана или внутрь черепушки специальная антенночка торчит, да? – глянув на серьёзную гульскую физиономию друга-робота, плечами пожала. – Либо со мной что-то очень не так, либо наш дозированный БД – тот ещё темнила. Лукавит! Чтобы ты имел носитель файла, тебе дано. Чип, кристалл... Да хоть перфокарта! А мне что дано? Имею группу специализированных клеток среди нормальных нейронов? Типа, у всех такие есть, но у меня элитного качества... Чушь какая! Лукавит он, темнит...

– Или заботится? – вдруг неожиданно вмешался в поток размышлений Рашабой. – Могу тебе кое-что раскрыть из довоенных секретов. В подразделениях «Вэст Тэк» был подпроект «Ричард Грей». В рамках общегосударственной программы «Технология спасения» предполагалось восстанавливать погибшие земли. Обычные коммерческие убежища для довоенных высоколобых были не более, чем удобной площадкой для экспериментов, а случайно собравшиеся покупатели убежищных  сертификатов их начальнику Брауну казались просто лабораторным мясом. Он, вероятно, был скрытым психом и наворотить дел успел, пока не попался. В результате генетических экспериментов в последние мирные годы были получены маленькие популяции, пригодные для внедрения колонии нанороботов – что-то вроде рассредоточенной в организме носителя мини-больнички и лаборатории. На западе в «Вэст Тэк» наладили для армии автодокторов обычных габаритов – размером эти агрегаты были даже побольше протектроновских ангаров в метро, но годились для всего: диагностика, лечение, даже синтез кровезаменителей и некоторых препаратов. Но делать их миниатюрными было слишком дорого и стационарные автодоки монтировались у военных в госпиталях, в медпункте каждого убежища, даже кое-где в богатых частных клиниках. Мини же было всего штук несколько и они были строго учтены для подпроекта «Ричард Грей». Ибо в особых, так называемых «чистых» убежищах, лабораторным путём должны были выводиться особые дети с особыми свойствами – носители нанокомплекта компонентов строительства города-сада континентальных масштабов. В случае удачного симбиоза ребёнок вырастал во взрослого созидателя – он становился первым элементом пятиступенчатой системы возрождения испорченных войной пространств. И начинаться это возрождение должно было с одного города при «чистом» убежище, а потом, как микробная колония в лабораторной «чашке петри», заполнять год за годом здоровым миром всё доступное пространство. На равнинах – от гор до гор. На континенте  – от океана до океана. Генератор Эдемских Кущ Компактный – всего лишь пульт управления. В этом сером чемоданчике ждут включения с десяток программ автоматического восстановления. Надо только выбрать нужную первой и грамотно составить последовательность применения всех программ на территории. И сделать это должен не автомат, не робот, не компьютер, а человек. Понимаешь? Драгоценный человек с армией малюсеньких роботов в его потрохах, которые позаботятся о его здоровье, отличном самочувствии и удесятерят его шансы выжить в самых критических обстоятельствах. И в каждом чемоданчике лежит брошюра Конгресса с парадным спичем, ручка-фонарик и законсервирован стакан чистой воды...

– А вода-то зачем? – перебила Андэдушка. – Для зачтения из брошюры безалкогольного тоста? И почему носителей колонии нанороботов надо было зачинать искусственно?

– Тут печальный аспект. Ты уж извини, – развёл руками Рашабой. – Эти особые супер-дети могли получиться только у феромон-несовместимых пар. Редкие случаи сочетания сопровождались угрозой материнской смерти сразу после родов. До девяноста процентов случаев, примерно.

– Стоп! Стоп!  У влюблённых суперы не появлялись, а скомбинировать для особого бэби можно было только гены мужчины и женщины, которые друг друга на дух не выносили? Ты это хотел сказать? – уточнила Андэдушка, а Рашабой кивнул. – А если чудо совместимости случалось...

– То матери грозила почти верная смерть, – закончил за неё Рашабой, видя, как тяжело ей вымолвить самой. – Вся программа чуть не рухнула из-за этого трагического осложнения. Ты видела здоровенные желтоватые контейнеры в Пустоши? Хоть один раскуроченный видела?

– Нет. Но я в Пустоши всего-то без году неделя. А ты? Ты видел?

– Нет. И я вскрытых не видел. В некоторых культиваторы или бульдозеры с дистанционкой, в некоторых компоненты самосборных заводов и фабрик. Но открываются они только изнутри по сигналу с Г.Э.К.К. и сами себя строят, сами выпускают наборы необходимой техники, а разрушить их может только прямое попадание ядерной бомбы и все они многократно продублированы. Все с большим запасом копий. Такой запас на будущее могла себе позволить только Америка, ведь это нашими деньгами пользовался весь цивилизованный мир, это техническое чудо могла сотворить самая богатая страна мира, даже если это богатство можно было сосредоточить, обобрав до нитки остальное человечество. Понимаешь, довоенные правители шли ва-банк: забрать всё у всех, чтобы подстраховать своих – означало нарываться на мировую бойню, когда обобранные народы до предела обозлятся, а не подстраховаться – зависеть от случайной беды и иметь в перспективе финальный траур. Угрозу! А всю планету, всех людей подстраховать – ресурсов Земли не хватит. И только крепкий мир и братская любовь всех народов могла спасти нас. Но эта гламурно-пацифистская утопия в последнем предвоенном столетии вызывала зевоту даже у романтиков и фантазёров. И вся многоступенчатая система возрождения американской версии человечества оказалась в зависимости от редчайшего сочетания генов с жестокими побочными эффектами от любого сочетания, кроме бездушно-пробирочного. Ведь венцу генетического творения предстояло стать специалистом высокого класса. Специалистом по реальному, состоявшемуся и труднопредсказуемому послевоенному миру, в котором до нужного срока довоенные умники просто не доживут. Он, этот идеальный человек будущего, должен был стать солдатом, учёным и... Ты только представь на посту спасителя цивилизации мизантропа! Гарантированно вымрем. Сперва люди, а потом и роботы. И вообще без вас скучно. Но твоя мама совершила подвиг. Всё ли знал твой отец, не знаю. В файлах об этом ничего. Думаю, кое-что наверняка знал. Они верили, как мне кажется, что она  попадёт в счастливые десять процентов выживших при рождении супера по любви. И рискнули.

