Блажь

Когда я сказал Мише,  сыну тёти Кати, что хочу сходить за грибами – со мной не стали и спорить.  Блажь столичная! Какие в конце июня грибы?

Миша положил мне  еду в плоский кузов на ремне и попросил:

       -  Ты за холмы, глубоко в лес, не ходи, заблудишься! Иди через мордовскую деревню – там тебя кто-нибудь перевезёт за реку.

Тётя Катя налила стаканчик медовухи и посадила за стол подкрепиться.

- Не, не буду! – заартачился я. – На рыбалку и по грибы не пью!

- Выпей, - сказала с улыбкой хозяйка. –  И Миша выпьет – ему на покос ехать!

В голову так стукнуло, что вставать из-за стола стало тяжело.


Когда же подошёл к Суре, то голова моя стала совсем ясная, – словно я и не пил медовуху!
 
        Увидел мордовских мальчишек, то и дело вытаскивающих  на перекате пескарей на удочку.  Ребята охотно взялись меня перевезти, тем более им уже кричали с того берега – сено перевозить.

Сел в узкий чёлн, но тут же со всей силой вцепился в борта! Река подхватила и  понесла по течению. Я не ожидал такой мощи реки и стал лихорадочно думать – как буду снимать под водой резиновые  сапоги и курточку? Наконец, я поймал равновесие, лодка выровнялась,  и мальчишки стали прятать усмешку!

Белобрысые, как наши подмосковные пацаны. Только меж собой говорили и, смеясь, шептались  на эрзя.  Меня же по-русски обещали перевезти обратно.
 
        Куду – домой, кши ржаучи – чёрный хлеб, арась – нет, али(ули) – есть, скал – корова...  Это всё что я разобрал из их разговоров или переспросил.

        На берегу, выше по течению, уже стоял стожок сена, для перевоза на двух челнах.

        Сура здесь круто поворачивала, огибая высокие холмы. К берегу было невозможно подойти – он весь был переплетён  диким хмелем, зарос смородиной, ежевикой, малиной... 

        Во всех исторических книгах Сура упоминается, как обильная рыбой река. Самому царю Петру Первому – привозили отсюда осетров на извозах!

С непривычки, я запыхался, поднявшись в гору. Сразу зло заныли комары – и я намазался данной Мишей мазью. Под сомкнутыми кронами лип – было сумрачно и душно.

«Как тут искать грибы? - беспомощно подумал я.– Ничего похожего на Подмосковный лес!»

        Вместо травы, земля была укрыта одеялом из прелой листвы пепельного цвета. За этим холмом начинался точно такой же холм без травы.

        Наконец, на  маленькой полянке, обласканной скупыми лучами солнца, я увидел козлёнка – и обрадовался, ему, как родному! Но рядом  с грибом лежала маслянистая змейка, цвета осеннего ореха и толщиной с палец!..

        У меня гулко забилось сердце - и я поднял палку. Но гибкое пресмыкающееся, видя, что на него не нападают, стремительно уползло к поваленному дереву.

        Теперь я стал пристальней приглядываться ко всяким веткам и корягам. И вдруг заметил – серая листва местами бугриться.  Просунул руку под листья и вытащил холодный белый груздь! И сразу пошли груди, сыроежки, козлята…

        Вскоре я набрал пол кузова. Но мне так захотелось на природу – что я спустился к реке на солнечные, выкошенные поляны. И тут же в стерне нашёл четыре раскрытых белых гриба! Дальше  на тропке мне преградил путь огромный и чистый белый гриб – даже края шляпки обломились немного, когда я положил его в короб, так он был велик!
 
        Тропинка привела меня в дубраву – где в траве разбежались  крепенькие поддубовики!

        Я был счастлив – за спиной полный кузов!  Не стал его даже укрывать травой – красотища необыкновенная!


        Ребята снова перевезли меня на родной берег. Но делали вид – словно бы и не удивились. Старшие мальчики покуривали в тени, младшие нанизывали на тяжёлые куканы  пескарей и подталкивали друг друга в воду.

        Но когда я стал вытрясать сор из сапог – высокий парень спросил:
- Где вы собирали?

        Я, не скрывая, рассказал, хотя его лицо почему-то стало унылым:

        - Мало грибов! – сказал он назидательно, однако его плутоватые глаза слегка забегали. – Рано ещё!

        Когда я достал мелочь из кошелька – ребята затихли.

        - Это вам на мороженое! – сказал я, и высыпал денежки в ладонь тому парнишке, который только что сидел на вёслах.


        Вскоре я уже шёл по главной деревенской улице – пустой в это полуденное время. Краем глаза я всё же  видел, как шевелились занавески на оконцах. А некоторые старушки, те прямо  отодвигали горшки с цветами, чтоб лучше разглядеть – что же этот приезжий несёт из леса Катюшке?

        Некоторые, и вовсе не стесняясь, выходили на улицу посмотреть и деловито справлялись:

        - За Сурой, чай были?  Ишь, сколько набрал!.. Рано в этот год гриб пошёл!

        К вечеру уже вся деревня знала  -  гость-то   Баковых, целый кузов груздей и белых  принёс из лесу!

        Маша, жена Михаила, ловко начистила грибы. А тётя Катя их засолила:

        - Эх, жаль, что не успеешь ты свежих грибков отведать! – опечалилась она.

        Впрочем,  вечером Миша приехал с покоса. Мы напарились с ним в баньке по-чёрному. А потом, выпив медовухи, расчудесно закусили прошлогодними, зеленоватыми груздями!

        От медовухи наши с ним чистые рубахи потемнели от влаги - и от чего-то вдруг  захотелось летать!


                *   *   *