– Хитрющий ты робот! – горько усмехнулась Андэдушка. – Только что сообщил, что во мне ползает шайка твоих нано-братцев, что я сама не своя, а всеобщая, а я и не заметила сперва, и дал понять, что цена моей жизни... – внезапная осиплость стала мешать говорить и Рашабой увидел глаза на мокром месте.

– Да, хитрый я, хитрый. И весь из себя робот. Киборг вообще-то, но ты можешь меня хоть ходячим тостером обзывать. Тебе можно. Ты поплачь. Людям иногда нужно, чтобы фотоэлементы пропотели. Поплачь...

– Потом, – справилась с эмоциями Андэдушка. – Сейчас хочу полной ясности. Выходит, я киборг «наоборот». То есть не кибер с органикой, а органика с кибер-примочками. А тебя БД мне как бы в дивайсы назначил? Да? Я типа центр, а ты – периферия!

– Ну, ты носа-то особо не задирай! Файлы БД имеют рекомендательный характер. Свободу моего выбора могу ограничить только я сам. Ясно? Просто мне понятно, что твоё дело моего важнее и помогать я тебе буду добровольно. Вот так вот! Кстати, а сколько лет ты свой «ПИП-бой 3000» носишь на левом предплечье? С десяток? И как? Удобно? Привыкла. Не унижает твоё достоинство зависимость от миникомпьютера? Всё относительно, дорогая моя спутница. В группе нанороботов, которые, как ты говоришь, в тебе «ползают», есть что-то типа штаба и инфоотряда. А уж установить нейро связи с твоими центрами памяти, визуализации и так далее они за годы твоей жизни смогли успешно и незаметно. Таким совершенным созданиям это раз плюнуть.

– Роботы не плюются...  – механически возразила Андэдушка усталым голосом.

– Тьфу! – изобразил самый настоящий плевок со слюной Рашабой. – Лучшие из нас даже плюнуть могут не хуже человека!

– Ладно-ладно... Верю. Ты же само совершенство. А скажи мне, о лучший из роботов, проект «Ричард Грей» на Западе сработал?

      Рашабой почти минуту тянул паузу и смотрел в лицо спутницы. Он знал, что ответить. И знал, что отвечать надо. Пора неведения позади. Драгоценный человек приступил к главному делу и важность задачи, хрупкость и уязвимость важнейших компонентов системы требуют правды.

– Нет. На Западе стряслась катастрофа. В убежище номер восемь начальство обязало генетических родителей изображать семью. У ребёнка выявился высочайший потенциал, но... Понимаешь, он рос в микросоциуме убежища, в особой тоталитарной среде группы, запертой за бронезаслонкой в недрах горы, в  изоляции от всего мира, но в принудительном контакте с едва терпевшими друг друга родителями, в специфической обстановке, медленным ядом вежливой семейной неприязни отравляющей родной круг, рос обделённым самым важным для людей. В нём мизантроп боролся с гуманистом и это привело к трагедии. Когда все факторы сошлись в самую выгодную комбинацию и аппаратура просигналила о начале освоения Пустоши, он уже располагал нужными знаниями, но душевно был не готов. Его попытались принудить, он взбунтовался и сбежал в Пустоши. Система развалилась на два уродских компонента. Сменив имя на название подпрограммы, в роли спасителя человечества Ричарда Грея он чуть не стал его палачом. Блуждая по Вэстланду, реализовал идею возрождения, попытавшись заменить людей на супермутантов, а растяпы из руководства убежища смогли после его бегства использовать только ограниченную часть ресурсов и хватило им на один-единственный город при убежище. Смотритель, проваливший дело, скрыл от всех суть и только очень узкий круг знал об ограничителе Г.Э.К.К., который не позволил использовать крупный масштаб. По сути, оборудование реализовало аварийную программу. В случае утраты лидера проекта, система строит только один город. Просто на автопилоте, если ты понимаешь, о чём я. Если так же аварийно активировать Г.Э.К.К. тут, можно построить ещё одну Цитадель типа пентагоновской и заселить высокомерными задаваками, считающими себя самыми чистыми во всей Столичной Пустоши. А такое нам надо?

      Андэдушка несколько минут хмуро молчала. Потом покрутила головой, отрицая.

– Нет. Такой цирк нам не нужен. Нет ясности ещё. Зачем стакан воды? Почему я первый элемент системы, а не пятый, скажем? Как тут вписать папин проект «Чистота»? И где этот хренов Г.Э.К.К.? Без него по любому мне, хоть с лопатой по Пустоши бегай, а большую систему не запустить. Не ядерными бомбами же стучаться в каждый контейнер с бульдозером или с запакованным в довоенный фантик заводом!

– Ну, тут-то проще! – улыбнулся ей Рашабой. – Если носительница генов готова передать ребёнку наноколонию, принимает дюжину капсул с роботами. Капсулы у избранных всегда с собой – кулон, кольцо... Да хоть в пирсинге спрячь, не это важно. Важно, что нанороботы проходят плацентарный барьер и надо суметь принять их на определённом сроке беременности. Если это делается в вынужденных обстоятельствах, должен быть даже стакан чистой здоровой воды под рукой ГА-РАН-ТИ-РО-ВАН-НО! Капсулы запить. Про элементы ещё проще – ты же у нас очень важная персона типа «мадам рубильник»! Без тебя не включается в полном объёме. Ты просто обязана обладать всей возможной информацией о реальной Пустоши. И оценить всю эту инфу научно. Вникаешь? Шибко умный трус может своей квалификацией только перед зеркалом хвастать где-нибудь в сортире в недрах убежища. Тебе же надо быть бойцом-исследователем и научным кадром в одном симпатичном лице.

– Да-а-а, – задумчиво протянула Андэдушка. – Мне ещё Мойра в Мегатонне об этом говорила. Теоретик долбит у себя дома клавиатуру, сочиняя «Пособие по выживанию на Пустоши», а практик рвёт себе седалище на британский флаг, добывая факты, синяки и шишки. А остальные элементы проекта?

– Рекультивация почвы, очистка воды, чистка воздуха и безопасная энергетика. Надо сложить систему, последовательность мер, при которой тебе хватит ресурсов. Одно вроде бы уже ясно и даже твои папа с мамой сделали серьёзную заготовку, тебе, между прочим, помогая. Второй элемент – вода. Дальше, возможно, почва и энергетика на прицепе. Тогда воздух...

 – Извини, а если всё уже ясно, то я на кой?

– Не стоит ехидничать в серьёзном деле, – парировал иронию Рашабой. – Планировали всё задолго до первых бомб и даже будет тут у нас ядерная зима или ядерное лето, точно нельзя было знать. Хотя эти убогие пейзажи и вовсе на постядерную осень смахивают, если честно. И даже при неплохом раскладе есть тёмные карты и много факторов... Короче, мы с тобой вляпались не в худший сценарий, только играть надо очень компетентно. Ты рулишь, я помогаю. Всё ясно?

– Ага, – кивнула Андэдушка, – и ты мне не дивайс, конечно, а нянька. Угу? Ффух...  Что-то подустала я. Всё ж таки... Мы с тобой изначально и очень давно как-то связаны этим проектом «Ричард Грей». Я в нём марионетка, а ты вроде волонтёра. И что-то тут странное. Вроде бы марионеткой должен быть робот, тем более, даже не интересующийся, как получает файлы. А я волонтёром. Согласен?

– Восточный подпроект носил условное имя «Марта Грей», ты можешь всё послать, как западный мизантроп и просто прожить свою жизнь обычной бродягой с Пустоши, а я буду копить информацию о предках создателя моей личности. Если нам повезёт, престарелая серая Марта или выцветшая Фёкла, к примеру, будет просить скрипучего колченогого киборга сделать очистительную клизму при старческой вялости перистальтики, ибо переварить полусъедобную-полуядовитую жрачку умирающего мира даже твои наноптроха уже не смогут. И испорчусь я окончательно после сотен лет одиночества, и стану статуей на твоём холмике, прохрипев на опустевшей планете последние слова почти сдохшим динамиком: «Всё могло быть иначш-ш-ш-ш...» – изобразил Рашабой чахлого протектрона.

– Ладно-ладно, уговорил! Иду в герои, – сумрачно отшутилась Андэдушка. – А ты ведь опять мне глаза отвёл, спец по кручению мозга! Боевой Дух-то – не из богов, а программа. Да, крутого компьютера, настоящего Искусственного Интеллекта высочайшего класса, вероятно. И не будь у меня внутри нанотехов, фиг бы он в меня снизошёл. Проще уж Тридогнайту лично говорить из каждого хрипящего радиоприёмника, пока не починим эту его несчастную антенну, чем БД докричаться в мозги того, кто не настроен принимать его файлы. И я уже точно знаю, о чём с ним говорить на следующей «аудиенции».

– Ну вот и ладушки! – добродушно покивал товарищ и предложил на ночлег устроиться во-о-он в том доме, где имеется отличная кровать в труднодоступной комнате на третьем почти полностью разрушенном этаже.

      Бдя у постели Андэдушки, всего через пару часов Рашабой сопоставлял события последних суток с вариантами «Пиноккио» & «Буратино» и  тщательно  выстраивал логические цепочки, упорно нащупывая варианты толкования загадочного понятия «пасхалка». Уж кто-кто, а он-то лучше Андэдушки определял, имеет ли Боевой Дух хоть какое-то отношение к здоровенным шкафам с довоенной электроникой и самым продвинутым программам с громким именем Искусственный Интеллект...

НЕ ПОЛОМ ЕДИНЫМ

      Чтобы фига и оттопыренный средний палец, доведись во сне поворочаться, не потеряли своего мудрого значения, Андэдушка эти свои мудры запихнула под поясницу и отошла в сон на грязноватом, но вполне, как и обещал Рашабой, приличном ложе с уверенностью, что Боевой Дух откликнется без всяких мантр. Хоть и не в любимой позе на боку калачиком, а на спине, но отключилась быстро. Момент засыпания опять не заметила.
      Знакомое пространство приняло сознание и тут она точно была не одна – это чётко ощущалось. Но Дух молчал и она не хотела начинать разговор первой. Терпения, правда, хватило ненадолго. Зато настрой сложился!

– Здравствуйте, глубокоуважаемый сервер!

– Привет, периферия, – откликнулся БД равнодушно и даже монотонно.

– Что нового в файлах?

– Лучше бы ты просто спала, – получила спокойный ответ.

– Угу... Есть ряд вопросов. И задавать, кроме тебя, некому. Ответишь? – усмирила настроение Андэдушка, ощущая и досаду, и неловкость.

– Уверена? Задавай.

– Ты кибернетический искусственный интеллект?

– И да, и нет, – получила спокойный ответ. – Создан, но к кибернетике имею отношение очень косвенное. Дальше.

– Ладно... Мне трудно. Если понимаешь, что у меня сейчас на душе, сам скажи, что считаешь правильным. Я берусь за миссию, всё в моей жизни идёт по-новому. Мне... Хреново мне. Понимаешь?

– Понимаю... Помнишь, как в детстве тебе нравилось разглядывать «Библию для малышей»?

– Конечно! – сразу же ответила Андэдушка и улыбнулась бы, если бы было, чем. – Текста мало, цветных картинок много. Очень нравилось! И я воображала себя Моисеем. В смысле, Моисейкой.

– Когда мессия по-настоящему понял, что ему делать? – уже более «человеческим» тоном спросил БД.

– У горящего кустика на горе Синай, кажется. Да, вроде бы, там. На картинке он пылал, как от огнемёта. А что?

– А если бы вместо неопалимой купины перед ним появился компьютер с пятиканальной акустикой и сабвуфером или твой ПИП-бой, а скрижали Завета получил бы в виде современной довоенной книги или задание было бы от Бога не на камне высекать, а напечатать на печатной машинке? – уже вполне душевно озадачил БД.

– Ну... Мог ничего не понять, а мог и рехнуться от технических чудес. Хотя... Да, скорее, был бы испуган и не в тонусе для дела. Кажется, понимаю, к чему клонишь.

– Тебе появление чудного рейдера в автосалоне, ищущего какую-то ночнушку и вдруг заговорившего моими словами, не показалось вычурным, странным, неуместным? Или пугающим, безумным, как глюк у передозника?

– Да нет... Он так вовремя перестал тупить и выступил от тебя с внятной речью... Нет. Тогда это произвело хорошее впечатление.

– А в мире, где даже не самые умные могут пообщаться с компьютером, в котором никого не напугаешь телевизором, в таком мире благие вести обязательно присылать с нарочным в образе крылатого лохматого красавчика или голубя с веточкой? Или чудесным образом проявлять слова на стене, побуждая публику искать диверсанта или террориста с симпатическими красками?

– Так. Понятно. Меры, методы и приёмы адекватны обстановке. И предки в двадцать первом веке  получили новые Содом с Гоморрой в том виде, какой сами же подготовили и заслужили. Так? Та-а-ак-с...  Если бы вместо рейдера в автосалон вошёл горящий кустик, я бы, может, не рехнулась, но точно было бы не по себе. Ага...

– В сером чемоданчике, именуемом «Г.Э.К.К.», тебя ждёт последняя группа миниатюрных киберов. Только соединив две колонии нанороботов, докажешь системе «свой-чужой», что ты – это ты. И приступишь к самому важному делу. Любой чужак, проглотивший капсулу с последним отрядом миникиберов и запивший стаканом воды из комплекта, заработает в лучшем случае понос, даже если выучит инструкцию из брошюры Конгресса наизусть и будет торжественно светить себе ручкой-фонариком. Браться за очень важное дело может только лучший специалист. Не измученный неврастеник-недоучка, не псих-параноик, не плаксивый слабак, не идеалист с фантастическими представлениями о человечестве и даже не романтик, мечтающий о бескровной революции. Только трезвый реалист-практик, способный карать и миловать, понимающий неизбежность, умеющий вникнуть в причины. Тебе надо такой стать. И у тебя хорошие шансы.

– Шансы... Надо было мальчишкой родиться. Или ещё не поздно, раз я такая особенная? – не удержалась она от подколки, а БД в ответ промолчал. – Ты говорил о многовариантности нашего мира и что во всех мирах-вариантах ты есть. И в нашем мире не всё получается по плану. Вот, например, эта мрачная история с западным миссионером. Это провал миссии?

– Осложнение и промедление. Не полный провал. И он там был не единственным. Чтобы мнительный смотритель тринадцатого убежища выпустил в Пустошь подготовленного и перспективного деятеля, понадобилось создавать аварийную ситуацию, ставить на грань выживания всё сообщество убежища. Так и осталось тайной для жителей убежища, кто сломал аппаратуру очистки воды, но о человеке, остановившем обезумевшего повелителя супермутантов, узнали многие. Тысячи людей! – печально сказал БД. – И он стал изгнанником. Как и ты, дом в родном убежище он потерял. Шанс упорядоченно и энергично возродить западные земли утрачен, но долгим путём, за сотни лет вместо десятков, это ещё возможно. Столичной Пустоши больше повезло, если уместно говорить о везении, конечно. Тут безумный гений не творит мутантов для осуществления безумных планов. И место их появления недоступно для людей. Даже случайно или из-за беспечности превратить довоенный эксперимент во что-то большее не удастся. Но тебе от этого легче не станет. Воюющей Пустоши не до возрождения. Не так ли?

– Да уж... Только построишь, как кто-нибудь захочет разрушить.  Конфликт интересов в песочнице для взрослых... Хотелось бы понять одну вещь, кстати. Ты не отвечаешь и даже оставляешь без коммента некоторые вопросы. Вот, например, усомнилась я, что девчонке миссия по силам. И даже пожалела, что мальчишкой не родилась, а ты промолчал. Это запретная тема?

– Нет, не запретная.

– И?.. – напряглась Андэдушка.

– Что ты хочешь знать? – монотонно и как-то устало спросил Дух.

– Ну... Видишь ли, мальчиком я уже наверняка не стану, да и не очень хочется, – заторопилась миссионерка из убежища. – Но так уж всё у нас устроено, что лидером привычнее воспринимать мужика. Немного обидно, но уж как есть. В детстве песенку слышала со словами: «О, детка, это же мужской мир!». И тогда это раззадорило, стимульнуло заняться спортом и в рукопашной не зевать. Ну... Казалось, девчонки тоже могут быть хорошими бойцами. Понимаешь? Одна досада: не с чем сравнивать. Расскажи, как в других мирах? Есть там успешные женщины, способные не путаться в юбках и стать настоящими лидерами в важнейших делах?

– И в этом мире есть! – чётко ответил БД и ей показалось, даже с улыбкой. – Не морочь себе голову гендерными чепуховинами. Если никак не можешь успокоиться на эту тему, можешь получить достаточно для сравнения. Хочешь?

– Как это? – удивилась Андэдушка.

– Как только займёшь безопасное место с удобной постелью, во сне передам тебе информацию о варианте выполнения твоей миссии. Это может занять почти сутки, если передавать красочно, с максимальной детализацией. Если захочешь поделиться с другими людьми, хоть книгу об этом напиши. Не секрет, но лучше бы читалось, как выдумка, сказка или фантастика. Только выбери, хочешь просто сон посмотреть или настоящее видение, такое чёткое, каким собственное человеческое впечатление бывает.

– Ага, понятно, – вдруг осенило Андэдушку, – если как бы выдумкой о параллельных мирах поделиться, любой просто развлечётся или на ус намотает, коли не дурак. А если всерьёз утверждать, будто видела, как наяву, кроме Рашабоя любой скажет, что у меня «не все дома». Так? Так... Странное явление ведь. Обычно книжки-киношки про разные приключения одного героя или какой-то группы. Время идёт, события в последовательности и герои взрослеют или даже стареют. Вот, как Тридогнайт про Дэшвуда пьеску по радио крутит, например. Смельчак Дэшвуд там молодой, а вместо уважения к нему почему-то хочется считать его придурком. В Мегатонне Мойра припомнила, что видела его молодым шалопаем, когда ещё девчонкой была, а потом он где-то осел, но почти стариком она его разок тоже видела. И он не помудрел – таким же балбесом и остался, как она поняла, только седым стал. Ведь настоящий герой  в тридогнайтовской пьесе – это гуль Аргайл, хоть и не явно об этом. Ну, а если люди, времена и места те же, а события разные, то... Это как?

– А это поливариантно, как я тебе и объяснял. И не в фантазии людской, а в самом настоящем реальном мире. Только большинство людей такой мир считало бы бредовым. Не так ли? Вот и живёте в одновариантном! – не без ехидцы заключил БД. – А не многовато ли сложных вопросов для одного сна? Обдумаешь всё, забегай!

– Пока-пока... – слегка ошарашенная таким лихим переходом от доверительной беседы к прощанию, пробормотала Андэдушка и... как-то рывком вывалилась в сон. В обыкновенный сон. Или в не очень?

      Она входила в салун Мориарти и надеялась не увидеть там самого хозяина – насмешливо-язвительного циника Колина. Сделала ручкой приветствие работнице постельного промысла, подпиравшей стену возле стойки в отсутствие клиентов и улыбнулась на ответное подмигивание Новы.  Бармен Харя был на посту и поприветствовал старую знакомую радушным «о, привет», но потом сделал свое облезлое гульское лицо солидно-официальным и спросил: «Что я могу для вас сделать?»
      Таким тоном мог бы высказаться какой-нибудь классический дворецкий у дверей гостиной джентльмена на сцене в театре. Ещё бы ляпнул «кушать подано». Странно... От неожиданной перемены хариного настроения Андэдушка слегка опешила и даже оглянулась на всякий случай. Вдруг хозяин незаметно появился? Но нет – в баре та же публика, что и была – лучшая, а по-честному, так просто единственная проститутка города красотка Нова, пара выпивох за столиком в углу и сам Харя. Недоумевая, снова повернулась к Харе, а он спросил, как ни в чём ни бывало, то же, что и всегда: «Выпить хочешь?» Оставалось только кивнуть и постараться понять, что происходит. Между тем Харя опять принял «дворецкий вид» и с неподражаемыми интонациями изрёк: «Прошу прощения, мадам! Моим сборщикам конденсата нужно время для заполнения, до того как я продолжу раздавать напитки!»
      Нова у своей стены тихо хихикнула, один алкаш прошептал другому громко на весь бар, что Харя наверняка конденсирует алкогольный выхлоп клиентов и добавил ещё погромче, что от бармена-протектрона другого и ждать не следует. Андэдушка заподозрила розыгрыш и завертела головой, повнимательнее всматриваясь в присутствующих. Один из клиентов отсалютовал Андэдушке стопариком с чем-то крепким и кашлянул. Тяпнув залпом до донышка, сморщился и спросил: «Что это?», на что Харя проскрипел совсем новым голосом, немного похожим на голос робота-привратника Велда у ворот Мегатонны: «Один скотч, один бурбон и одно пиво»...
      Это уже на подшучивание ни капельки не походило. Все словно ошизели. Тихо, заурядно и житейски сбрендили. Андэдушка шагнула к Харе и только собралась сказать хоть что-то, как её вопрос хором озвучили все присутствующие, словно на бис: «Что это?»  Даже лёгкое эхо прокатилось по салуну. Потом второй выпивоха заботливо спросил: «Тебе что-нибудь нужно, друг?» И тут шиза сгустилась – из подсобки выглянул местный наёмник Джерико и прогнусавил с глумливым оттенком: «Хорошими делами денег не заработаешь! А тумаков зато – сколько угодно. Тебе есть, что сказать? Так говори!» И Андэдушка честно призналась честной компании, что надумала стать мальчиком – настоящим неукротимым подростком...

      Интересное кино! Жаль, но на этом всё и закончилось, так как необыкновенно длинными руками Харя, прямо не выходя из-за стойки, схватил её за плечи, потряс и спросил голосом Рашабоя: «Ты в порядке? Кончай ржать во сне! Просыпайся, а то совсем руки отлежишь! И мозги заодно!»

ПЭНСЛ ДИКОБРАЗИС

      Андэдушка хлопала глазами на Рашабоя секунд пять, остывая после сна с такими впечатлениями, с такими загадками и намёками, что и не знаешь, как передать.

– Спасибо, партнёр. Вот спасибо. Такой сон обломал! На самом интересном месте.

– На здоровье. Вспомни о нас, когда тебе понадобится что-то ещё. Проснулась и в порядке? – спокойно сказал товарищ, но начало его ответа вдруг будто свет в голове включило и стало ясно.

– Рашабой, мне кажется, я поняла одно из значений понятия «пасхалка»! – бодро, как после зарядки, включилась она в дела.  – Ты зачем процитировал любимую фразу Дженни Стал из мегатонновского «Латунного фонаря»? Она чуть не каждого клиента их трактира провожает этим речевым штампом после сделки. Если клиент ей не противен, конечно.

– Ты так смеялась во сне и выкрикивала. Будто щекотали тебя. Из выкриков я только про Мегатонну разобрал. И в утреннее приветствие внёс цитатку из мегатонновских. Для иронии и разнообразия. А что? Это имеет какое-то отношение к пасхальным яйцам?

– Точно! Сувенир типа пасхального яйца не едят! Понимаешь? Это бесполезный подарок. Просто приятно и всё. Религиозный символ в виде съедобного, но есть нельзя. Можно иметь, хранить и любоваться. Понял?

– Это я и так знал. Но смысл? Что может быть приятного в бесполезном?

– Вот! Смысл в дарении удовольствия и напоминании. Рождает ассоциации и мобилизует, сосредотачивает, хранится такая напоминалка в памяти, скрыто между делом шевелит мысли, а потом озаряет, когда в подсознании какая-то таинственная работа мысли даст результат. Просто смотришь на подарочек, улыбаешься и никаких тут особых хитроумностей. Но есть и ещё! Такие мысленные «сувениры» годятся, как накопления особого запаса в голове. Просто на всякий случай. Ситуации, фразы, пейзаж, вещичка, особое имя, анекдот и всё такое – это хранится в памяти, пока не сослужит службу или просто не порадует, не удивит и не развлечёт хотя бы, если скучно. Теперь понял?

– Теории о подсознании мне известны, но имею своё и не очень лестное для людей мнение. Тебе интересно? – скептически ухмыльнулся Рашабой.

– Конечно. Давай, если есть.

– Память у людей не очень. Вот у нас никакого подсознания. И напоминать не нужно. Комбинируй из накопленного и то, что у людей считается новым, а является хорошо забытым старым... Продолжать?

– Фу, ну не будь таким занудой! Людям хочется счастья. И сувениры предметные так же приятны, как душевные. Или наоборот? Не важно!

– Слушай, я киборг, а не зануда. По мне, так «пасхалки» – просто средство агитации и пропаганды, атрибут воодушевления контингента. И нам с тобой либо пыхтеть над твоей миссией только вдвоём, либо обзавестись сподвижниками. В файле БД есть сноски и ссылки, но пока я не разберусь с этими пасхальными яйцами, собирать команду тебе выпадает, а я пока воспринимаю задачу распространения зачатков идей среди людей Столичной Пустоши, хоть бы и в виде психологических сувениров, примерно, как ты набор символов на мониторе при взломе запароленного компа. То есть хаос из случайных символов. Тьфу! Точно это не для роботов... Стоп! – замер Рашабой и сделал подруге знак молчать. – В этом доме нет ни одного ковра, а я слышу звук пылесоса. Тише!

– Что тут можно пылесосить? – прошептала Андэдушка, тоже расслышавшая характерное подвывание электродвигателя, и прикрыла рот ладошкой, когда Рашабой сделал «страшные» глаза и на пределе слышимости добавил:

 – Ты в Пустоши! Не расслабляйся. И не воображай, что все проблемы позади!

      Словно в подтверждение, оба услышали тяжёлый топот и кто-то низким густым голосом выкрикнул. Что-то типа АРРГХ!!! или вроде того. Где-то была нешуточная драка и голосок крикуна очень уж мутантские вопли напомнил.

 – На первом этаже? – шепнула и опять спохватилась.

– Или в подвале. Там пол провалился. Тише... Не болтай! – шикнул Рашабой и опять прислушался повнимательней.

      Под ними происходило что-то нестандартное. Вой пылесоса был вроде бы слышен из одного места, а топот тяжёлого крикуна перемещался.  Время от времени он опять вопил и что-то громко бумкало. Внезапно шум двигателя стих, топот тоже, зато послышались странные повторяющиеся звуки. Если потуже натянуть верёвку и подёргать, как струну, примерно так бы и звучало.

– Сиди тут, смотри на тот проход, – шепнул Рашабой и показал на единственное место доступа в комнату, – а я гляну... – добыв снайперку из-за спины, двинулся к пролому и принялся что-то разглядывать в оптику.

      Всматривался довольно долго. Уже все звуки утихли, когда он с какого-то интересного объекта переключился на обычный осмотр окрестностей. Вернулся и присел на кровать, с одобрением  глянув на арсенал, приготовленный спутницей. На всякий случай Андэдушка выложила  штурмовушку, пэпэшник и автомат. Сама же вооружилась битой и ждала товарища в полной боевой. И сна ни в одном глазу! Было чуток стыдновато – ведь в самом деле уже обжилась в Пустоши и как-то перестала считать эти места опасными. Рановато, однако!

– Надо осмотреть дом и лучше бы побыстрее. Удалось только тени увидеть и мелькал кто-то в проломах. Разделимся? Инвентарь пусть тут останется, а мы налегке. Займёшься верхними этажами, пока я от подвала двинусь тебе навстречу? – вставая, выдал план и сразу же отправился, увидев её кивок.

      Обшарили этот отдельно стоявший дом, почти сохранивший три нижних этажа из всех довоенных, довольно быстро – и часа не прошло. Она обнаружила чьё-то место ночёвки  и следы неизвестного слегка озадачили.  Кто-то возле постели-подстилки, сооружённой из нескольких листов картона, выложил буквы RR на полу. И сделал это обломками карандашей. Костра не устраивал, несколько консервных банок с остатками свинины с бобами бросил в угол и трудно было бы догадаться, что след свежий, если бы не эти банки и буквы возле ложа. Обломки-то простых карандашей лёгенькие и сквозняками их бы сдуло, а углядела их в таком буквальном порядке Андэдушка только из-за утреннего безветрия.

– А пойдём-ка!  Посмотришь на диковинку! – встретил Андэдушку на лестнице со  второго этажа на первый Рашабой и сделал удивлённое лицо на её «АП!». Но это просто она хотела сказать то же самое, что и он, да только апнуть и успела. Уже просто по пути в подвал поведала о странной стоянке с буквами. – Вот оно как! – удовлетворённо среагировал Рашабой. – Теперь почти уверен, тут порезвилась Ракетчица Ренеско! Эта мадам драчлива и непредсказуема. Мы правильно с тобой поскрытничали, а то мало ли. Тебе наркота нужна?

– Не-а. А на кой? – только пожала Андэдушка плечами. – Она торгует?

– Да. Самая, вероятно, известная наркоторговка Пустоши.

– И чем же известна так? И почему Ракетчица, кстати?

– Да вот тем и известна, что любит дартс и матёрая ракетчица... – с довольным видом любителя занимательных баек ответил Рашабой и на ходу наскоро рассказал о дамочке, предпочитающей из всего известного в Столичной Пустоши арсенала исключительно самоделки. Ибо нищие наркоши от безденежья прут ей кучи дешёвого барахла отовсюду, а она этим мусором стреляет из особой самодельной пушки, известной среди оружейников-самопальщиков под названием «Ракетка». Хотя «Хламомёт» подошло бы лучше, как поприкалывался Рашабой с абсолютно серьёзной физиономией.

– Знаю! – встряла Андэдушка. – Мойра очень нахваливала и я чуть не повелась. Усомнилась вовремя, что листодув с пылесосом  и тяжёлый проводник окажутся удобным атрибутом даже в таком хитроумном сочетании с насадкой пожарного шланга, как на мойриной схеме. И прицельность этой «Ракетки» смутила. Вообще-то для барахольщиков такое оружие может быть в самый раз. Или нет? Настоящий мародёр же из-за мусора удушится, а пулять им не захочет. Не согласен?

– Как сказать, – возразил Рашабой, направляя спутницу в нужный проход – жизнь-то подороже хлама будет. И если стрелять чем-то крупным типа утюгов, тостеров, чайников-кофейников, так потом и собрать можно всё, что от рожи неприятеля отрикошетит. Нет, тут есть что-то. Патроны же спалишь и всё – только гильзы и остаются. Что ж, входи и насладись зрелищем, дитя человеческое, – приглашающее махнул рукой Рашабой, – познакомься с трупом карандашного ёжика!

      Приглашение сперва вызвало желание прыснуть со смеху, но оно быстро испарилось. В центре тупиковой части подвала было две колонны в виде каркаса из толстых деревянных балок с остатками крашеной под мрамор штукатурки. В одной из них застрял мутант. Судя по крупной рваной ране на лысой башке, кто-то приголубил его чем-то увесистым и трёхметрового громилу ударом отбросило в колонну. Да так удачно, что он плотно встрял между вертикальными деталями конструкции и одну сломал. Верхняя часть балки съехала вниз и заклинила его безвылазно. Понятно, что великану оставалось только орать, пока не добили. А добивали его... карандашами!
      Из плеча дохлого верзилы выглядывал один единственный дротик, а в остальном тело утыкано было исключительно канцелярским товаром. Штук под сотню торчало! С трудом удалось выдернуть штучку и Рашабой принялся его изучать.

– «Кох-и-нор 2077 3-Т»... Надо же. Европейская маркировка, в последний предвоенный год выпустили. Самый твёрдый грифель. Понятно теперь, почему воткнулись на половину длины и даже глубже, а не отскочили от толстой мутантской кожи. Не «Хеклер & Кох», но сработало.

      Из вентиляционного отверстия сильно дуло, по подвалу гуляли пыльные смерчики и посвистывало. Следы почти замело пылью и мусором. Проследив глазами, откуда мог прилететь дротик, Андэдушка высмотрела пролом в месте  стыка дальней стены и потолка. Оттуда и стреляли. Человек оттуда мог бы в подвал и спрыгнуть, а вот мутанту туда точно было не влезть. По самым последним остаткам следов можно было догадаться, что супермутант метался по подвалу, пока его чем-то угощали из «Ракетки». Нашлись какие-то тяжёлые крупные железяки, испачканные кровью, с два листодува размером, примерно, каждая. К одной верёвка была привязана. Попытались восстановить картину сражения.

– Она обстреляла его из «Ракетки». Это мы слышали, но подозреваю, сперва долбанула дробилками для щепы. Видишь, одна дробилка с верёвкой? – увлёкся Рашабой. – Первую просто ему на башку скинула из засады, а вторую метнула, как спортивный молот. Наверняка для того и верёвка. Ну и зверюга! Вот расколовшийся бильярдный шар валяется и в углу я два бейсбольных мяча нашёл. Рассказывали, она так наловчилась метать из «Ракетки», что меткость стала вполне. И вогнала мутанта в безвыходное положение.

– И что, потом подошла и затыкала верзилу карандашиками? – посомневалась Андэдушка. – И бумкало глухо что-то, когда звук пылесоса затих уже. Помнишь?

– Мутантской колотушкой его же тушку и колотила. Наверняка! – показал Рашабой на следы ударов. Думаю, у неё какой-то особый дротикомёт, из которого и карандаши метать удобно. Что-то вроде небольшого арбалета. Когда первый раз тут осматривался, ещё её следы можно было разобрать.  Судя по ним, в ближнем бою только дубасила его же кувалдой. Да, никак не получится руками навтыкать столько карандашей, не наследив вокруг мишени. Кстати, присмотрись, одним бильярдным шаром она мутанту прямо в пасть попала. До сих пор там.

      В самом деле, оскалившись в предсмертной муке, мутант не сжал челюсти. И виднелся в ротяке шар, соседствующий со сплющенной зубами консервной банкой. В таком неудобном положении распахнуть рот пошире и выплюнуть он не смог – мешали, подпирая подбородок, обломки штукатурки и  всякая деревянная обсыпавшаяся мелочь. Картинка представлялась довольно комичная, но юморить не хотелось. Убито живое существо. Злое, уже потерявшее человеческий облик, получившее взамен карикатурный гигантизм или даже как бы пародию на богатырское тело и тупую яростную личность, суррогат персоны, но оно мучалось и не хотело умирать. Андэдушка покосилась на рашабоевскую снайперку и подумала, что отстрелить башку с одного выстрела как-то правильнее, что ли. Этого убивали с аппетитом. С оттяжечкой...

ТРЭШЕРЫ

      Обсудив предложение Боевого Духа прислать видение для сравнения, потопали в Мегатонну, где так и так надо было обживать награду – подаренный за обезвреживание торчавшей ещё с войны в центральной луже города ядерной бомбы дом. Предстояло копить опыт, вникать во все детали сложившегося в Столичной Пустоши положения, заводить знакомства и партнёрства. Но это может потребовать времени – не меньше года или даже лет несколько. Пока же просто топали вгору по остаткам шоссе и долгий подъём стал немного доставать даже выносливую Андэдушку.
      Подумывая о привале, она вдруг заметила на намозолившей глаза щитовой рекламе ядер-колы некую особенность.

– Глянь-ка, что они рекламировали, эти довоенные хитрецы! – дёрнув Рашабоя за рукав, показала глазами на прилично сохранившийся рекламный придорожный щит с изображением работницы пролетарской наружности, устроившей ланч на стремянке.

      Вид радостно хлебающей из горлышка бутылки колу прямо на рабочем месте –  у монтируемой ядерной бомбы, которую то ли красила, то ли что-то там ещё с ней делала, внушал уверенность в качестве напитка. И в качестве бомбы! Казалось, зритель не столько должен радоваться, что у нас есть такая газировка, сколько испытать гордость за державу, имеющую такие бомбы. И умелые руки любителей газировки при военном конвейере тоже имевшую.

– Это-то? «Перерыв на ядерку». Газировку рекламировали. А что ещё? – равнодушно откликнулся Рашабой, не увидев на этом, одном из сотен доживших до этих дней, рекламном щите ничего такого.

– Притормозим-ка. И вспомним наши догадки относительно свойств «пасхалок»! И сплюсуем все детали. Идёт? Смотри, кола не «кокси», не «крыпси», а «нюка» – от слова нуклеар, то есть ядерная. Тётка её всасывает жуть как радостно на фоне большущей бомбы-убийцы, родной сестрички той, что я обезвредила в Мегатонне. Так?

– И что? «Сахарные бомбы» тоже считались лакомством, стиль середины двадцатого века всюду и во всех сферах, а это, между прочим, те годы, когда только-только взорвали в конце очередной мировой войны первые бомбы в истории Земли и так азартно кинулись наполнять ядерные арсеналы, что сами себя перепугали. Мировая ядерная угрожала кердыкнуть всю планету. Хотя... Ты хочешь сказать...

– Да. Именно это. Вещали о мире, но готовились к войне. Не на всякий случай, а конкретно. Обладатели ядерных арсеналов надеялись их применить даже под сурдинку о сдерживании и нераспространении. И та мода на надёжные убежища, что повелась с пятидесятых годов прошлого века и сейчас всюду и везде как раз напоминает о...

– ...о временах, когда считалось возможным спрятаться от ядерной бомбёжки, – закончил за неё Рашабой, – и это означает...

–... что население планеты загодя, дольше века готовили к смерти в мировом ядерном пожаре и приучали не упираться, впихивая в мозги символы и стереотипы представлений! – в свою очередь добавила уже Андэдушка. – Остаётся только узнать, кто именно готовил, и может выяснится, что «пасхалок» нам предки оставили на плакатах, в интерьерах, литературе и в мышлении слишком много. На две войны хватит. Приучали к неизбежности, пока не привыкли все, а упереться и скинуть нахрен мудил, ведущих государства к мировому военному ужасу, людям не захотелось. Ты понимаешь? Психологические «пасхальные яйца» изменили мышление миллионов и милитаризм сам себя сожрал. И нас заодно. И теперь одна твоя знакомая «мадам рубильник» должна лезть из кожи вон, чтобы спасти почти умерший мир. Мадмазель, кстати.

– Что «мадмазель»? – отвлёкся он от разглядывания плаката.

– Мадамами замужних называли. Кажется... Но не суть. Я вот вдруг подумала, что мегатонновская секта бомбопоклонников является очень бледным подобием. Культ ядерных суицидников сложился ещё в середине двадцатого века и как-то не верится, что сам собой. Мировая закулиса, мать её...

– От увлечения теориями заговора лучше всего помогает переодеться. В новенькую смирительную рубашечку! – подмигнул Рашабой мрачной Андэдушке. – И кончай ругаться. Тебе не идёт.

– Угу. Поможет она так же, как гильотина помогает от перхоти! – ответно подмигнула она, но осталась мрачной. – Ладно, послежу за лексиконом, раз ты считаешь... Эх, от избытка знаний только больше мата. Да? Иногда кажется, что не формальные, а реальные властители Земли захотели весь путь нашей цивилизации начать с иного начала, как бы с чистого листа. Весь мир разрушить до основания, а затем новый мир построить. Вот представь, если просто глазами ребёнка на всё прошлое глянуть, мы всей планетой всё время рулили не туда и очень торопились внедрять новинки. Ха! Не просто пикировали, а ещё и взахлёб напрягались поскорей домчаться до аварии. И мракобесие оказывается спасительным, но не сработавшим тормозом. Странно как-то... Церковники в ранние и средние века тормозили науку и технологию, а города всё активнее задыхались в копоти фабрик, медицина стала прицепом к  торговле лекарствами, хавчик стали делать полусъедобным, а нормальные поля и фермы перед войной почти исчезли, массы объедались модификантами. Зато эрзацы можно было удобно штамповать в пищевых автоматах и прибыльно сбывать. Кофе растворимый без остатка, пюре скоропального приготовления из хлопьев, сок порошковый со вкусовыми дурилками, перченые яйца из пакетика... Суета из-за желания обильно потреблять и во что бы то ни стало насладиться «дарами» цивилизации всех со всеми перессорила. Люди высосали недра. И собственные души. Научить всех доброте и благородству оказалось не реально. Даже не факт, что пытались. Единицы идеалистов не считаются, сам понимаешь. Жадничать и злиться большинству довоенных людей удавалось лучше, чем мириться и делиться, договариваться без ссор и драк. Будь слоны или дельфины с нами в контакте, точно бы сказали, что мы губим нашу планету, наш общий дом. Знаешь, что слоны себя в зеркале узнавать умели? Для них тоже существовало понятие «Я». Незадолго до войны биологи выяснили. Когда в учебнике прочла про это, затеребила препода в убежище выяснениями. Он аж бегал от меня и потом просто к папе отослал, чтобы не доставала. А мы всех почти убили. Дружим паршиво, но стреляем метко...

– Хочешь убедить меня, что твоя миссия лишена смысла? Умерли, так умерли и фиг с вами? – вдруг вмешался в депрессивный поток излияний Рашабой.

– Нет, конечно. Накатило, вот и... Просто люди смотрели телики, читали прессу, жили в каком-то иллюзорном мире с убеждением, что всё идёт, как надо: правители правят и переизбираются, наука изучает, открывает и советует, техника служит прогрессу и светлое будущее возможно. А бомба, влипшая в мегатонновскую лужу, уже лежала в арсенале и ждала погрузки в самолёт. Если к большущему стальному  пасхальному яйцу с ядерной начинкой прицепить стабилизатор, что увидим? – ткнула она пальцем в изображение бомбы. – В военных компьютерах уже был план уничтожения и кто-то вычислил процент убыли населения. А процент мечтающих выжить любовался на убежищные сертификаты и в ус не дул. И думали они, что всё будет хорошо, но всё накрылось медным тазом. Кто-то нажал кнопку и... Может, просто устала я? Пошли домой, а? Тошнит уже от глобализма!

      До самой мегатонновской пирамиды, сваренной и склёпанной из обломков довоенной техники, дошли без разговоров. Даже когда оборзевший от поломок охранный робот выехал на них из развалин и пальнул из гранатомёта, Рашабой молча влепил ему две пули в уязвимое место, а она только намерилась кинуть импульсную гранату, но даже кольцо не выдернула – уже не понадобилось. Выковыряли из обломков робота патроны и батарею, кучку всякого металлолома надёргали и дальше пошли. Этот робот до них уже повоевал с каким-то одиноким рейдером.
      Над трупом чумазого бандита задержались на полминуты, но тут трофеи не светили – бита пригодна только на растопку, а единственной своей гранатой рейдер уже воспользовался и повредил механического балбеса. Так и умер с кольцом от гранаты в руке, получив прямо в грудь гостинец из роботовского гранатомёта. Грязен он был настолько, что даже расу трупа быстро определить было трудновато. Переглянулись и копошиться в останках не стали. Рашабой о дуэли охранных роботов, виденной в прошлом году, решил рассказать как-нибудь в другой раз, а она задумалась о рейдерах.
      Вряд ли они фанатичные трэшеры-грязнули. Просто помыться в походных условиях – схватить дозу. Вода могла дать чистоту только в комплекте с облучением. Антирадина на гигиену не напасёшься! Слышанная когда-то в детстве шуточка вызвала беглую ухмылку: «В грязи микробы дохнут!» А люди?

П р о д о л ж е н и е
м о ж е т
б ы т ь